Рождение автомобиля - Сапожников Леонид (бесплатные полные книги txt) 📗
С ДЕТСТВА ВЛЮБЛЕН
Если Стешенко похож на капитана, то главный дизайнер Игорь Борисович Гальчинский прекрасно смотрелся бы в роли демона или дирижера симфонического оркестра. Он худой и высокий, нервно-стремительный, чернобородый. В автомобили влюбился в пять лет и неустанно изображал их, виданные и невиданные, цветными карандашами.
Старшие спрятали от него бумагу: «Хватит этих машин! Если нарисуешь цветочек или рыбку – дадим!» Он нарисовал карася, который изумленно таращится из воды на автомобиль необыкновенной, пленительной формы.
– Хорошие способности, но слишком узкие интересы, – вздыхал учитель рисования. – Ну, сам посуди: разве автомобиль красивее лошади?
– У него другая красота, – отвечал Игорь. Ну, как учитель не понимает разницу: лошадь прекрасна от природы, ею можно любоваться, но создавать, конструировать ее красоту нельзя…
Он закончил в Харькове художественно-промышленный институт, работал на ВАЗе, потом приглашен был на «Коммунар» заниматься «ноль-вторым» «Запорожцем». Экспериментальный ЗАЗ-1102 смахивал в то время на «Жигули». Гальчинский придал ему новый облик – изящный и энергичный.
Мы не успели привыкнуть к «ноль-второму», а для дизайнеров он – пройденный этап. ЗАЗ-1106 (пока еще пластилиновый) выглядит иначе. Главное отличие – угол между ветровым стеклом и капотом увеличился, стал еще более тупым.
– В модели 2000-го года, – говорит Гальчинский, – это будет уже не угол, а одна прямая.
Он показывает нарисованный на ватмане серебристый каплеобразный автомобиль. Заостренный конец этой «капли» направлен в сторону движения. Снова, выходит, возращаемся к округленным формам, но не к вычурным, как в 50-е годы, а к более естественным и вместительным.
Что даст эта эволюция формы, эта грядущая красота? Уменьшит аэродинамическое сопротивление и, следовательно, расход горючего! Чтобы доехать из Киева в Запорожье на ЗАЗ-968М, нужно четыре с половиной ведра бензина, на ЗАЗ-1102 – меньше трех. Ожидается, что каплеобразный «Запорожец» 2000-го года израсходует на этом пути лишь полтора ведра.
Малый расход бензина – это экономия нефти (ее запасы, как известно, не безграничны). Это экономия денег автовладельца, который, пользуясь «плоско-прямоугольной» машиной, был вынужден оставлять на бензоколонках четверть своей зарплаты. Это и чистота воздуха: чем меньше сжигаем горючего, тем легче и приятнее дышать.
– Красота автомобиля существует не сама по себе, – говорит Игорь Борисович. – Она связана с экономикой и экологией, не говоря уже о технике. И увязывает эти очень разные вещи дизайнер.
– Как стать дизайнером?
– Есть два пути. Можно закончить специальный вуз, как я. А можно переквалифицироваться из обычного конструктора. Таких случаев много. Главное, чтобы в человеке с детства жил художник.
– Дизайнеры нужны всюду. Вы представляете себя на другом, не автомобильном заводе?
Гальчинский задумался.
– По правде говоря, нет. В других отраслях все проще. Возьмите в автомобиле что угодно – ну, скажем, кресло: оно должно быть удобным, прочным, безопасным, красивым и вдобавок компактным, иначе не встанет в салон. Кто сделал автомобильное кресло, сделает любое. И так во всем!..
К ВОПРОСУ О КОМФОРТЕ
Автомобиль должен быть комфортабельным! Для нас это совершенно очевидно. Но если бы кто-то высказался в таком духе лет девяносто назад, он увидел бы недоуменные и презрительные гримасы.
– Хотите комфорта – сидите дома! – сказали бы этому чудаку. – Автомобиль не для неженок, а для настоящих мужчин, которым нипочем ветер, дождь и тряска.
Шофер тогда ездил в непромокаемом плаще с капюшоном, половину лица закрывали очки вроде тех, которыми пользуются сейчас мотоциклисты. «Он летит к намеченной цели, безумно увлеченный скоростью, вздымая вихри пыли и проявляя чудеса ловкости, чтобы обогнуть препятствия на дороге», – писал французский журнал «Илюстрасьон» в конце прошлого века.
Я хорошо понимаю тех шоферов-романтиков, доблестно презиравших удобства. Подобные чувства испытывали и мы, мотоциклисты 60-х годов. «Скорость – все! Комфорт – ничто!» Мы считали так вполне искренне. И, честное слово, совсем не завидовали владельцам «Волг» и «Москвичей».
А у нас – краюха хлеба, А над нами – небо, небо! Гнался дождь за нами и устал. Наш отель – сама природа, Для бродячего народа Там всегда имеются места…
Вот какую песню сложили мы и распевали у вечерних костров. Но не всегда нам бывало так весело.
Помню, ехал я из Риги в Киев. Отпуск подходил к концу, надо было торопиться. Под Витебском мою «Чезету» настиг циклон и два дня сек непрерывным дождем. А надо сказать, мотоциклист за счет скорости промокает вдесятеро сильнее, чем пешеход. О кожаных куртках мы тогда и не мечтали, шлемов не носили. Был я похож на мокрую курицу, и впервые мелькнула мысль, что неплохо бы, как тот презренный частник, ехать в холе и тепле…
«Комфорт – удобство, уютство, холя, домашний покой», – пишет в своем замечательном словаре Владимир Иванович Даль. Значит, в комфортабельном автомобиле человек должен чувствовать себя как дома. Но для этого недостаточно дать водителю и пассажирам крышу над головой. Что это за дом и что это за покой, если нас трясет и подбрасывает?!
Первым улучшил плавность хода автомобилей шотландский ветеринарный врач Данлоп. Правда, в мыслях у него при этом был велосипед сынишки: мальчик жаловался на сильную тряску. Данлоп не только лечил коров и собак, но и увлекался садоводством. Поливая однажды деревья, он сообразил, что обернутый вокруг колеса кусок садового шланга должен смягчать толчки, – нужно только наполнить его водой. Потом он решил заменить воду сжатым воздухом. Так появились пневматические шины.
Автомобилисты очень сдержанно отнеслись к этому резиновому чуду и не спешили оснащать им свои колеса, позаимствованные у конных экипажей. В гонке 1895 года Париж – Бордо участвовал только один автомобиль с надувными шинами. Но не будем обвинять водителей в консерватизме, – их вполне можно понять. Дело в том, что это была эра лошадей, в одной лишь России их насчитывалось больше тридцати миллионов. А у каждой лошади четыре подковы. А в подкове штук восемь острых гвоздей. Гвозди выпадали и миллионами валялись вдоль дорог, подкарауливая босоногого мальчишку или… автомобилиста с надувными шинами.
В конце концов додумались сделать шину из двух частей: внутренней камеры и защитной покрышки. Теперь ее протыкали насквозь только самые вредные, самые агрессивные гвозди. На таких шинах можно было ездить без особого риска. Их стали покупать даже извозчики, чтобы брать с седоков за мягкий ход добавочную плату.
Неизвестно, как повлияли дутые шины на аппетит лошадей, а вот автомобили в пневматической «обуви» стали менее прожорливыми. «С чего бы это? – не сразу поняли водители. – Какое отношение мягкость хода имеет к расходу бензина?» Заковыристый вопрос! На него и теперь не всякий автолюбитель ответит.
Расход горючего, мы знаем, зависит от формы автомобиля, от его веса и, конечно, от двигателя. А шины-то при чем? Ну, смягчают толчки. Гасят, говоря языком конструкторов, вертикальные перемещения машины в пространстве. Но откуда берется энергия этих взлетов и подскоков? Из бензобака! Другого источника энергии у автомобиля нет. Недаром при езде по плохим, тряским дорогам заправляться бензином приходится намного чаще.
Для борьбы с тряской, кроме шин, служили листовые рессоры, – ты наверняка видел такие под железнодорожными вагонами. Позднее придумали амортизаторы, заполненные специальным маслом. «Уютство» автомобиля росло (вместе с экономичностью). Но до «домашнего покоя» было еще очень далеко.
