Мошенничество в России - Романов Сергей (читаемые книги читать онлайн бесплатно полные TXT) 📗
4. Лица, которые осуществляют функции представителей власти либо выполняют функционально-распорядительные или административные функции. К их числу относятся председатели и члены товарищеских судов (если сегодня еще такие существуют), общественные инспектора, ревизоры и контролеры, внештатные инспектора муниципалитетов, руководители и члены добровольных дружин и оперативных отрядов, кооперативные службы сыска, бухгалтерских услуг и т. д.
При «проворачивании» серьезных сделок «на кону» стоят десятки-сотни тысяч долларов. Валютная наличность передается из рук в руки чуть ли не чемоданами. Редкий начальник таможенного управления высиживает на своем месте больше года. Но и за этот срок он не уходит с поста без пенсиона в виде двухэтажного коттеджа и личного «Мерседеса». «Давать стали больше, брать стали веселей,» — перефразировав Сталина, заметил знакомый предприниматель. И, немного подумав, добавил: «Брать стали реже, но брать стали больше... „ И это подтверждают факты. По сравнению с 1994 годом в 1995 зарегистрированных взяточников стало на шесть процентов меньше. Но уж кто-кто, а оперативники знают, что мздоимцев рано заносить в «Красную книгу“. И не в том только дело, что хуже стала работать милиция. По мнению специалистов, в нашем государстве все сделано для того, чтобы свести к минимуму сферу применения ответственности за коррупцию. Практически неподсуден стал пласт представительных органов власти. Из-за особого порядка возбуждения уголовных дел невозможно привлечь к ответственности судебных работников. Немало сложностей для принятия решений в отношении многих категорий государственных служащих.
Больше того, очень долго обсуждается вопрос о том, что не следует привлекать к уголовной ответственности за получение взятки служащих предприятий смешанной формы собственности. А ведь по данным налоговых органов, из двух с половиной миллионов предприятий доля государственных и муниципальных всего шесть с половиной процентов. Пугает правоохранителей и то, что среди предприятий со смешанной формой собственности немало гигантов, на которых работает более 70 тысяч человек. Можно представить себе последствия неподсудности за взятки должностных лиц.
Полемика полемикой, но во многих регионах она была воспринята как руководство к действию, которое на местах начали исполнять с большим рвением, чем указы президента. За полгода (1995) было отказано в возбуждении уголовных дел почти по 100 материалам о взяточничестве.
Ограниченное толкование «должностное лицо» позволяет уйти от ответственности многим руководителям структур, в которых значительная доля имущества принадлежит государству. А там, по убеждению специалистов по экономическим преступлениям процветают весьма серьезные нарушения: от перечисления крупных сумм по фальшивым платежным документам, получения взяток за выдачу заведомо безвозвратных кредитов, предоставления необоснованных льгот заемщикам, продления кредитных договоров до использования не по назначению федеральных кредитов, субсидий (в том числе в корыстных целях), прокручивания оборотных средств в коммерческих банках, перевода денег и передачи имущества по заниженным ценам в подставные фирмы, получения взяток за сдачу в аренду помещений и т. д. и т. п.
Сформировалась целая система коррупционного поведения, да и формы мздоимства стали не только изощреннее, но и получили новое развитие. По оперативным данным в 1995 году в госструктурах насчитывалось порядка 1600 коррумпированных связей. А каждая седьмая преступная группировка использовала для осуществления своих замыслов подкупленных чиновников. На эту «статью, расходов» по оценкам специалистов организованная преступность отводит от 30 до 50 процентов нажитых капиталов. И не только преступность.
В ходе разных следствий о взяточничестве взяткодатели всегда говорили, что деньги за «услугу» они платили из собственного кармана, что вполне возможно, потому что карманные деньги хозяина фирмы — это тоже ее богатство. Второй источник средств на взятки — официальные бухгалтерские выделения «для осуществления хозяйственной деятельности». Одним словом, счет вольных денег шел на миллионы долларов. При таком развороте не стоит удивляться появлению прейскурантов на подкуп чиновников — каждому по чину.
Но не только преступные элементы — каждый из нас регулярно в своей жизни дает взятки. Мы приносим цветы или коробку конфет в родильный дом как бы в благодарность акушерам. Редкий старикан не напоит чаем почтальона, принесшего на дом пенсию. Собственно говоря, все взятки можно разделить на восемь видов, в зависимости от того, сколько мы «даем на лапу» и кому даем. При этом будем учитывать, что взятка может даваться не всегда должностному лицу, которое может удовлетворить ваши интересы. Да и «интересы дающего» — понятие весьма широкое, включающее не только личные потребности и желание взяткодателя, его родных, близких, но и теперь чаще всего — интересы его фирмы, для удовлетворения которых также дается взятка.
Взяткой совести можно определить те деньги, которые падают из наших рук в шляпы нищих, не совсем нищих и просто бизнесменов на ниве нищенства. Если в период инфляционных процессов взять за основу взятки американский доллар, то на нищенство мы жертвуем, как правило, от 1 цента до доллара (см. главу «Попрошайничество»).
Ко второй категории взяток можно отнести «необходимый откуп». Можно откупиться от «гаишника» за мелкое нарушение правил 25 долларами. Такая же сумма идет в знак благодарения слесарю-сантехнику, работникам домоуправления за быструю выдачу необходимых справок. Всем людям и служащим, от которых зависит быстрое и качественное выполнение нужной вам работы. (Хотя по должности они и без взятки должны выполнить ее быстро и качественно).
Третья категория. Под нее подпадает та же милиция, когда необходимо «замять» то или иное дело. Допустим, если человек попал по чистой случайности в вытрезвитель и не желает, чтобы об этом узнали на работе, он должен выложить за «услугу» от 50 до 100 долларов в зависимости от своего занимаемого положения. К этой категории относятся и мздоимцы-преподаватели вузов, требующие порой за содействие до 500 долларов.
Существует и завуалированная взятка преподавателям. Например, плата за уроки репетитору, обещающему обеспечить поступление. Сотни и сотни родителей каждый год ищут таких учителей своим детям. И больше пятидесяти процентов из них находят.
При желании, конечно, проблему взяточничества при поступлении в вузы можно решить. Ведь существует большое количество стран, где практически все желающие поступают в университеты. В этих государствах нет вступительных экзаменов, а есть нечто вроде конкурса аттестатов после очень жестких выпускных экзаменов, иногда даже с учетом характеристики, написанной учителем или директором школы. Можно было бы опробовать эту систему в качестве эксперимента хотя бы в нескольких престижных вузах России. Правда, и здесь есть общенациональная проблема: у нас почему-то чем хуже школа, тем лучше отметки у ее выпускников. В хороших же школах пятерки достаются тяжким трудом. За сдачу «трудного» предмета во время семестра можно отблагодарить преподавателя 50-100 долларами и соответствующая оценка или зачет вам гарантированы.
Четвертая категория. Здесь ставки взяток идут уже от тысячи долларов. Такую может взять декан факультета за поступление нерадивого дитяти в престижный вуз.
«Да что вы, как малое дитя! — сказал мне один человек около института международных отношений, — платите пять тысяч долларов и поступление вашему ребенку обеспечено». Никто из стоящих рядом родителей не удивился — они тоже уже об этом слышали. А одна абитуриентка около МГУ, в короткой юбочке и блузке с глубоким вырезом, неудовлетворенно хмыкнула своей подруге: «Хотела поступать на юрфак, но мне сказали, что там осталось только одно непроданное место. Так что теперь буду поступать на истфак — там еще осталось много непроданных...» Стоит оговориться: конечно, не все продается и покупается, не все экзаменаторы — взяточники. Но то, что коррупция в вузах существует, более или менее ясно. И, конечно же, процент купленных поступлений и сдач трудных, нелюбимых предметов не равен ста и меняется в зависимости от престижа и морального состояния конкретного института или факультета.
