Российские университеты XVIII – первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы - Андреев Андрей Юрьевич (книги txt) 📗
Тем не менее в XVII – начале XVIII в. в Германии начинается складываться общественное мнение, для которого очевидно, что главную задачу подготовки юношества к будущей карьере должны взять на себя именно университеты, причем для выполнения этого регулирующая роль государства совершенно необходима. Именно государство должно «рационализовать» университетскую сеть, принимая за образцы наиболее качественные университеты. [219] Поэтому цели начинающихся с рубежа XVII–XVIII вв. в разных немецких государствах просветительских реформ в сфере образования были одинаковыми: во-первых, уменьшить число студентов, соразмерив его с потребностями государства и общества в квалифицированных выпускниках, и, соответственно, ограничить университеты в их корпоративных правах, студенческих вольностях; во-вторых, повысить «усердие профессоров», т. е. эффективность преподавания, изменив его план в пользу дисциплин, имеющих более практический характер. Тем самым, углубляя профессионализацию университетского образования, реформаторы высшей школы приходили к представлениям утилитаризма, столь характерного для просветительской мысли XVIII в. Однако в самой немецкой университетской среде тогда же в качестве противовеса рождалась и оппозиция утилитаризму – идеи будущего «классического» университета, постулировавшие, что университет не должен подчиняться запросам общества или государства, а, напротив, призван культивировать, умножать знания и быть главой движения общества и государства вперед.
Итак, к рубежу XVII–XVIII вв. Германия подошла с развитой сетью из 36 университетов, отличавшейся самой густой плотностью в Европе. Она разделялась примерно пополам на католические и протестантские университеты (в большинстве – лютеранские, и лишь несколько кальвинистских), но, несмотря на конфессиональные и территориальные отграничения, сохраняла устойчивые общие черты (система четырех факультетов, академические привилегии, должности и ученые степени, близость и зависимость высшей школы от государства) – т. е. все то, что объединяло немецкие университеты в единое целое. В то же время преувеличивать «национальные» особенности немецкой университетской системы не следует: университетские основания в Германии XVI в. копировали старую средневековую модель, но сами, в свою очередь, становились моделями, образуя семьи лютеранских, кальвинистских и католических университетов с общеевропейскими корнями. Лучше всего это иллюстрировали иезуитские университеты, которые вообще не имели никаких национальных границ, создав стандарт, одинаково распространявшийся по всему католическому миру. Именно эти университеты продолжили в XVI–XVII в. свою экспансию за пределы Священной Римской империи, о чем пойдет речь в следующем параграфе.
Распространение университетов в Восточной Европе в XVI–XVII в.
Восточной Европой XVI–XVII в. в данном параграфе называется территория, лежащая к востоку от границ Священной Римской империи. На севере она ограничена берегом Балтийского моря, на юг простирается до дунайских рубежей Османской империи, а на восток – до Московского царства» [220].
Начиная обсуждение процесса распространения здесь университетов, можно уже не удивляться, что он значительно запоздал относительно других частей Европы. Высказанные выше подробно соображения, касавшиеся причин сравнительно позднего возникновения университетов в немецких землях, тем более справедливы и для Восточной Европы. А именно: уровень развития и плотность городов здесь была еще меньше, и это делало невозможным процесс зарождения университетов «снизу», через самоорганизацию учителей или учащихся. Поэтому для основания университета требовалось решение монарха. Но в отличие от «Священной Римской империи германской нации» с ее обилием монархических правителей – духовных и светских князей, борющихся за укрепление престижа своей власти, монархии Восточной Европы были представлены лишь тремя государствами – Великим княжеством Литовским, Польским и Венгерским королевствами.
При этом надо учесть, что с 1386 г. Великое княжество Литовское и Польское королевство имели одного и того же правителя, а в 1569 г. объединились в государство Речь Посполитую. В то же время после битвы при Мохаче (1526) из Венгерского королевства, в значительной части оккупированного турками, выделилось княжество Трансильвания (нем. Siebenbürgen, слав. Семиградье), сумевшее сохранить автономию от турок и существовавшее до 1687 г., когда вновь соединилось с т. н. «королевской Венгрией». На престол же последней с 1526 г. вступали короли из династии Габсбургов, которые одновременно являлись императорами Священной Римской империи и в силу этого не всегда уделяли достаточно внимания интересам собственно венгерских земель. Напрашивается вывод, что Восточная Европа оказалась весьма «бедной» монархами, способными основать университет, притом что далеко не у каждого из них, вообще, могло возникнуть такое желание.
Эти соображения помогают понять, почему первый университет Восточной Европы – Краковский (1364), оставался здесь практически единственным на протяжении двухсот лет. Основанный на год раньше, чем университет в Вене, Краковский университет возник в рамках той же «волны» университетских оснований к северу от Альп во второй половине XIV в., начало которой положил Пражский университет.
Привилегия от 12 мая 1364 г., изданная польским королем Казимиром III Великим, гарантировала новой корпорации ученых надлежащие материальные условия: в частности, профессора получали жалование из доходов Краковской солеварни. Последовавшая в сентябре того же года булла римского папы Урбана V даровала университету право на производство магистров и докторов, но без богословского факультета (так, впрочем, было и при основании Венского университета). Университет начал преподавание, имея в своем составе восемь профессоров канонического, римского и гражданского права, двух медиков и одного преподавателя свободных искусств, при этом преобладание юристов сказалось на том, что внутренняя организация больше следовала Болонской, чем Парижской модели: возникли нации, а ректор выбирался из студентов. [221]
Однако уже через шесть лет после открытия университета король Казимир III умер, в Польше начался период смены династий, а в Кракове деятельность университета замирает. Он так и не получил постоянного помещения, а к рубежу XIV–XV вв. на его артистическом факультете были произведены лишь четыре бакалавра и, по-видимому, ни одного магистра.
В роли повторного основателя университета выступил новый польский король Владислав II (Ягелло). Вместе с краковским епископом он добился получения в 1397 г. от папы Бонифация IX буллы, открывающей богословский факультет. В связи с тем, что при перестройке университета на первый план вышло обучение богословию, и его внутренняя организация около 1400 г. была преобразована по образцу Парижа. Теперь нации больше не играли роли в управлении, зато оформились все четыре факультетских корпорации.
Сбой спустя всего несколько лет после основания и необходимость повторного открытия оказались характерны и еще для двух университетских попыток, относящихся к Венгерскому королевству, которые в результате так и закончились неудачей. В 1367 г. тот же Урбан V благожелательно ответил на письмо венгерского короля Людовика I, в котором тот жаловался, что в его государстве слишком мало образованных ученых и много еретиков. Папа санкционировал открытие университета в г. Печ (нем. Fünfkirchen) вблизи южной границы королевства, в междуречье Дуная и Дравы. Впрочем, в богословском факультете и здесь было отказано, поскольку производство докторов богословия хотели контролировать напрямую в Париже. Главой университета был поставлен Вильгельм фон Коппенбах, королевский вице-канцлер, а прежде посланник при дворе императора Карла IV, где мог непосредственно наблюдать опыт Пражского университета. Первые профессора прибыли из Италии. Однако и здесь смерть короля-основателя, по-видимому, привела к остановке поддержки университета, который самостоятельно пока еще существовать не мог (притом, что город Печ не был королевской резиденцией и находился на достаточном удалении от других церковных центров королевства). Последний раз университет упоминается в 1376 г., когда папа Григорий XI даровал его магистрам и докторам аналогичное существовавшему в Париже право в течение пяти лет пользоваться бенефициями, не служа в церквях, к которым они были приписаны. [222]
