Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы - Андреев Андрей Юрьевич (книги txt) 📗
Об этом же свидетельствовал и первоначальный состав кафедр: в 1601 г. он объединял десять профессоров: поэзии и синтаксиса; аналогии и грамматики; риторики и диалектики; красноречия; логики и метафизики; математики; физики (натуральной философии); нравственной философии и политики; гражданского римского права; польского права. [254] Включение таких предметов, как польское право, было новшеством для университетского преподавания того времени, рассчитанным на выращивание для своего государства образованных чиновников. Позднее в академии начала читаться и история земель Речи Посполитой. Система преподавания сначала напоминала иезуитскую: науки были разбиты на десять классов, и учащиеся восходили по ним от предметов философского цикла к юридическим (разделение Замойской академии на факультеты появилось гораздо позже). Нижняя ступень обучения (classes inferiores) длилась пять лет и соответствовала гимназии. Высшая (classes superiores) именовалась академической, а поступившие туда ученики – студентами. [255]
Лекции читались на латыни, на польском и на греческом языках. Последнее не только отличало Замойскую академию от иезуитских коллегий, но и подчеркивало ее ориентацию на регион с православным населением, где в конце XVI в. уже возникли греко-славянские школы (см. ниже). Так, и первым ректором академии был выходец из Греции Мельхиор Стефанидис, преподававший логику, метафизику и право, хотя большинство профессоров, среди которых были известные ученые – философ Адам Бурсий, правовед Фома Дрезднер и др., приглашено из Кракова и Львова. В дальнейшем ходе XVII в. на кафедрах академии преподавали преимущественно магистры и доктора из Краковского университета. [256]
Внутреннюю организацию академии регулировал устав, оглашенный Яном Замойским на «фундационном акте» 5 июля 1600 г. Согласно ему, к высшим административным должностям относились ежегодно избираемый из профессоров ректор и декан, заведовавший учебной частью, следивший за порядком в чтении лекций, распределявший учеников по классам и переводивший из низших в высшие. Влияние на устав опыта итальянских университетов можно увидеть в том, что в академии были учреждены студенческие нации, представители которых входили в совет академии и участвовали в выборах ректора. Академический суд, в котором председательствовал ректор, предполагал личное участие студентов, отстаивавших выдвинутые обвинения или, наоборот, доказывавших свою невиновность. [257]
Созданная без участия государства академия полностью оплачивалась самим великим гетманом Яном Замойским, что еще раз подчеркивало его мощь и амбиции. Финансирование профессоров отражало новые тенденции в развитии университетов – все они получали постоянное, определенное по штату академии жалование, выплата которого гарантировалась великим гетманом из доходов с имений, которые составляли в сумме капитал в размере 13 тыс. польских злотых (причем в экстренных случаях Замойский разрешил брать средства из своей личной казны). Впрочем, употреблялись и привычные со средних веков механизмы университетского финансирования: Замойским была основана церковь (т. н. «коллегиата») с семью должностями, передававшимися академии; открытые позже кафедры медицины и истории уже не имели фиксированного жалования, а обеспечивались как обычно особыми фундушами, переданными сыном гетмана, Фомой Замойским. [258] К доходам профессоров также относились штрафы, выплачиваемые по решениям суда, и взносы за производство в ученые степени.
Количество студентов академии не было слишком впечатляющим: в 1598 г. их насчитывалось всего 32 человека, хотя в 1608 г. число увеличилось до 118, но в 1616 опять упало до 36. Наполнению академии мешало расположение поблизости от нее нескольких пользовавшихся популярностью иезуитских коллегий – в Люблине, Ярославе и других городах. Несмотря на намерение Замойского привлечь в академию прежде всего шляхту, большинство студентов составляли выходцы из городского населения Галиции и Волыни. [259] Подобно Падуанскому и Краковскому университетам, великий гетман учредил в академии пять студенческих наций: польскую, русскую, литовскую, прусско-ливонскую, а также нацию иностранцев. [260] Среди студентов было немалое количество православных, в том числе будущий ректор киевских братских школ Кассиан Сакович, первые ректор и префект Киевской коллегии Исайя Трофимович-Козловский и Сильвестр Коссов. [261]
В первое десятилетие существования, до смерти великого гетмана, Замойская академия завоевала значительную репутацию не только в Польше, но и в других европейских странах. Однако начиная с 1620-х гг. ее авторитет и уровень предоставляемого образования падал, не в последнюю очередь потому, что наследники Замойского не оказывали академии должного внимания, и она постоянно нуждалась в деньгах. Тем не менее грамота короля Михаила Вишневецкого (1669) содержала замечательное определение Замойской академии, называя ее «единственным на всю Русь университетом». [262] Попытки оживить деятельность академии предпринимались в середине XVIII в., но не продлились долго, и общий упадок сделал вполне закономерным ее закрытие австрийскими властями в 1784 г. [263]
Итак, в XVII в. на пространстве Восточной Европы действовали четыре полноправных католических университета, статус и внутреннее устройство которых практически не отличались от католических университетов Священной Римской империи – это были иезуитские академии в Трнаве и Вильне, а также Краковская и Замойская академии. Кроме них, важное значение для процесса распространения представлений о высшем образовании в Восточной Европе имели иезуитская академия в Ольмюце (на границе Священной Римской империи), так и не добившаяся прав академии иезуитская коллегия в Браунсберге, а также некоторые другие коллегии на территории Великого княжества Литовского, Галиции и Волыни (Полоцк, Несвиж, Львов и др.).
Хотя все названные высшие учебные заведения были католическими и в большинстве своем контролировались иезуитами, нельзя сказать, что представители других конфессий выполняли лишь пассивную роль в распространении университетских идей в Восточной Европе. Наоборот, натиск иезуитов на восток вызвал здесь ответную реакцию среди протестантов и православных, пытавшихся открывать собственные высшие школы. Однако политическая ситуация в регионе, не без влияния на нее иезуитов, оказалась таковой, что протестантским школам не удавалось добиться прав университетов (академий). Так, например, литовские магнаты, несмотря на все их могущество, не смогли добиться возведения кальвинистской гимназии в Вильне в ранг академии. [264] Кальвинистам Трансильвании хотя и удалось открыть по грамоте князя Габора Бетлена в 1622 г. академическую коллегию, но она существовала лишь четверть века и была разорена турками. [265] В первой трети XVII в. значительную популярность приобрела унитаристская академия в Ракове на территории Польского королевства, но и она была разрушена силами Контрреформации в 1638 г. с полным уничтожением ее архива. [266]
Для исследования механизмов передачи университетской идеи в Россию особенно важно остановиться на организации православных школ, которые начиная с последней четверти XVI в. появились на территории Речи Посполитой и потенциально могли бы представлять первые в Европе православные университеты. Все они располагались в непосредственном соседстве с иезуитскими коллегиями и, фактически, вступали с ними в борьбу, не давая иезуитам завлекать в свои школы православную молодежь и предоставляя последней возможность обучаться высшим наукам в рамках собственной конфессии. Предлагая иную, нежели иезуиты, учебную систему, эти школы опирались на поддержку восточных патриархов, привлекали к преподаванию учителей с православного Востока и создавали в противовес латинской образовательной сфере в Речи Посполитой новые традиции образованности на греческом и славянском языках.
