Рождение автомобиля - Сапожников Леонид (бесплатные полные книги txt) 📗
ГЛАВНЫЙ КОНВЕЙЕР
Поспешим в сборочный корпус вдогонку за нашим кузовом. Он медленно едет на тележке в строю себе подобных, обрастая изнутри и снаружи всякой всячиной. Один сборщик вставляет лобовое стекло, другой монтирует дверную ручку, третий укрепляет в моторном отсеке пучок разноцветных проводов…
Этот конвейер называется отделочным. Рабочие здесь очень молоды, многим нет еще восемнадцати. Действуют быстро, красиво, четко – ни одного лишнего движения. Ловлю себя на мысли, что не привык видеть молодежь такой собранной и деловитой.
Как журналист я бывал на рабочих местах мастеров самых разных профессий. И каждого мог расспросить во время работы. Даже машиниста электровоза. А здесь, у конвейера, это невозможно: нарушу темп. Если отвлечь эту девушку в джинсах всего на три минуты, два кузова уедут дальше без «дворников».
Сборочному корпусу за пятьдесят лет. В нем собирали еще комбайны. На «Коммунаре» рассказывают: когда его открывали, приехал нарком тяжелой промышленности Орджоникидзе и неодобрительно отозвался о работе архитектора. Сказал: «Большой сарай».
С тех пор внутри многое изменилось. Сборщики работают не ключами, а пневматическими гайковертами. Над конвейером в четыре ряда протянулись лампы дневного света. Есть уголок отдыха с фонтанчиками и попугаями в клетках. Но каменная коробка корпуса давным-давно устарела. Современному автозаводу она как юноше детские штанишки. Слишком коротка, и потому конвейер вынужден извиваться, круто поворачивать, хотя по идее должен быть прямым, как стрела.
Отделка кузова подходит к концу. Вот уже поставили солнцезащитный козырек для водителя. Впереди главный конвейер. Но между ним и отделочным втиснулся по диагонали еще один, так называемый «косой». Здесь выполняют несколько важных операций, не уместившихся на отделочном: монтируют педаль газа, ручной тормоз, механизм переключения передач.
Железные лапы в мягких «перчатках» переставили кузов с косого на главный. В считанные минуты будущий автомобиль обзавелся мотором и подвесками. Долговязый парень в очках крепит к подвескам колеса, – для этого ему дан пневмогайковерт, закручивающий четыре гайки одновременно.
Кузов на колесах и с двигателем – это уже машина. Но заводить ее рано: пусть сначала установят аккумулятор и зальют в бак положенные пять литров бензина. Заливает горючее юная «королева» бензоколонки, специально построенной возле главного конвейера.
В машину сел слесарь-водитель. В былое время он погнал бы ее для проверки вон из цеха, поколесил бы по территории завода, а то и по улицам. Сейчас этого не требуется. «Запорожец» въезжает на шестиместный обкаточный стенд, напоминающий большую металлическую карусель. Под колесами – беговые барабаны. На них наварены зубообразные выступы, чтобы автомобиль трясло, как на неровной дороге. Машина, рыча и подпрыгивая, «мчится» на месте. Карусель медленно поворачивается. За один ее оборот слесарь-водитель успевает проверить работу двигателя, сцепления, коробки передач. Нет ли посторонних стуков? Работают ли приборы? Обнаружив дефект, он записывает его на контрольном листке, – этим автомобилем займутся опытные слесари на специальной дефектной площадке.
За каруселью – еще один стенд. Автомобиль снова становится на беговые барабаны: здесь они служат датчиками тормозных усилий. Колеса крутятся, водитель тормозит и смотрит на металлический шкаф с четырьмя потенциометрами. Если все четыре стрелки отклонились одинаково и достаточно сильно, – значит, тормоза в порядке.
Следующая остановка на контрольной яме. Слесарь-водитель осматривает машину снизу: может, где-то капает масло или болтается плохо закрепленная деталь.
А дальше – очень веселый участок: машины гудят, как бы пробуя голоса, и мигают яркими глазищами. Это идет проверка звуковых сигналов и регулировка света фар.
Голова моя распухла от конвейерных впечатлений. Не пора ли в уголок отдыха, к попугайчикам? Но очень хочется увидеть «первые шаги» новорожденных машин, и я выхожу из сборочного на центральную заводскую аллею.
Движение на ней – как на хорошем шоссе. Деловито катятся с грузами электрокары, снуют «Запорожцы»-пикапы (их делают для перевозок внутри завода). Прогромыхал автопоезд с двигателями. На тупиковой ветке закричал тепловоз. Из литейного цеха выкатил автопогрузчик, целясь в меня стальными плоскими рогами, но бодаться раздумал, подхватил на рога контейнер и уехал назад.
А вот и выезд «новорожденных». Их четверо: два коралловых и два голубых. Сказать, что они выехали из ворот сборочного, было бы неточно: они вырвались оттуда, будто выпущенные на волю бычки. Жикая моторами, понеслись к цеху сдачи – до него отсюда около километра.
В любом цехе, не задавая вопросов, можно узнать его примерный возраст. Если тесно да еще темновато – лет тридцать ему, не меньше. Чем моложе цех, тем он просторнее и светлей.
Цех сдачи сравнительно молод. По сути, он – продолжение сборочного. Не хватило главному конвейеру места, вот и построили еще один цех – доделочный, так сказать. Здесь устанавливают сиденья для пассажиров, бачок стеклоомывателя – словом, все то, до чего на главном не дошли руки.
Но есть у цеха сдачи и собственные заботы. Надо проверить герметичность каждой машины. Для этого ее загоняют в специальную камеру под душ. Проверка – она же и мытье. В другой камере кузов консервируют – покрывают слоем парафина. Теперь уже можно и к покупателю. Автомобиль отгоняют на «рампу» – погрузочную площадку, к которой подходит ветка железной дороги.
Я пришел туда в самый интересный момент – перед началом погрузки. На рельсах стоял состав из восьми двухъярусных платформ. Припорошенные снегом «Запорожцы» были выстроены вдоль него по два в ряд и напоминали уже не резвых бычков, а детсадовцев, которых поведут на прогулку.
Загудел мостовой кран, зашевелил для разминки стальными лапами и, ухватив под днище автомобиль, понес его на верхний ярус. А на нижние места «Запорожцы» въезжают сами. Загоняют их туда водители, которых так и называют: загонщики.
Загонщик – уже четвертый водитель, садящийся за руль новой машины. Первый, мы помним, испытывал ее в сборочном корпусе, еще двое перегоняли. Но загонщик не только ездит – он должен снабдить машину перед погрузкой всем «приданым», которое ей положено. Это – аптечка, комплект шоферского инструмента, книга-инструкция, запасное колесо, баночка краски… Стоит забыть какую-нибудь вещицу – например, наружное зеркальце – и мнение покупателя обо всем «Коммунаре» будет, мягко говоря, не лучшим.
Загонщик – последний из 5500 человек, приложивших руки к «Запорожцу». Штамповщик трудится у истоков автомобильной реки, а он – в ее устье. «Надо бы самому, – подумал я, – поработать где-нибудь посредине. Трудно понять реку, гуляя по берегу».
ЖУРНАЛИСТ С ДУБИНКОЙ
В пятницу вечером я был у Гены в гостях. За ужином он бросал на меня странные взгляды и хмыкал себе под нос – явно готовил какой-то иронический выпад.
– «Журналист меняет профессию» – кажется, так это у вас называется?
– Есть такое крылатое выражение, – ответил я. – Ну и что?
– Я видел твою фамилию в списках.
– В каких?
– В списках участников завтрашнего субботника.
– А ты разве не участвуешь?
– Сравнил! Я свой, заводской, к конвейеру привычный. Тебе же, по-моему, блажь в голову ударила. Держу пари, что ты уползешь оттуда на четвереньках. Там нужно быть ловким, выносливым, молодым!
– Как-нибудь справлюсь.
– Образумься, пока не поздно. Я не хочу, чтобы безвременно скончался скромный труженик пера.
На прощание Гена дал мне несколько книг с заложенными страницами:
– Почитай в гостинице на сон грядущий…
«До сборочного конвейера автомобили делали так же, как строили дома,– на одном месте. Рабочие бригады передвигались от автомобиля к автомобилю с соответствующими частями и инструментами. В результате множество людей суетилось, рабочие сталкивались друг с другом…» (Эптон Синклер. «Автомобильный король»).
