Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд (бесплатные серии книг txt) 📗
Такими были собаки, которыми учился управлять в упряжке Хелмер Ханссен. Пример для подражания находился у него перед глазами: отлично обученная стая и опыт эскимосов. Он имел все возможности и преимущества для обучения. И его прогресс был просто ошеломительным. Ханссен превратился в прирождённого собаковода, обладающего интуицией, необходимой для контакта между человеком и собакой.
Вик и Годфред Хансен занимались магнитными наблюдениями. Ристведт делал металлические ножи и наконечники для стрел в целях обмена с эскимосами.
Было очень трудно всё время упорно учиться и тренироваться. Но в конце концов Амундсен счёл, что готов отправиться в поход к полюсу, и 1 марта 1904 года вместе с Годфридом Хансеном, Педером Ристведтом и Хелмером Ханссеном отправился в путь.
Дело было не только в расстоянии — магнитный полюс находился в девяноста милях от их зимней стоянки. Но они вышли слишком рано, в самом начале сезона. На вторую ночь их похода столбик термометра упал до –61,7 °C. При такой температуре ртуть замерзает (нужен спиртовой термометр), керосин не горит, и даже хаски утрачивают свою обычную выносливость. Бегущая хаска дышит сквозь рот, часто и тяжело, и, если вдыхаемый воздух слишком холоден, её лёгкие не справляются. Порог их жизнестойкости — около –50 °C. Собак было слишком мало, поэтому Амундсен, Ристведт и Хансен впряглись в сани и сами тащили свою поклажу. В таком экстремальном холоде снег налипал на лыжи и полозья нарт, как клей, перемещать тяжёлый груз казалось непосильной мукой. И люди, и звери ужасно страдали.
На третий день Амундсен решил признать неудачу и вернуться, чтобы подождать более мягкой погоды. Они бросили свой груз, отказавшись от того, что Амундсен назвал «бесполезным трудом» — когда тяжёлые сани тянут уставшие люди, — и вернулись на «Йоа». За четыре часа они покрыли расстояние, на которое до этого им потребовалось два с половиной дня, — все шесть миль. Таким стал первый санный поход под командованием Амундсена, бесславное фиаско. «Хотя при этом мы обрели нужный опыт», — отметил он в своём дневнике. Далее следовал исчерпывающий анализ всего похода, записанный сразу по возвращении, пока впечатления были ещё свежи.
На будущее были сделаны два важных вывода. Выходить слишком рано в начале сезона рискованно. Тащить груз в санях силами людей неэффективно, а следовательно, глупо.
С этого момента Амундсен использовал только собак. Это означало, что вовсе не транспорт нужно было приспосабливать под необходимое количество людей. Требовалось сократить партию, направлявшуюся к магнитному полюсу, до такого количества, которое смогут увезти собаки. Это значит, что к полюсу должны были отправиться всего два человека, не более.
Амундсен всему учился быстро. Через десять дней после первого серьёзного фиаско, 16 марта, он продолжил путь. В этот раз его сопровождал только Хелмер Ханссен. Они дождались нужного повышения температуры. Но даже теперь Амундсен не готов был рисковать, желая слишком многого и слишком быстро.
Главное путешествие к полюсу отложили до того момента, когда жестокие холода отступят и появятся первые признаки весны. Поэтому пока что Амундсен решил вернуться к тому месту, где они оставили груз, сброшенный во время первого неудачного старта, и забрать его.
У нас были одни сани… с поклажей весом примерно триста килограммов и все десять собак [писал Амундсен в своём дневнике]. В три часа пополудни, через три часа после старта, мы достигли места, где оставили свой груз. Вес саней стал максимально возможным.
Забрав то, что было оставлено в прошлый раз, они удвоили нагрузку, и всё же собаки по-прежнему бежали без устали, с рыси переходя на галоп. Лапы бодро стучали по насту, хвосты, как вымпелы, развевались на ветру. Через два дня они достигли острова Матти в проливе Джеймса Росса и на морском льду встретили толпу нетсиликов — целых тридцать четыре человека. Амундсен вспомнил, что примерно на этом месте Макклинток обнаружил эскимосов в 1859 году, и, судя по всему, это то же самое племя.
Амундсен, который всё время тянулся к новым знаниям и интересовался эскимосами гораздо больше, чем магнетизмом, свернул в сторону, чтобы посетить их стоянку. От одного из эскимосов он получил в подарок новый набор нижнего белья из шерсти карибу. Этикет требовал, чтобы он надел это бельё немедленно, пока оно ещё хранит тепло подарившего его человека. Амундсен сделал это, молясь про себя, чтобы на одежде не оказалось вшей (у большинства его знакомых эскимосов они были).
К такому риску он приготовился, справедливо заключив, что смешивать эскимосскую и европейскую одежду неправильно. Шерстяное нижнее бельё быстро пропитывалось потом и загрязнялось, теряя способность сохранять тепло. Мех же оставался сухим, чистым и тёплым. Было важно одеваться именно в меховую одежду, но только эскимосы умели выделывать и сшивать шкуры так, чтобы их можно было комфортно носить на голое тело. Зная это, Амундсен основательно запасся таким нижним бельём для подарков и будущих путешествий.
Он оставался с нетсиликами достаточно долго для того, чтобы увидеть начало их весенней миграции к тем местам, где собирались тюлени. Похоже, что Амундсен был первым европейцем, кому это удалось. Ему не терпелось увидеть, как нетсилики управляют своими собаками.
Когда караван упряжек скрылся за горизонтом, Амундсен вернулся на «Йоа», прибыв туда 25 марта. Он покинул стоянку в третий раз 6 апреля. Весна, наконец, началась — близился настоящий старт к полюсу. Теперь в качестве напарника вместо Хелмера Ханссена он взял с собой Педера Ристведта. Ханссен лучше управлялся с собаками, но целью этого путешествия были магнитные наблюдения, и Ристведт мог помочь там, где не справился бы Ханссен. Как заметил Амундсен, «такая перемена могла вызвать досаду, так делать нежелательно. Но сейчас выхода нет».
Полярная экспедиция всегда становится ценной школой путешествий для её участников. Члены экспедиции Амундсена не стали исключением. На такой короткой дистанции в девяносто миль они столкнулись с полным набором трудностей и препятствий. Снег был влажным и липким, морской лёд таял, образуя борозды, которые то и дело преграждали дорогу, испытывая терпение людей и собак. Стоял густой туман. Ветер сбивал с ног, солнце нещадно обжигало, как бывает только в высоких широтах, где снег и лёд фокусируют его лучи под малым, болезненным для глаз углом.
Вначале Амундсен и Ристведт двигались в компании своего старого приятеля Тераию. Но на исходе второго дня Тераию повернул назад, чтобы воссоединиться со своими сородичами на летних охотничьих землях племени. Норвежцы остались вдвоём. «Теперь, — заметил Амундсен, — идти стало чрезвычайно трудно, ведь впереди не было ни единой живой души».
Тут он в полной мере оценил то, что наблюдал во время миграции нетсиликов. Кого-то из эскимосов посылали бежать впереди собак, чтобы раззадоривать их. Причина была очевидна — даже обученные собаки не любили устремляться в пустоту (чувствительные натуры, что и говорить). В прошлый раз это не так бросалось в глаза благодаря благоприятной обстановке и таланту Хелмера Ханссена. Теперь ситуацию надо было спасать. И Амундсен быстро принял единственно правильное решение. Он пошёл впереди, в авангарде, а собаки побежали за ним по пятам, Ристведт следовал позади. «Это было чрезвычайно изнурительно», — написал Амундсен в конце дня, не забыв упрекнуть себя в том, что они прошли всего десять миль. Увы, перфекционисты крайне редко признают собственные достижения.
После того как на Матесон-Пойнт — восточном берегу Земли Короля Уильяма — они погрузили на свои сани основной запас провизии, собаки везли 500 килограммов груза, каждая по 55. Это было больше их собственного веса — в любых обстоятельствах достойная уважения выносливость. В тот день каждый шаг давался особенно тяжело. Снег был рыхлым, поэтому собаки (и люди) проваливались, полозья саней прилипали к насту — и их приходилось тащить волоком. Тем не менее собаки тянули свой груз не просто хорошо, а охотно. Амундсен усвоил очередной урок — погонщики разного уровня мастерства могут управлять собаками в различных условиях с той или иной степенью эффективности.
