Валентин Понтифекс - Сильверберг Роберт (мир бесплатных книг TXT) 📗
Фараатаа парит над ним, и мысленно проносится сквозь темный океан времен назад, чтобы увидеть Седьмой Храм таким, каким он был до разрушения, и перед ним возникает картина Осквернения.
А вон, смотри! На Столах Богов готовится нечестивое жертвоприношение.
На обоих Столах лежат огромные водяные короли, все еще живые, беспомощные от своего собственного веса; их крылья слабо шевелятся, шеи изогнуты, глаза сверкают от ярости или страха. Крошечные фигурки копошатся вокруг двух исполинов, готовясь к совершению запретного обряда. Фараатаа содрогается. Фараатаа плачет, и слезы его хрустальными шариками падают на далекую землю. Он видит сверкание длинных ножей; он слышит рев и хрип водяных королей; он видит, как отрезаются куски мяса. Он хочет крикнуть народу: «Нет, нет, это чудовищно, мы понесем страшную кару», но что толку, что толку? Все это произошло тысячи лет назад. И он продолжает плыть, продолжает наблюдать. Как муравьи, нечестивцы растекаются по городу, и каждый несет кусок водяного короля на высоко поднятых руках, и они идут с жертвенным мясом к Седьмому Храму, швыряют его в погребальный костер и поют Песнь Огня. Что вы делаете? – кричит Фараатаа, но его никто не слышит. Вы сжигаете наших братьев! И вздымается дым, черный и густой; и этот дым жжет глаза Фараатаа, и он больше не может удержаться в воздухе и падает, падает, падает. Осквернение свершилось, и город обречен, и весь мир будет потерян вместе с ним.
И вот на востоке появляется первый свет дня, который проходит через весь город и освещает полумесяц, установленный на высоком шесте над основанием Седьмого Храма. Грядущий Принц подает знак поднятой рукой.
Процессия начинает движение. По мере продвижения Те, Кто Возвращается время от времени видоизменяются в соответствии с учением Книги Водяных Королей. Они последовательно принимают формы, которые зовутся Пламя, Поток, Падающий Лист, Клинок, Пески, Ветер. Проходя Место Низменности, они вновь превращаются в настоящих пьюриваров и сохраняют это обличье.
Грядущий Принц заключает в объятия каждого из четырех узников. Затем их ведут к алтарям над Столами Богов. Красная Женщина и Человек Без Кожи ведут младшего короля и его мать к восточному столу, где когда-то, в ночь святотатства, погиб водяной король Низнорн. Слепой Великан и Последний Король провожают старшего короля и того, кто приходит ночью во сне, к западному столу, где был предан смерти Осквернителями водяной король Домситор.
Грядущий Принц стоит один над Седьмым Храмом. Теперь его окутывает алое облако. Фараатаа опускается, сливается с ним и становится им: теперь они одно целое.
"Вначале было Осквернение, когда безумие обуяло нас, и мы совершили грех по отношению к нашим морским братьям, – восклицает он. – А когда пелена спала с наших глаз, и мы осознали дело рук своих, за тот грех мы разрушили наш великий город и отправились в изгнание. Но мало того, на нас были насланы издалека полчища врагов, и они забрали у нас все, что мы имели, и вытеснили нас в пустынные места, и это стало нашей карой, поскольку мы согрешили перед нашими морскими братьями. И мы блуждали, претерпевали огромные страдания, и лик Наивысшего отвернулся от нас, пока не наступил конец искуплению, и мы не собрались с силами, чтобы сбросить угнетателей и вернуть себе все, что было нами утеряно за тот древний грех.
И было предсказано, что среди нас появится принц и он выведет нас из изгнания, когда наступит конец искуплению".
«Наступило время искупления! – отвечают все. – Наступило время Грядущего Принца!» «Грядущий Принц явился!» «Ты – Грядущий Принц!» «Я – Грядущий Принц, – восклицает он. – Теперь все прощено. Теперь все долги оплачены. Мы прошли через искупление и очистились. Исполнители кары изгнаны из нашей страны. Водяные короли получили возмещение. Велалисер отстроен. Жизнь наша начинается заново».
«Наша жизнь начинается заново! Наступило время Грядущего Принца!» Фараатаа поднимает жезл, сверкающий огнем в утреннем свете, и подает знак тем, кто ждет на двух Столах Богов. Четырех пленников выталкивают вперед. Сверкают четыре длинных ножа, и мертвые короли падают, и короны катятся в пыль. Столы омыты кровью захватчиков. Сыграно последнее действие. Фараатаа воздевает руки.
«Теперь придите и восстановите вместе со мной Седьмой Храм!» Пьюривары устремляются вперед. Они собирают разбросанные камни храма и под руководством фараатаа укладывают их туда, где они лежали когда-то.
Когда все заканчивается, Фараатаа становится на самую вершину и смотрит вдаль, в морскую ширь, где собрались на просторе водяные короли. Он видит, как они бьют своими огромными крыльями по поверхности воды. Он видит, как они поднимают свои громадные головы и фыркают.
«Братья! Братья!» – зовет их Фараатаа.
«Мы слышим тебя, земной брат».
"Враг уничтожен. Город вновь освящен. Седьмой Храм поднялся заново.
Закончено ли наше искупление, о, братья?" И они отвечают:
«Закончено. Мир очищен, и начинается новая эпоха».
«Прощены ли мы?»
«Вы прощены, о, земные братья».
«Мы прощены!» – восклицает Грядущий Принц.
И все протягивают к нему руки, и видоизменяются, и становятся поочередно Звездой, Туманом, Тьмой, Лучом, Пещерой.
И остается только одно – простить тех, кто совершил изначальный грех, кто с тех пор оставался пленником этих развалин. Грядущий Принц простирает к ним руки и говорит им, что висевшее над ними проклятие снято и что они отныне свободны.
И камни павшего Велалисера отпускают своих мертвецов, и вылетают их души, бледные и прозрачные; они обретают жизнь и краски; и они танцуют, видоизменяются и издают крики радости.
И вот что они выкрикивают:
«Славься, Грядущий Принц, который есть Король Сущий!» Таким был сон пьюривара Фараатаа, когда тот лежал на ложе из листьев пузырника под огромным деревом двикки в провинции Пьюрифайн, а над ним накрапывал дождик.
3
Коронал сказал:
– Позовите И-Уулисаана.
По всему столу Лорда Валентина в его каюте на борту флагманского судна «Леди Тиин» были разложены испещренные пометками и надписями карты и планы пораженных болезнями районов Цимроеля. Шел третий день плавания. Эскадра из пяти кораблей под командованием Верховного адмирала Асенхарта вышла из Алайсора, держа курс в сторону порта Нуминор на северо-восточном побережье Острова Снов. Путешествие обещало занять много недель даже при попутном ветре, а сейчас, как назло, встречный.
В ожидании советника по сельскому хозяйству Валентин еще раз просмотрел документы, приготовленные для него И-Уулисааном, и те, которые он затребовал из исторических архивов. После отплытия из Алайсора он перелистывал их, наверное, раз в пятидесятый, но от того сведения, которые в них содержались, не становились более радостными.
Валентин знал, что болезни растений появились вместе с земледелием.
Каким бы благодатным миром он ни был, Маджипур не мог полностью избежать таких напастей, чему в архивах имелось достаточно подтверждений. Болезни, засуха, насекомые наносили серьезный урон урожаям при десяти с лишним правителях, а основные невзгоды выпадали по крайней мере на пять эпох: при Ситифоне и Лорде Станидоре, при Трейме и Лорде Вильдиваре, при Струине и Лорде Гваделуме, при Канаве и Лорде Сирруте, а также во времена Синьора и Лорда Меликанда в седой древности.
Но то, что происходило сейчас, выглядело куда более угрожающим, думал Валентин, и дело не только в том, что о тех случаях известно лишь по архивным делам, а нынешняя беда случилась именно сегодня. Население Маджипура неизмеримо выросло со времен предыдущих бедствий: сейчас оно составляет двадцать миллиардов, в то время как во времена Струина народу было раз в шесть меньше, а при Синьоре – вообще горстка. При столь громадном населении, если погибнет сельское хозяйство, легко может наступить голод, основа, да и само общество может потерпеть крах. Валентин отлично понимал, что стабильность жизни на Маджипуре в течение стольких тысячелетий – в отличие от большинства цивилизаций – основана на чрезвычайном благополучии жизни на гигантской планете. Поскольку никому и никогда не приходилось испытывать истинной нужды в чем-либо, существовало почти всеобщее молчаливое согласие по поводу установленного порядка вещей и даже неравенства в обществе. Но стоит только лишить людей уверенности в сытом, безбедном существовании, как все остальное может развалиться за одну ночь.
