Суперфрикономика - Левитт Стивен Д. (читать книги онлайн бесплатно полные версии .TXT) 📗
Многие клиенты приходили к ней домой, в основном в течение дня. Большинство из них были белыми, 80 процентов из них были женаты, и им было проще удрать на пару часов с работы, чем объяснять семье свое отсутствие дома по вечерам. Элли любила посвящать свободные вечера чтению, походам в кинотеатры или просто расслаблению. Она установила ставку в размере 300 долларов за час: ей казалось, что примерно такую же сумму берут и другие проститутки ее класса. Она предлагала клиентам две возможности по получению скидки: 500 долларов за два часа или 2400 долларов за двенадцать часов, проведенных вместе. Часовые встречи составляли примерно 60 процентов ее работы.
В центре ее спальни (которую она шутливо называет офисом) стоит огромная кровать в викторианском стиле. Над ней возвышаются колонны из красного дерева, декорированные белыми шелковыми тканями. На этой кровати не так-то легко заниматься делом. Когда мы спросили, не вызывает ли это проблем у клиентов, она призналась, что один тучный джентльмен не так давно умудрился сломать кровать. Как же поступила Элли? «Я сказала ему, что эта чертова кровать уже была сломана и что мне жаль, что я не успела ее отремонтировать к его приходу».
Элли склонна видеть что-то хорошее в каждом. И ей кажется, что именно эта черта сделала ее предпринимательскую карьеру столь успешной. Она любит приходящих к ней мужчин, и поэтому и она нравится им, вне зависимости от того, занимаются они с ней сексом или нет. Часто ей приносят подарки: сертификат Amazon.com на 100 долларов, бутылку хорошего вина (на досуге она частенько забивает название вина в поисковую строку Google, чтобы определить примерную цену подаренного), а однажды ей подарили новенький компьютер МасВоок. Мужчины мило с ней беседуют и хвалят ее способности по дизайну интерьера. Часто они относятся к ней так, как должны относиться к своим женам (но почему-то этого не делают).
Большинство проституток класса Элли называют свою работу эскорт-услугами. Говоря о других женщинах, занимающихся тем же ремеслом, Элли называет их просто «девочками». Но она не ханжа. «Мне нравится слово шлюха, мне нравится слово б..., я не имею никаких предубеждений против этих слов, — говорит она. — Послушайте, я вполне понимаю, чем занимаюсь, и не пытаюсь приукрашивать картину». Элли упоминает об одной своей приятельнице, расценки которой составляют 500 долларов за час. «Она думает, что совсем не похожа на девочек на улицах, делающих минет за 100 долларов, но я думаю: "Да уж нет, милочка, ты точно такая же, как они"».
Возможно, в этом Элли ошибается. Хоть она и считает себя похожей на уличную проститутку, по сути Элли представляет собой идеальную жену, которую нанимают на один час. Она не торгует сексуальными услугами, точнее, торгует не только ими. Она продает мужчинам возможность поменять своих нынешних жен на более молодую и готовую к сексуальным экспериментам женщину, причем без побочных проблем и долгосрочных последствий, возникающих в случае реального повторного брака. На час или два она предстает в образе настоящей идеальной жены — красивой, загадочной, смеющейся над твоими шутками и удовлетворяющей твою страсть. Она счастлива видеть тебя каждый раз, когда ты звонишь ей в дверь. К моменту твоего прихода уже играет твоя любимая музыка, а твой любимый напиток уже охлаждается в холодильнике. И можно быть уверенным, что она никогда не попросит тебя вынести мусор.
Элли говорит о том, что когда у клиента возникают необычные просьбы, она относится к этому более либерально, чем некоторые другие проститутки. К примеру, когда она еще жила в Техасе, к ней регулярно заходил один парень, который просил ее использовать некоторые приспособления, которые приносил с собой в чемоданчике. По сути, это занятие было настолько странным, что большинство людей даже не подумали бы, что оно имеет хоть какое-то отношение к сексу. Однако она категорически настаивает на том, чтобы клиенты пользовались презервативами.
Но что бы сделала Элли, если бы клиент предложил ей миллион долларов за секс без презерватива?
Элли размышляет над тем, как ответить на этот вопрос. Затем, демонстрируя то, что экономисты называют неблагоприятным отбором (adverse selection), она заявляет, что не согласилась бы на это: если клиент настолько сумасшедший, чтобы предложить миллион долларов за один контакт без презерватива, то это значит, что от такого сумасшедшего лучше держаться подальше любой ценой.
Когда она только начинала работать в Чикаго по ставке 300 долларов за час, спрос был практически неограниченным. Она принимала столько клиентов, сколько могла физически выдержать, и работала примерно по тридцать часов в неделю. Проработав так какое-то время, она смогла рассчитаться с кредитом за машину и создать определенные денежные накопления, после чего перестала работать больше пятнадцати часов в неделю.
Даже работая в таком расслабленном режиме, она пыталась понять, что для нее более важно — лишний час отдыха или 300 долларов.
Ее пятнадцатичасовая нагрузка в неделю приносила 200 тысяч долларов чистого дохода в год.
Постепенно она подняла свою ставку до 350 долларов за час. Она предполагала, что спрос упадет, но этого не произошло. Через несколько месяцев она подняла ставку до 400 долларов. И опять не произошло сколь-нибудь заметного снижения спроса. Элли напряглась. Судя по всему, все это время она назначала слишком низкую цену на свои услуги. С другой стороны, теперь она могла стратегически пересмотреть свои расценки и применить небольшую ценовую дискриминацию. Она не стала менять свою ставку для клиентов, которые ей нравились. Тем же, кто нравился ей чуть меньше, она сообщила, что ее час отныне стоит 400 долларов; если это им не нравилось, Элли прощалась с ними без особых угрызений совести. Там, откуда они пришли, было много таких, как они.
Через некоторое время она еще раз подняла свои расценки до 450 долларов за час, а через несколько месяцев — до 500. За пару лет Элли подняла цену на свои услуги на 67 процентов — и не заметила сколь-нибудь значительного снижения спроса.
Упражнения с ценой позволили ей заметить одну удивительную вещь: чем большую сумму она назначала, тем меньше ей приходилось заниматься сексом. При ставке 300 долларов за час одна встреча шла за другой, причем каждый из клиентов хотел получить от нее как можно больше. Когда же она назначила цену 500 долларов за час, то стала заниматься совсем другим делом — «четырехчасовым обедом, заканчивавшимся двадцатиминутным сексуальным контактом». «При этом, — говорит она, — я была той же девушкой, одевалась так же, как и раньше, и беседовала с клиентами на те же темы, что и при ставке 300 долларов».
Она вычислила, каким образом могла бы воспользоваться растущей экономикой в своих интересах. Дело происходило в период 2006-2007 годов, когда многие известные ей банкиры, юристы и девелоперы были «на коне». Однако Элли обнаружила, что большинство людей, покупавших ее услуги, были, говоря языком экономистов, нечувствительными к цене (price insensitive). Казалось, что спрос на секс вообще никак не связан с состоянием экономики в целом.
По нашим расчетам, в Чикаго работает (на себя или на службу эскорт-сервиса) меньше тысячи проституток, подобных Элли. Работа уличных проституток, подобных Ла Шиине, является чуть ли не самой плохой работой в Америке. Но для таких элитных проституток, как Элли, обстоятельства складываются совершенно по-другому: высокие зарплаты, гибкие часы работы и сравнительно небольшой риск ареста или насилия со стороны клиента. Поэтому истинный вопрос состоит не в том, почему женщины, подобные Элли, становятся проститутками, а почему ими не становится еще больше женщин30.
Разумеется, проституция подходит не каждой женщине. Вы должны любить заниматься сексом. Также вы должны быть готовы чем-то жертвовать — например, не иметь мужа (либо найти себе крайне алчного или абсолютно всепрощающего). Тем не менее, когда ваш заработок составляет 500 долларов в час, вы можете не обращать внимания на некоторые неудобства. Когда Элли однажды призналась своей давней подруге в том, что стала проституткой, а затем описала ей свою новую жизнь, всего через несколько недель подруга начала заниматься тем же ремеслом, что и Элли.
