КОНСПЕКТ ЛЕКЦИИ О НАРОДНОМ И ГОСУДАРСТВЕННОМ ХОЗЯЙСТВЕ - Витте Сергей Юльевич (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Такова, в общих чертах, сущность теории Маркса. Заблуждения и предвзятые идеи, лежащие в основе этой теории, явствуют из рассмотрения основного ее положения, что равноценные товары имеют равную ценность, потому что в них содержится одинаковое количество среднего отвлеченного человеческого труда, общественно необходимого для их производства.
Указанное положение прежде всего страдает полной неопределенностью. Мы имеем рядом пшеницу урожайного и неурожайного года, железо из богатейших и бедных руд, продукты фабричной и ручной ткацкой работы, золото из богатых россыпей, бриллианты из единственных в своем роде копей, добываемые почти даром счастливыми искателями. Нам положительным образом известно, что все эти равноценные товары представляют крайне различные количества человеческого труда, что пшеница из урожайных стран добыта с меньшим трудом, чем в неурожайных, что продукты ручной ткацкой работы стоили вдвое больше труда, чем фабричные изделия, что железо могло требовать больше или меньше работы, смотря по богатству руд и по способу их разработки, что золото и бриллианты могли стоить в 50 или в 100 раз меньше труда, чем сравниваемые с ними товары. Это разнообразие количеств человеческой работы, воплощенных в указанных товарах, нам вполне известно; но самого количества потраченного на них труда мы не знаем и определить не можем, а не зная этого количества в отдельных производствах и в общей их совокупности, мы ничего не можем сказать о средней общественно необходимой норме отвлеченного человеческого труда, воплощаемого в производимых товарах, и эта средняя норма остается величиной совершенно неизвестной и неуловимой. Столь же мало мы можем определить степень и объем действия тех общественных и естественных условий, которые непосредственно влияют на количество необходимой человеческой работы в разных отраслях промышленности и в различных странах земного шара.
Вместе с тем общее положение о ценности как о кристаллизованном труде оказывается неприменимым к известным разрядам товаров. Возьмем наудачу товары разного рода, кроме фабричных, — драгоценные камни, апельсины, фазаны, убойный скот, дубовый лес, сибирские меха. Можно ли сказать обо всех этих предметах, что в них осуществлен человеческий труд в том же смысле, как в куске полотна или в мере пшеницы? В фабричном продукте действительно воплощается известное количество человеческой работы; это действительно, продукт труда без которого он не существовал бы; но попробуем приложить ту же мерку к вышеуказанным товарам другого типа, и выйдет явная несообразность.
Приняв за доказанное, что отвлеченно-человеческий труд определяет ценность всевозможных товаров, Маркс в немногих словах разъясняет или, вернее, обходит важный вопрос о различных видах и качествах тру да, служащего мерилом ценности. Ценность товаров, говорит он, представляет затрату человеческой работы вообще; труд есть расходование простой рабочей силы, которой обладает в своем телесном организме каждый обыкновенный человек, без особенного развития. "Простая средняя работа, правда, меняет свой характер в различных странах и в разные эпохи, но в данном обществе она является чем-то определенным. Более сложный труд принимается только за повышенную или умноженную простую работу, так что меньшее количество сложной работы равняется большему количеству простой работы".
На самом деле никакого перечисления сложных и высших форм работы в простые и не происходит, да и происходить не может, потому что при существующем денежном хозяйстве наемный труд оплачивается разнообразно в зависимости от особых обстоятельств рабочего рынка. Впрочем, по Марксу, для перечисления сложной работы в простую нельзя руководствоваться существующими нормами денежной заработной платы, ибо последняя не соответствует внутренней ценности труда, а надо брать за единицу полную производительность дневного труда простого работника, сообразно количеству вырабатываемых им продуктов, т. е. надо найти известную величину, для определения которой не имеется пока никаких положительных данных. Сама эта величина, если бы она и была найдена, оказалась бы непостоянной, подверженной частым изменениям и колебаниям: один день простого труда имеет другое значение в фабричном производстве, чем в ремесленном или земледельческом, другое в богатых рудниках, чем в бедных, другое в урожайной местности, чем в неурожайной и т. д. В конечном результате единица меры человеческого труда превращается в нечто неуловимое, и выставить положение, что ценность товаров измеряется количеством заключающейся в них простой человеческой работы, — значит, ничего не сказать.
Такова теоретическая сторона положения, лежащего в основании теории Маркса. Другие стороны этого учения, представляющие собой как бы дальнейшее развитие основного положения, направлены главным образом к обоснованию предвзятой идеи, что только из физического труда человеческого извлекается прибавочная ценность, обогащающая капиталиста, что эта прибавочная ценность есть исключительный "природный дар" живой рабочей силы.
Это утверждение Маркса опровергается повседневным опытом стран, стоящих на высокой ступени промышленного развития. Капитал всюду стремится по мере возможности сократить число рабочих в крупной промышленности введением усовершенствованных машин и все более уклоняется, таким образом, от широкого пользования особым "природным даром" живой рабочей силы. При печатании узоров ситцевой материи одна машина при содействии одного человека или мальчика исполняет теперь в течение часа такую же работу, какую прежде делали 200 рабочих; следовательно, вместо прибавочного труда двухсот человек, фабрикант имеет в своем распоряжении прибавочный труд только одного работника или мальчика в качестве единственного источника своей прибыли. Во времена Адама Смита необходимо было участие десяти человек для приготовления 48 oun. иголок в течение дня; теперь одна машина вырабатывает ежедневно 145 oun. иголок. Одна женщина или девочка наблюдает обыкновенно за действием четырех таких машин и производит с ними ежедневно около 600 oun., а в неделю свыше 3 млн иголок. Следовательно, в производстве швейных иголок прибавочный труд 125 рабочих заменен прибавочной работой одной женщины или девочки, которой, по теории Маркса, только и создается прибыль капитала в данном предприятии, благодаря особому природному дару живой рабочей силы.
Эти наглядные противоречия между повседневными фактами действительной жизни и учением Маркса в достаточной мере убеждают в односторонности его теоретических построений. Но именно односторонность автора «Капитала» обеспечила широкое распространение проводимых им идей в среде лиц, которые вели деятельную агитацию против господствовавшего в Западной Европе политического и экономического строя.
Из выставленных Марксом положений, что только труд является источником всякой ценности, что отсутствие у рабочего орудий производства заставляет его отдавать свой труд за плату, покрывающую лишь стоимость необходимых для существования средств, что капиталисты пользуются не теми только часами труда, которые соответствуют такой оплате, а всем временем рабочего, обращая в свою пользу всю эту разницу и на ней основывая весь дальнейший прирост капитала, последователи Маркса вывели заключение, что капитал, как представитель вчерашнего труда, должен зависеть только от работников, представителей сегодняшнего действительного труда, благодаря работе которых новый продукт получает ценность, а капитал — приращение.
Успех, выпавший на долю идей Маркса и его последователей, в значительной мере обусловливается особенностями положения рабочего вопроса в странах крупного промышленного производства, с одной стороны, а с другой — довольно безучастным в течение долгого времени отношением к этому вопросу государственной власти.
Имеющиеся данные о ходе промышленной жизни в Англии, Германии и Соединенных Штатах хотя и обнаруживают постепенный подъем среднего достатка, но в то же время свидетельствуют о громадном росте крупных состояний немногих единиц, а также о значительном числе слишком ничтожных состояний и доходов, не способных обеспечить даже наиболее настоятельные потребности семейной жизни рабочих. Таким образом, рядом с чрезмерным и все возрастающим богатством отдельных лиц все еще наблюдается совершенная нищета в низших слоях рабочего населения, и культурный прогресс европейских народов пока еще не сопровождается общим довольством. Расширилась область приложения труда, труд все становится выше по качеству, но степень жизненной обеспеченности представителей труда — рабочих — в большинстве случаев все еще остается очень низкой. Возможно пониженный размер заработной платы и возможно большее удлинение рабочего дня становятся иногда ложно понятой основой увеличения доходности предприятия; низкая оплата труда иногда предпочитается знанию и сноровке рабочего; к его развитию в нравственном отношении и в деле технической подготовки забот не прилагается. Машинное производство, не требующее в большинстве случаев значительной физической силы, побуждает заводчиков и фабрикантов обращаться к более дешевому женскому и детскому труду. Нередки случаи злоупотреблений системой штрафов и вычетов, выдачи в кредит даже недоброкачественных продуктов по более дорогой цене из фабричных и заводских лавок; в видах понижения заработка рабочих, устраиваются местами жилые помещения, не вполне соответствующие гигиеническим и санитарным требованиям, но сдаваемые рабочим за сравнительно высокую плату. Неизбежная в этой обстановке необеспеченность усиливается в периоды торгово-промышленного застоя, перепроизводства и денежных затруднений, когда наиболее слабые из соперничающих между собой предприятий и наименее умело руководимые вынуждены прекращать действие: наступают тяжкие дни безработицы, в корень подтачивающей благосостояние рабочих масс и, в свою очередь, способствующей обесценению труда, чем и пользуются предприниматели.
