Мифология греков и римлян - Лосев Алексей Федорович (читать онлайн полную книгу .txt) 📗

21. a) Damasc. 189 (II 65, 14) (Фанет оформляет надмир–ную бездну)

Эту беспредельность боги, как известно, прозвали надмир–ной бездной: «Надмирную отческую бездну познайте, размыслив…» [Kroll. De or. Chald. 18]. И еще — эллинский богослов, утверждающий, что Фанет изливает невыразимый дождь с своего крайнего верха.

b) Procl. in Tim. 31 a (I 450, 22 D.) (Лишение ночной Бездны ее невинности)

Фанет и эманирует как один, и воспевается сразу как женщина и как мужчина. Он изводит Ночи и находится среди них как отец:

У своей дщери родной он цвет невинности отнял.

c) Damasc. 244 (II 115, 24 Rue.)

В самом деле, против четвертого [положения] легко возразить, потому что после умопостигаемого и лишенного различий единения должно было проявиться некое определенное различение эманирующего, вводимое числом, и после этого должна была появиться [уже такая] непрерывность определяемого, которая, не уничтожая эманации (на том [только] основании, что она есть единение), однако бы, делала непрерывным и приводила различенное во взаимную связь, чтобы и в различении оно явилось как–то объединенным. И это — мужеский пол, поскольку оно пребывает в различении. А перед тем оно — женский, будучи женским не этого [чувственного] мужеского, но — умопостигаемого мужа и отца:

У своей дщери родной он цвет невинности отнял…

И поэтому его порождения изводят и другое устройство [бытия], как, например, Гея — детей Урана, Рея — детей Кроноса, Гера — детей Зевса.

d) Damasc. 202 (II 84, 28 Rue.) (Ночь — от Фанета)

Поэтому и у Орфея другие поколения от матери и отца,

а первая из матерей от одного только отца происходит, как монада от монады.

e) Damasc. 209 (II 92, 22 Rue.)

Еще Орфей дает в жены мужчине Фанету Ночь. Еще и изречения оракулов [Kroll. De or. Chald. 18] называют iyg–gas  [72], «отцовскими потенциями». И боги, как и Орфей, наставляют, что они имеют отцовское качество, если только владычествует одна из женщин, Ночь. Именно, она не владычествовала бы над всеми поколениями, если бы сама по себе не имела ничего мужского и таким образом не соединялась с мужчинами–царями. Ведь нигде женский пол не предшествует как женский.

f) Procl. in Tim. ? prooem. (Ill 169, 15 D.) (Фанет и Ночь — умопостигаемый образ и многих других антитез: Неба и Земли, Солнца и Луны, тождества и различия, мужского и женского пола)

Итак, некоторые говорят, что он предоставил [нам] исследовать тех, которые соответствуют двум царям на небе, т. е. Фанету и Ночи. Именно, надлежит, чтобы они творили в высшем чине и в мировых типах, почему они и главенствуют еще до мира над умозрительными богами, вечно пребывая в неприступности (adyto) самого Фанет а, как говорит Орфей, который называет неприступностью этот их тайный и невыразимый чин. Поэтому, если кто–нибудь захочет применить к ним аналогию круга тождества и круга различия [платоновского «Тимея»], имея в виду мужской и женский пол, или отцовское и рождающее начало, тот не погрешит против истины. [То же будет, если он сопоставит с этим] Солнце и Луну, как противоположные среди планет: Солнце уподобится Фа–нету, а Луна — Ночи. Если это правда, то, как мне кажется, утвердивший единого Демиурга Всего [универса] соответственно отцу Фанету [выставит] его умозрительным… — ибо из этой совмещенности [очевидно, Фанета и Ночи] можно вывести рождение [или число] миров, говорит богослов [73](как этот [Платон выводит его] от Урана и Геи), — а жизнеродительную Чашу он утвердит соответственно Ночи, выводящей вместе с Фанетом всякую жизнь из неявленного, поскольку Чаша рождает всякую душу для пребывающих в мире. Именно, лучше то и другое мыслить до мира и лучше самого Демиурга привести в соответствие с Фанетом (поскольку последний, говорит, подобен Фанету по творчеству Всего), а соединенную с ним, рождающую Все потенцию — с Ночью (невидимо производящей Все от отца), а после них уже говорить об остальных царствах как об устроенных аналогично этим умозрительным [царствам]. А если мы станем доискиваться и до того, почему он определен, но не привел двух аналогичных царств [и в инобытии], то вернее будет сказать, что и их имеет учение Орфея… которым он воспевает в качестве первого царство Урана и Геи, — более привычное для эллина, как говорит и сам он [Платон] в «Кратиле» [396 с]…

g) Procl. in Parm. 134 c (p. 965, 10 Cous.)

При этих умопостигаемых видах [формах] истинно, что ни они не имеют силы относительно нас, ни мы относительно их, ибо они нам неизвестны и превышают наше мышление, будучи скрыты в неприступности отца и, как говорит богослов, известны только непосредственному после них чину богов.

22. a) Lact. Inst, divin. I 5, 13—14, p. 15, 18 Br. (Творение мира)

Также Овидий в начале знаменитого произведения (Met. I 21), не скрывая имени, признает, что мир устроен богом, которого он называет творцом мира и виновником сущего. Поэтому, — будь то Орфей или наши [поэты] (если бы они постоянно защищали то, что узнали под руководством природы), они, поняв истину, следовали бы тому же самому учению, которому следуем и мы.

b) Lact. Epit. 3 (p. 678, 14 Br.)

Орфей называет главным богом того, кто сотворил небо и солнце с остальными звездами, землю и моря.

23. a) Macr. Sat. (Cornelius Labeo?) I 18, 12 (Фане? = Дионис = Антавг = Солнце)

Также Орфей, подразумевая Солнце, говорит, между прочим:

Он называл Солнце Фанетом от «phos» и «phaneros», т. е. от «света» и «освещения», так как оно, озирая все, для всех видимо. «Дионис» же, как говорит сам поэт, происходит от di–neisthai cai peripheresthai, т. е. потому, что Солнце вращается по кругу.

b) Diod. I 11, 3 (Указание на заимствование, с некоторым видоизменением 3–го стиха из § 23 а, — из другого орфического стихотворения)

Некоторые из древних эллинских мифологов прозывают Озириса Дионисом и Сириусом. Из них Евмолп в «Вакхических поэмах» говорит о Дионисе как о «сияющем в созвездиях и пламенеющем лучами», а Орфей пишет:

Вот его и зовут Фанетом и Дионисом.

c) Ар. Aristocr. Manich. in Theos. Tubing. 8, p. 96, 15 Bur.

Некоторые думали, что Аполлон есть вместе с тем и Солнце. Египтяне же Озириса наименовали Солнцем. На эллинском наречии Озирис истолковывается как «многоглазый», потому что Солнце всюду посылает свои лучи, как бы многими очами озирая всю Землю. А некоторые из эллинов называли Солнце и Сириусом; некоторые — Дионисом, как и Орфей:

Вот его и зовут Фанетом и Дионисом.

24. Hymn. Orph. VI (Гимн Протогону)