По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Бочарникова Е. А. (лучшие книги читать онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗

Известно, что Кёрёши Чома в поисках древней прародины венгров нашел в тибетских источниках указание на народность, название которой тогда писалось «югар». Чтобы установить, где именно жила эта народность, Кёрёши Чома отправился в свое последнее путешествие, в котором его и застигла преждевременная смерть. Лайош Лигети считает, что землю югаров надо искать в китайской провинции Синьцзян, где живут уйгуры, потомки древнего тюркского народа Центральной Азии. След, по (которому шел Кёрёши Чома, был, безусловно, ложным, хотя он ошибался не так сильно, как считали его современники. Лишь совсем недавно при ознакомлении с новыми тибетскими открытиями выяснилось, что Кёрёши Чома был гораздо ближе к открытию данных о венграх до обретения ими современной родины, чем это считали раньше.

Неподалеку от Лхасы, главного города Тибета, обнаружена надгробная плита тибетского царя Крилде Сронгцзана, жившего в 764–817 годах, то есть задолго до обретения венграми второй родины, когда они еще находились в Хазарском царстве. К востоку от хазар жил тогда еще один тюркский народ — уйгуры. В надписи, сохранившейся в Тибете на старинной надгробной плите, упоминается об уйгурах и о том народе, ради поисков которого Кёрёши Чома и отправился в свое последнее путешествие. Если бы Чоме удалось добраться до Лхасы и ознакомиться с надписью на могиле этого тибетского царя, он, безусловно, постарался бы собрать все данные об уйгурах из тибетских источников, чего до сих пор еще не сделано. Так же обстоит дело и с некоторыми другими народами Центральной Азии. Сведения о них можно найти в древних и более поздних тибетских источниках, например упоминания о печенегах, сыгравших такую большую роль в битвах венгров за обретение родины, о киданях, о которых теперь точно известно, что они принадлежали к монгольской языковой группе.

Во второй половине VIII Бека, когда хронисты в Лхасском дворце вносили в свои летописи сообщения о происходивших тогда событиях, в самом этом дворце и за его стенами Белись тайные переговоры. Люди хорошо осведомленные считали, что сам царь принимал в них участие. Прибытие с далекого юга нескольких переодетых буддийских священнослужителей показало трезвым наблюдателям, откуда дует ветер. Взоры всех были обращены к могущественному главному министру Мажангу, так как ни для кого не было секретом, что, пока он у власти, у буддийской партии нет никаких шансов на успех. Мажанг пользовался поддержкой приверженцев древней тибетской религии — бон. Вскоре столичные жители собрались на большой праздник. Главный жрец выступил с предсказанием, что царю грозит большая опасность, от которой его может спасти только главный министр, для чего тому надо провести несколько дней в глубине царского склепа, предаваясь благочестивым молитвам. Министр последовал указанию жреца и торжественно, не мучимый никакими предчувствиями, открыл дверь подземного склепа, которая тут же закрылась за ним, чтоб никогда не распахнуться.

Через несколько недель пробуддийская партия одержала победу, и в Тибете на долгие века воцарился буддизм. Ламы наводнили столицу, засели в самых важных государственных учреждениях, контролируя и ту царскую канцелярию, где составлялись летописи. Но народ не захотел подчиняться чужеземным захватчикам, и в середине IX Бека одно волнение следовало за другим. В сороковых годах началось большое антибуддийское восстание, во главе которого встал брат царя Ландарма. Восстание было очень скоро подавлено, после чего буддисты начали преобразовывать и тибетскую историографию на свой лад. Так появились первые буддийские исторические труды. Упор в них делался уже на историю самого буддизма, а обо всем остальном упоминалось лишь постольку, поскольку описываемые события имели какую-то действительную или воображаемую связь с буддизмом. Написанные согласно жестким религиозным канонам, эти исторические повествования редко отражали события светской истории кочевых народов, важные политические события и т. д.

Много загадок в тибетской литературе, и самая волнующая из них — загадка «Красной летописи». У тибетцев принято называть летописи по цветам; известны, например, «Желтая», «Лазоревая» и «Белая» летописи. Чома обнаружил получившую позднее широкую известность «Синюю летопись», написанную в 1476–1478 годах самым прославленным историком своего времени Гошем, настоятелем монастыря Кармарнинга [43]. Гош упоминает в смоем труде «Красную летопись» и широко ее цитирует. Из тибетских источников мы узнаем, что у летописи было и другое название — «Улан Дебтхер». На монгольском языке слово «улан» означает «красный». Следовательно, это название было монгольским и не исключено, что первоначально хроника была написана на монгольском языке. Во всяком случае, в ней должны содержаться важные сведения по раннему периоду монгольской истории. Вот эту-то летопись я и искал, странствуя ко Монголии и роясь в библиотеках и монастырских книгохранилищах, в том числе в Эрдени-Цзу. В Европе известен лишь позднейший, переработанный ее вариант, но где-то в Азии еще сохранилось несколько экземпляров древнего списка. Многие тибетские авторы цитируют его, но пока даже самые упорные европейские исследователи не сумели найти следов этой летописи.

День приближается к вечеру, а я все еще без устали роюсь в тибетских книгах. При поверхностном подходе кажется, что просмотреть книги не так уж трудно: страницы длиной по 40–50 сантиметров и шириной по 15–20 сантиметров пронумерованы, а в конце излагается подробное содержание, так называемый колофон, в котором иногда указывается имя автора. Но так кажется только с первого взгляда. Заглавия книг обычно витиеваты и туманны. По таким заглавиям, как «Зерцало, отражающее рождение буддизма», «Книга о самых выдающихся небесных царях и министрах, деятельность которых протекала в стране Льда», «Песнь о девственной царице весеннего праздника в эпоху Совершенства», еще можно догадаться, о чем будет идти речь. А вот из заглавия «Хрустальное зерцало, отражающее и толкующее происхождение и деяния всех мудрецов» не узнаешь, о каких же мудрецах рассказывает автор. Значит, каждую книгу надо хотя бы бегло просмотреть, а так как буддийские тексты насыщены религиозной символикой и очень запутаны, то задача эта отнюдь не легка.

Скоро стемнеет, а результатов пока еще никаких. За первый день мне удается просмотреть не более половины книг. Среди буддийских молитвенников и священных книг мало что заслуживает внимания.

На следующее утро я снова принимаюсь за работу. Мои товарищи отступились, и я один перелистываю пыльные фолианты. Друзья уже несколько раз приходили за мной, уговаривая бросить это бесполезное дело. Но вдруг, примерно в половине одиннадцатого, мне бросается в глаза слово «Цеспонг». Усталость как рукой сняло. Ведь это фамилия знатного тибетского рода VII века, связанного с царствующим домом: многие женщины из этого рода были царицами Тибета. Книга, в которой упоминается эта фамилия, может быть только исторической летописью. Вытаскиваю двухтомный труд на свет божий и по заглавию, помещенному в конце книги, вижу, что если это и не вожделенная «Красная летопись», то все же замечательная находка. Автор труда — известный тибетский энциклопедист лама Клонгрдол. Просматриваю оглавление и убеждаюсь, что здесь говорится обо всем понемногу: Большой и Малый пути к совершенству, различные заклинания, описания отдельных событий из жизни Будды для упражнений в риторике, рассуждения о фонетике, лексике, правописании, описание мимических движений, извлечения из монастырского устава о совместных трапезах. К тому же, и это самое главное, автор сообщает некоторые сведения по истории Тибета, приводит даты важнейших событий, хронологические списки царей, министров, высших священнослужителей и, перечисляя огромное количество ученых трудов, дает настоящую библиографию в вполне современном нам европейском смысле этого слова. Труд Клонгрдола содержит много важных сведений о жизни кочевых народов Центральной Азии, подробно описывает состояние и достижения ламаистской науки. Автор очень четко, хотя и кратко, сформулировал главные достижения тибетских ученых своего времени. Я колеблюсь, не зная, на что решиться: тут же засесть за изучение этой книги или сначала закончить просмотр библиотеки. Мое открытие воодушевляет и остальных участников экспедиции, они принимаются помогать мне.