Моделирование рассуждений. Опыт анализа мыслительных актов - Поспелов Дмитрий Александрович
Можно сказать, что закон подобия, применяемый некритически, порождал тот непрерывный поток ассоциативных замещений, который столь характерен для потока образов, рождаемых правым полушарием.
3. В пралогическом мышлении память играет особую роль. Образы правого полушария, которые мы уже сравнивали с кадрами фильма, составляют основу этой памяти. Она играет более важную роль, чем вывод. Вспомнить что-то аналогичное или ассоциативно связанное с текущим образом-ситуацией – это значит и осуществить своеобразный вывод. Если что-то вспоминается вслед за мелькнувшей в сознании картиной, то фиксируется зависимость этих представлений. Закон превращения соположения во времени следования факторов в каузальную связь их, конечно, логически не оправдан. Но именно он позволял людям, находящимся на стадии пралогического мышления, заполнять огромные пробелы в их знаниях о взаимосвязях в окружающем мире. Этот закон обеспечивал надежность поведенческих решений в ситуациях, где человек впервые сталкивался с явлениями и фактами. Но законы коллективных представлений и накопленный собственный (пусть ошибочный!) опыт помогали ему принять решение, для которого не было никаких логических обоснований.
4. Люди, у которых правое полушарие доминирует над левым, эмоционально весьма чувствительны. Именно поэтому в их памяти так ярко запечатлеваются образы-ситуации. Высокая эмоциональность тех, для кого характерно пралогическое мышление, несомненна. Особенно легко возбуждаются в них аффекты страха и гнева. На фоне этих аффектов фиксируется классификация знаний об окружающем мире и своем месте в нем. Изгнание за нарушение табу из племени, как правило, приводит к смерти, ибо интеграция себя и рода настолько высока, что изгнание вызывает волну страха, превышающую границу возможного. Отсюда вера в то, что сохранение табу обеспечивает сохранение психологического гомеостазиса существования, чувства слияния с родом или племенем в единый организм. Сохранение табу – основа неизменности жизни, статичности ее. Всякое изменение опасно, ибо с каждым изменением меняется сущность вещей и самого мира. Отсюда стремление к таким действиям и решениям, которые не противоречат жесткой системе ограничений, идущих из мифологических представлений даже тогда, когда реальный мир и реальные представления сигнализируют о бессмысленности или опасности принимаемых решений. Критерием выбора тут служит не прагматическая польза или верность принимаемых решений, а их соответствие принятой без всякой критики системы табу.
5. С самого начала развития сознания и самосознания, сначала коллективного, а потом и индивидуального, возникли оппозиционные противопоставления, которые мы будем (по причинам, которые станут ясны позже) называть оппозиционными шкалами. Первой такой оппозицией является противопоставление МЫ – ОНИ. Кто же эти МЫ и ОНИ? На этапе образования первобытных орд и племен, когда индивидуальное мышление еще всецело сливалось с коллективным, МЫ характеризовало представителей той общности, к которой принадлежал индивид. Все, кто входит в состав МЫ, живут по одним и тем же законам, в рамках ограничений одних и тех же табу. А если кто-то пользуется иными законами, то он находится в оппозиции к тому, как надо жить. Он не может принадлежать к МЫ, и поэтому он не-МЫ, а следовательно, ОНИ.
Такая шкала порождает совокупность разделенных пространств МЫ и не-МЫ, свойства которых различны. Это позволяет считать, что ОНИ находятся вне наших законов, вне нашего опыта и ИМ можно приписывать все, что угодно. Так появляются живущие где-то далеко люди с пёсьими головами, фаги, пожирающие все вокруг, и другие ОНИ. Возникает форма рассуждения, основанная на этой оппозиции, оправдываемая ею: «ОНИ не такие, как МЫ, и, следовательно, ИХ надо уничтожать». В более поздней форме эта схема становится менее жесткой.
Оппозиционные шкалы типа МЫ – ОНИ не исчерпывают всех типов оппозиции. В силу свойств правостороннего мышления идея бинарной оппозиции начинает переноситься и на другие объекты, создавая как бы образующие, относительно которых упорядочивается статическая картина мира. Возникают оппозиции: правый–левый, мужской–женский, восток–запад, верх–низ, внутри–снаружи и т.п. В силу ассоциативности правостороннего мышления все эти оппозиционные шкалы в каком-то смысле эквивалентны. Правое начинает отождествляться с мужским и верхом, левое – с женским и низом. Возникает единая система противопоставлений, в которых концевые точки оппозиционных шкал описывают дуалистическую картину мира, сводясь к разбиению всего пространства на пространства «МЫ» и «не-МЫ».
И до наших дней в народных поговорках, пословицах, заповедях мы легко обнаруживаем остатки рассуждений, опирающихся на оппозиционные шкалы, концы которых соотнесены с нашим, дружественным нам пространством и пространством враждебных нам ОНИ. Вот примеры из румынского фольклора, записанные в XIX–XX веках: «Когда кукушка поет слева – нехорошо, когда справа – все пойдет хорошо», «Если весной увидишь ангела в небе, во время жатвы у тебя не будет болеть поясница, если на земле, то будет» или «Если землетрясение бывает днем – к богатству, ночью – к убытку».
Значительно позже бинарные шкалы начинают превращаться сначала в тернарные, а затем и в шкалы с еще большим числом позиций. Такое превращение приводит к переходу от неподвижного и неизменного мира мифологических представлений к динамическому, постоянно изменяющемуся миру реальностей. На рис. 1 показано, как оппозиционная шкала МЫ – ОНИ превращается в тернарную шкалу МЫ – ВЫ – ОНИ. Кто же такие эти ВЫ? Они возникают в зоне столкновения МЫ и ОНИ и служат посредниками между двумя ранее резко отделенными друг от друга общностями (рис. 1, а). Постепенное сближение МЫ и ОНИ приводит к узнаванию друг друга (рис. 1, б). Возникает контакт людей. Все люди имеют нечто общее, ибо мифологические представления всех народов и племен древности развивались по общим схемам, порожденным похожими жизненными условиями существования и общностью механизмов мышления.
Рис. 1.
Когда относительно недавно состоялся первый контакт маленькой группы людей, живших на одном из Андоманских островов, с представителями современного человечества, то ни те, ни другие не сомневались, что перед ними существа, близкие им. Это был контакт различных культур, но это был контакт людей. Наступает момент, когда МЫ и ОНИ начинают контактировать, и тогда возникают ВЫ, которые еще МЫ, но уже не ОНИ (рис. 1, в). ВЫ характеризуют динамику, переход ИХ в НАС. Это может быть приход жены из другого племени или превращение ребенка во взрослого после обряда посвящения (инициации). Но ВЫ может характеризовать и обратный переход от НАС к НИМ: изгнание из племени, уход женщины племени к мужу в другое племя и т.д.
Подобно этой тернарной шкале, на которой появляется пограничное значение ВЫ, возникают ассоциативно связанные с нею тернарные шкалы с пороговыми значениями: верх – низ, внутри – снаружи, свет – тьма и т.п. С реальными объектами (порог дома, окно, перекресток дорог, граница леса и т.п.), которые выступают в виде центральной позиции на бывших бинарных оппозиционных шкалах, начинают связываться мифологические представления и обряды. А за ними возникают и рассуждения, опирающиеся на свойства мифологизированных пограничных элементов. В том же корпусе румынских фольклорных наставлений, примеры из которого уже приводились, есть и такие: «Не смотри внутрь дома через окно снаружи, потому что он разрушится» или «Кто на этом свете сделает колодец, у того будет вода на том свете».
