Знаки, обращенные в вечность - Голов Андрей М. (книги .TXT) 📗
В результате глубинного бурения на этом плато безумцев были обнаружены весьма любопытные факты. Оказалось, что две «взлетные полосы», шириной 50 м каждая, имели небольшой наклон. И к месту их схождения со всех сторон тянулись узкие прямые линии. В общей сложности я насчитал 21 одну такую линию. А что же находилось в центре, в точке их схождения? В другом месте к концу широкой «взлетной полосы» со всех сторон сходились бесчисленные тонкие линии, образуя нечто вроде венца лучей. При этом протяженность этих лучей составляла не какие-нибудь жалкие 5 м, а многие сотни метров, а в отдельных случаях — несколько километров, и все «лучи», как по команде, сходились у конца полосы. Зачем? Что такого особенного там было? Быть может, в центре находился некий геодезический измерительный прибор? Или за этим кроется некая тайна?
Впрочем, туристы, не горящие желанием потратить деньги на полет над плато, смогут увидеть один из таких «холмов в венце лучей», не поднимаясь в небо. Холм этот находится на шоссе, примерно в 22 км от городка Наска. Правда, сама равнина Наска лежит впереди, но это ничего, ибо справа от шоссе высится небольшой холм, с которого хорошо просматривается панорама окрестностей. Высота холма над уровнем моря составляет 512 м, а над шоссе — всего 34 м. Однако, несмотря на столь скромную, если не сказать — смешную высоту холма, подняться на него все же стоит. Если посмотреть с его вершины через шоссе, на север, можно заметить две линии, идущие одна подле другой, а метрах в 20 за ними — еще одну пару линий. Обе пары линий идут от самого подножья холма. Правая пара линий тянется на добрых три километра в глубь пустыни и упирается во «взлетную полосу», а левая пара линий, миновав 2,5 км, образует так называемую «стрекозу» и упирается в другую «взлетную полосу» длиной 1,3 км. Чтобы заметить эти полосы, необходим сильный полевой бинокль или подзорная труба, ибо высота этого холма, поднимающегося над пампой всего на какие-то 34 м, слишком незначительна, чтобы разглядеть полосы невооруженным глазом. Две эти пары линий — далеко не единственные, пролегающие к подножью холма. Что же таит в себе этот холм? Неужто в нем нельзя пробурить глубинную скважину или хотя бы провести исследования магнитного поля?
«Это совершенно излишне», — считают самонадеянные «знатоки» Наска, которые вряд ли провели здесь более двух суток, если вообще удосужились заглянуть сюда. Я же полагаю, что нам не известно о Наска практически ничего, а то немногое, что мы, как нам кажется, знаем о ней, при ближайшем рассмотрении оказывается превратно истолкованными результатами замеров и цепью застарелых предрассудков.
Существует немало линий, скрещивающихся у подножья холма, упирающихся в него или внезапно обрывающихся возле него. Однако было бы заблуждением считать, что их здесь — бесконечное множество. Одной из самых загадочных, на мой взгляд, является полоса шириной 62 м, которая поднимается на небольшой холмик и спускается с его вершины, разделившись на целый пучок узких линий. Расположение их весьма напоминает… трамплин, по которому бок о бок друг с другом скользят пять воображаемых лыжников, чтобы, оттолкнувшись от самой высокой точки, разлететься в пяти разных направлениях. Кроме того, средняя из этих меньших линий тянется в глубь пампы на десять с лишним километров.
Многообразие фигур, полос и линий здесь поистине безгранично. При виде их невольно останавливаешься, словно на пороге дома сумасшедших или перед началом пути духов. И чтобы не свихнуться и не заблудиться в этих бесконечных линиях и лабиринтах, надо различать четыре основных типа геоглифов.
1. Полосы, или пистас. Слово «полосы» не следует понимать буквально, как «взлетно-посадочные полосы», однако при виде их трудно отделаться от подобного впечатления. Оно относится и к «рулежным дорожкам», примыкающим со всех сторон к полосам. На испанском нет другого слова для обозначения этих объектов. Поэтому и сами жители Наска, и пилоты, летающие над плато, неизменно называют их «лас пистос».
2. Мелкие линии. Эти линии, ширина которых составляет несколько метров, по большей части связаны с полосами, а длина их составляет несколько километров. Самая протяженная из них тянется через горы и долы на целых 23 км. Таких мелких линий в здешних местах насчитывается более 2000!
3. Геометрические фигуры. Обычно они представляют собой зигзагообразные кривые, «канцелярские скрепки» или странные композиции. Очень часто они соседствуют с изображениями животных, например, обезьяны, и нередко встречаются возле полос.
4. Рисунки-геоглифы. К их числу относятся изображения птиц, игуаны, кита, обезьяны, паука или цветка. На сегодня известно 32 подобных рисунка. Это название — геоглифы — объясняется тем, что они в самом прямом смысле слова начертаны на земле.
При чтении научной и популярной литературы о Наска создается впечатление, будто главным чудом и загадкой плато Наска являются таинственные рисунки-геоглифы. Это же абсолютно неверное впечатление возникает и у воздушных туристов, на протяжении получаса кружащих на легком самолетике над просторами пампы.
Госпожа Мария Райхе уже писала о том, что «фигуры животных представляют собой лишь немногочисленные изображения, разбросанные тут и там между колоссальными геометрическими рисунками». Скажу более определенно: многократно описанные и обследованные геоглифы — это в лучшем случае крошечная крупица загадки Наска, ничтожно малая по сравнению с полосами-пистас, трапецеидальными участками и мелкими линиями. Так, величина рыбы, например, составляет 25 м, паука — 46 м, обезьяны — 60 м, а кондора — 110 м. И лишь колибри со своим огромным клювом гораздо крупнее всех прочих: более 250 м.
Однако, несмотря на малозначительность рисунков животных по сравнению с полосами-пистасами и мелкими линиями, возникает упрямый вопрос: а как, собственно, они были созданы? Госпожа Райхе особо подчеркивает «удивительную гармоничность их пропорций». Более того, госпожа Райхе, как опытный географ и математик, лично осуществившая обмеры многих из них, утверждает:
« Художники, которые могли полюбоваться своими творениями только с воздуха, должны были сначала создать их эскизы в малом масштабе и лишь после этого переносить их на местность. Но как им при столь грандиозных размерах удавалось соблюсти томность и правильность всех линий, остается загадкой, для решения которой могут потребоваться долгие годы исследований. Лишь тот, кто на практике знаком с геодезией, способен в полной мере оценить то, какими инструментами и качествами должен обладать человек, способный представить в малом масштабе все детали композиции, а затем перенести их — уже в натуральную величину — на местность. Видимо, древние жители Перу обладали инструментами и подсобными средствами, о которых мы и понятия не имеем, и которые они, вместе с прочими знаниями, сумели надежно утаить от завоевателей…»
Что же это за «инструменты и подсобные средства»? Кто были те гениальные учителя или жрецы, которые задумали познакомить примитивное индейское племя со своими выдающимися познаниями в геометрии? И ради чего все это? Мне представляется не лишенным основания утверждение, что эти рисунки и линии создавались на протяжении столь долгого времени, что нам даже трудно это представить. Мы не знаем, какие инструменты и подсобные средства применялись для создания линий и изображений животных. По всей видимости, древние пользовались колышками и рейками, к которым крепились веревки различной длины. Однако изображения животных нередко состоят из четверть- и полуокружностей. Допустим, очертания закрученного хвоста «обезьяны» можно было изобразить с помощью принципа свернутого каната. Однако при создании других изображений — собаки, колибри, кита и прочих фантастических животных, не поддающихся идентификации, — подобный метод просто неприменим.
