Мифология греков и римлян - Лосев Алексей Федорович (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

То, что предлагал профессор Лосев, было нечто невиданное. Реакция авторитетов не заставила себя долго ждать, причем почтенные старые ученые и новые «красные профессора» объединились в одном — Лосеву–идеалисту чужд марксизм. Здесь они были совершенно правы (сам Лосев это утверждал еще в 1934 г.), хотя к «Античной мифологии» такая характеристика никакого отношения не имела.

Труд, представленный Лосевым в издательство «Академиа» (договоры 1936, 1937 гг.), был отправлен на отзыв некоему Се–вортяну. Тот, сразу оговорившись, что рецензирует, «не будучи специалистом», тем не менее выдвинул «принципиальные требования для советского читателя». Далее в отзыве все те же известные ярлыки: «идеалистические взгляды», «внеисториче–ское освещение», «метафизические рассуждения». Рецензент ополчается на редактора книги Рыкова, «проглядевшего идеализм» и «не позаботившегося своевременно подыскать автора–марксиста». Но вскоре издательство «Академиа» закрыли в связи с репрессиями и все дела передали в Гослитиздат (в дальнейшем «Худлит»). Там печатать «идеалиста» тоже не хотели и использовали отзыв М. А. Наумовой [130], которая обвиняла Лосева в «объективистском подходе», в отсутствии «социальной, классовой направленности» в подходе к «античной методологии» (что это такое — трудно понять, может быть, здесь спутаны «мифология» и «методология»?), в «сознательном игнорировании богатейших высказываний Маркса — Энгельса, Ленина, Сталина по поводу творчества античных мыслителей». По заключению Наумовой, все собрание «является вредным».

Для солидности издательство подключило в качестве рецензента специалиста–античника, профессора МИФЛИ Н. А. Куна, автора упомянутой книги о мифах. В первую очередь рецензент протестовал против привлечения Лосевым философских текстов. Миф о Прометее в толковании неоплатоников Плотина, Ямвлиха и блаженного Августина, оказывается, «излишен», «совершенно излишни» также были тексты из Гермеса Трисмегиста (Триждывеличайшего). Вводные статьи, по мнению Куна, следовало «совершенно переработать», так как они «не всегда идеологически выдержаны. Вернее сказать, они не всегда строго–марксистские». Рецензент считал переработку делом механическим. Она «потребует немного времени». «Сделать это весьма просто». И тогда возможно издание книги. Этот отзыв (от 2/VII—38) считался положительным. Однако после того как Лосев направил в издательство свои возражения, Н. А. Кун дал уже вовсе клеветнический отзыв. «Подбор текстов искажает историческую картину», платоники «искажают образ Прометея», давать герметическую (т. е. связанную с почитанием Гермеса Триждывеличайщего) космогонию «ненаучно», привлечение позднеантичных авторов создает «сумбур», и ничего, «кроме вреда, читатель не получит». Вводные статьи — «не марксистские», все мифы в «философии, литературе, искусстве, а также их толкования в поздние эпохи должны быть выкинуты». Весь план книги надо изменить. И вообще это собрание «не совсем удовлетворяет требованию к ученому труду». После такого заключения почтенного профессора Лосев осенью 1938 г. решил прекратить печатание своего труда.

Вся эта поистине мифологическая история (было еще много опасных политических выпадов против Лосева, подтверждаемых документами, сохранившимися в его архиве) привела к тому, что Алексей Федорович никогда более не предпринимал попыток напечатания этого замечательного собрания. На все просьбы он твердо заявлял мне: «Печатай только после моей смерти».

Но этот труд подстерегала еще одна опасность — физйче–ское уничтожение. В ночь на 12 августа 1941 г. сгорел от фугасной бомбы дом на Воздвиженке, 13, где жил Лосев. «Античная мифология» оказалась на самом дне огромной воронки, откуда после раскопок вынули ее единственный полный, чудом сохранившийся издательский экземпляр в пяти книгах, в картонных переплетах, с вложенными страницами подробного содержания всех книг, от руки написанными Лосевым.

И вот теперь, более чем через полстолетия, издательство «Мысль» решило напечатать в одном из томов сочинений А. Ф. Лосева первую книгу этой многострадальной «Античной мифологии», но книгу вполне самостоятельную и очень важную — «Теогония и космогония», с которой начинается собрание текстов и которая дает представление о композиции всей работы, о подходе А. Ф. Лосева (в лице которого соединились автор, составитель и переводчик) к тысячелетнему развитию античной мифологии.

Труды А. Ф. Лосева после его ареста не печатали 23 года, однако работал он не покладая рук и готовил, несмотря ни на что, опять труды по эстетике (его «История античной эстетики», т. I, так и не вышла до вбйны) и мифологии. Шли послевоенные сороковые годы с новыми арестами, с гонениями на «космополитов», «вейсманистов–морганистов», «низкопоклонство» перед Западом, а заодно и с проработками «школы» Веселовского, запретом на сравнительно–историческое изучение литературы, сравнительное языкознание индоевропейских языков. Весной 1944 г. А. Ф. Лосев был переведен с философского ф–та Московского университета, опять, как всегда, «за идеализм» (он и всего–то проработал в университете неполных три года), в МГПИ им. Ленина, на кафедру классической филологии, которой заведовал проф. ?. Ф. Дератани — единственный член партии из старых филологов–античников, встретивший нового профессора враждебно. Там на открывшемся классическом отделении Алексей Федорович читал курсы по Гомеру и античной мифологии, вел занятия греческим языком со студентами и аспирантами. Своих мифологических и эстетических штудий он не оставил, подготавливая новый труд — «Олимпийская мифология в ее социально–историческом развитии», уже не собрание текстов, а тщательное их исследование.

Боги классического Олимпа изучались автором на их архаической, так называемой дофессалийской, основе, которая давала себя знать в хтонических, т. е. связанных с представлениями о первых порождениях матери–Земли (греч. ???? — земля), рудиментах. Здесь были рассмотрены Зевс Фессалийский (гора Олимп — на севере Греции, в Фессалии), Афина Паллада, Посейдон и Аид. Специальная часть была посвящена малоазиатскому развитию, т. е. богам, корни которых уходили в Малую Азию, а именно Афродите и Аресу, Гефесту и Аполлону. Заключало работу рассмотрение ионийской и аттической мифологий, а также четкая периодизация этапов истории древнегреческой мифологии.

В этой работе на примере олимпийских богов осуществлялся тезис Лосева 1934 г. (Предисловие к «Истории эстетических учений») об «обязательном историзме», о «принципе историзма», о «саморазвитии общеисторической идеи». Марксизм, как механистический и антиисторический, отвергался Лосевым еще в 1934 г. Философ выдвигал принцип единства бытия и сознания, идеи и материи и предпочитал обращение к «реальности экономики», которая делает идею «выразительно–сущей», В «саморазвивающейся исторической идее» Лосев видел не только ее дух, но и ее тело — «производственные отношения»  [131], здраво полагая, что «каждому факту духовной культуры» вовсе не обязательно «соответствует экономический коррелят». [132]

Теперь, во второй половине 40–х гг., самоубийственно было вспоминать о своей «многолетней борьбе с марксизмом»  [133]. Чтобы провести свою собственную социально–историческую идею, Лосеву приходилось опираться на авторитетные догмы, принятые в марксизме и не противоречащие его собственной периодизации мифологического развития. Таковыми были теория социально–экономических формаций и принципы исторических этапов древней общины, изложенные Ф. Энгельсом в книге «Происхождение семьи, частной собственности и государства» с учетом работ известных этнографов XIX в. Моргана и И. Ба–хофена. Знаменитую книгу последнего «Материнское право» («Das Mutterrecht», 1861), содержащую огромное количество разного рода свидетельств, подтверждавших матриархальные корни греческой мифологии, Лосев хорошо знал, любил и использовал в своих изысканиях.