Месть за победу — новая война - Уткин Анатолий Иванович (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью txt) 📗
Остановится ли Китай? По подсчетам американцев, если КНР будет продолжать свое развитие в ритме последних двадцати лет, то великая восточная страна догонит Америку между 2015 и 2020 годами [488].
Всякий раз (пишет американский автор Клайд Престовиц), «когда тайваньский лидер встречает американского лидера и президент Буш говорит нечто вроде «мы сделаем все что можно» для защиты Тайваня, это просто поощряет тайваньских руководителей противостоять китайским усилиям по объединению страны, и это заставляет пекинское руководство занимать более жесткую позицию. Китайцы говорят всем, кто желает их слушать (а большинство экспертов верят им), что лишь одно обстоятельство непременно вызовет войну — декларация независимости Тайваня» [489].
Выдвижение Вашингтоном концепции Противоракетной обороны, якобы направленной против «стран–изгоев», воспринимается в Пекине как нивелирующая стратегический потенциал КНР. Китайцы ощущают, что их воспринимают как угрозу Америке. Практически в любой китайской аудитории курс США в новом веке воспринимается как агрессивный и опасный, что многократно было отмечено американскими исследователями.
Американские футурологи чаще всего дают Китаю до подъема на уровень сверхдержавы и соответствующего самоутверждения 20–30 лет. Тем неожиданнее было китайское самоутверждение весной 2001 г., когда самолет американской электронной разведки ЕР‑3 был вынужден приземлиться на острове Хайнань. Это был новый и неожиданно для американцев жесткий Китай, потребовавший объяснений, почему американские самолеты постоянно патрулируют над китайским побережьем. С китайской точки зрения «Соединенные Штаты пользуются своим положением державы–гегемона, навязывают свою волю, стремясь предотвратить появление соперника» [490]. Речь президента Буша–младшего в Вест — Пойнте летом 2002 г. и доктрина «предваряющих ударов» лишь усилили напряженность китайцев.
Глава 14
НЕНАВИСТЬ ИСЛАМСКОГО МИРА
МИРОВОЙ ГЕГЕМОН И ИСЛАМ
Третий — после бедных и вооруженных ядерным оружием — потенциал входа в Четвертую мировую войну — противостояние США и мусульманского Ближнего Востока и мусульманского мира в целом. Согласно опросу Гэллапа, 53 % мусульман в мире обнаружили «неблагоприятное» мнение об Америке [491]. Оно стало базироваться на Афганистане «как на символе — эта страна в течение восьми веков не подчинялась завоевателям».
Следует понять тот мир, который в начале XXI в. начал жесткое сопротивление главенствующей цивилизации. Только более софистичное понимание огромного мира ислама, раскинувшегося от Атлантического океана до Тихого, дает надежду межцивилизационному сближению, подлинную альтернативу террору с обеих сторон. В американском аналитическом подходе к этой опасности выделились две школы, жестко противостоящие друг другу.
Первую точку зрения представляют неоконсерваторы, которые считают, что государство любой стадии развития способно достаточно легко и быстро воспринять западные демократические ценности. Именно эта группа теоретиков выступила с обоснованием быстрого вторжения в две ближневосточные страны, в Афганистан и Ирак, с твердой верой во всемирную приложимость западных идеологических догматов. Такие деятели, как Чейни, Рамсфелд, Вулфовиц, называли просто оскорбительными сомнения в способности Карзая и Аллауи построить на своей родине демократические общества.
Вторую точку зрения отстаивают реалисты. Победные фанфары в адрес быстро оккупированного Афганистана и Ирака не вводят их в эйфорию. Обе эти страны тысячелетия живут по своим устоявшимся законам; в присутствии иностранного вторжения главные политические силы этих стран бросают внутреннюю рознь и объединяются против новых враждебных внешних сил. Так, лидеры многократно перепаханного войнами Афганистана в октябре 2003 г. на фоне горящего Багдада призвали «всех муджахеддинов и простых афганцев» своею фетвою к битве с иностранцами. Реалисты предупреждают: «Неумение США заручиться поддержкой (или уничтожить) лидеров и силы старшего поколения афганских муджахеддинов делает определенным процесс формирования страшного противника: Запад потерял время в Афганистане; решающей стала позиция Хекматьяра, Хаккани, Хали и других в пользу Талибана и «Аль — Кайды», что практически гарантирует падение прозападного президента Корзая» [492].
Вера в возможность быстрой перестройки многовековой парадигмы владеет умами отвлеченных теоретиков; практики предупреждают против такой самонадеянности. Витриной демократии на Ближнем Востоке ни Кабул, ни Багдад не будут. На их стороне огромной силы цивилизационный код, который противится косметическим переменам. В Кабуле независимые от внешней помощи афганцы прямо говорят американцам: «Вы плохо изучили нашу историю». После множества сообщений об окончательном крушении Талибана и «Аль — Кайды» невозмутимо появляются новые сообщения — о том, что «афганские силы сопротивления перегруппировались, перевооружились, получили новые средства и готовы вышвырнуть американские войска из Афганистана» [493].
Критики полагают, что самое опасное — окунуться в средства массовой информации Запада, где нетрудно прийти к выводу, что победоносный Запад идет от триумфа к триумфу. «Победа в Афганистане. Бен Ладен и аль-Завахири прячутся в афганских пещерах. Остатки «Аль — Кайды» скоро капитулируют. Прозападный демократический режим правит в Кабуле, Энтузиазм в отношении ислама и джихада спадает, превращаясь, если пользоваться словами директора ЦРУ, в «лунатический бред». Израильский премьер–министр Шарон стал «человеком мира». Война против «Аль — Кайды» — это не война против ислама. Антитеррористическое наступление не имеет с этой религией ничего общего. Бен Ладен ненавидит Соединенные Штаты за их свободу, а не за их политику. Исламисты ненавидят Америку за то, что она есть, а не за то, что она делает. Пакистан и Саудовская Аравия поддерживают борьбу Америки с «Аль — Кайдой». Запад перекрывает субсидии бен Ладену. Израилю — «дорожная карта», Палестина уже жизнедействует. В Ираке полная победа, исламисты не готовы к борьбе. Ирак нуждается в собственном правительстве, в демократии, в суверенитете» [494]. В реальности картина несколько сложнее.
ИСТОРИЧЕСКАЯ ОБИДА
После того как турецкая армия в 1683 г. была отброшена от Вены, начались триста лет отступления мира ислама перед натиском Запада. Более и «хуже» того, эти триста лет были временем постоянного проникновения Запада в мир ислама. Проникновения военного, экономического, политического, идейного. Пиком можно считать ликвидацию исламской суннитской централизации в лице стамбульского султана и имама мусульманского мира в 1920‑е годы, превращение новообразованной Турции в светское государство, образование государства Израиль в 1948 г.
Два процесса как бы действовали вопреки друг другу. С одной стороны, слабело геополитическое влияние исламского мира, столь могучего между VII и XVI веками; его децентрализация, отступление перед колониальным натиском Запада, трудность модернизационных преобразований, неадекватность элиты в процессе мирового прогресса. Развал Оттоманской империи, контроль Британии и Франции над наследием Стамбула, Багдада, Индостана, Индонезии, Магриба и Леванта низвел мусульманский мир до положения сугубых жертв мировой эволюции. С другой стороны, колоссальный демографический рост исламского мира (12 % мусульман в мировом населении в 1900 г. и 30 % в 2000 г.) на фоне постоянного повышения стратегической значимости нефти — главного сырья мусульманского мира — начали медленный, но обратный процесс некоторого восстановления позиций, столь очевидно утерянных после XVII века.
