Газета "Своими Именами" №4 от 24.01.2012 - Газета " (смотреть онлайн бесплатно книга .txt) 📗
Именно этот анекдот я вспомнил, когда услышал, что Путин идет на «третий срок». Не надо быть правоведом, чтобы почувствовать, что во всей этой комбинации с участием «юридической фикции президента» что-то обстоит не так. Но почувствовать – это одно, а понять – совершенно другое. Сегодня вся Россия оказалась в положении мужика из приведенного выше анекдота: один президент сидит в Кремле, другой готов в него въехать, выборов как не было, так и нет. А всё по Конституции!
В целом, эпопея с назначением ВРИО Президента Российской Федерации напоминает то, что юристы называют «притворной сделкой». Это когда стороны заключают одно соглашение, хотя исполнить собираются нечто совершенно другое.
Если Медведев и Путин, как теперь они об этом заявляют, заранее договорились о том, что по истечении четырехлетнего срока Путин вернется в Кремль, а Медведев добровольно уступит ему место, то выборы и все четырехлетнее правление Медведева, собственно, и являются той самой притворной сделкой.
Суть этой сделки состоит в том, чтобы при помощи изящного обмана обойти формальное препятствие, установленное российской Конституцией.
Сравнение с притворной сделкой – первое, что приходит на ум. В гражданском праве в этом случае применяются правила, регулирующие действительную сделку. То есть Путин считался бы остающимся у власти и ни на какой третий срок претендовать бы не мог. Однако категории гражданского права к конституционным отношениям неприменимы. Поэтому разбираться с законностью «третьего срока» придется, отталкиваясь от наиболее общих и фундаментальных принципов права. Задача это, безотносительно к политической стороне дела, очень непростая, и никаких очевидных, лежащих на поверхности решений у неё нет. Не только в России, но и в любой другой стране мира разобраться с этой проблемой было бы очень сложно.
Те, кого не очень волнуют путешествия по лабиринтам права, могут сразу перейти к концу статьи, не тратя свое время на юридическую казуистику. Для оставшихся со мной читателей - продолжу.
Запрет занимать должность президента три срока подряд предусмотрен 81-й статьей российской Конституции. На первый взгляд прочтение этой статьи не создаёт никаких проблем. Как говорила одна моя знакомая, в ней «русским по белому» написано: «Одно и то же лицо не может занимать должность президента Российской Федерации более двух сроков подряд».
Казалось бы, говорить не о чем – всё абсолютно ясно и прямо вытекает из текста. Но в праве зачастую ясность как раз и оборачивается знаменитым полным туманом. За это народ юристов и не любит.
Любая норма закона подлежит толкованию при её практическом использовании. Это связано с тем, что ни один закон не существует изолированно от других законов и общих правовых принципов. Контекст в праве определяет текст. Поэтому закон применяется не только и не столько в соответствии с его «буквой», сколько в соответствии с его «духом».
Дух закона – это его смысл, который надо извлечь из юридической нормы. Но как только мы попробуем извлечь «смысл» из нормы об ограничении президентства двумя сроками подряд, закрепленной в статье 81 Конституции РФ, мы столкнёмся с непреодолимыми препятствиями. Норма эта окажется на самом деле сотканной из внутренних противоречий.
Если подвергнуть эту норму простому логическому толкованию, то практически сразу же становится ясно, что она абсурдна. Потому что, если прочесть текст так, как он записан, то из него прямо следует, что исполнять должность Президента Российской Федерации можно пожизненно. Для этого достаточно перемежать каждые два срока пребыванием у власти другого лица (необязательно одного и того же).
Но всё-таки эта норма была включена в Конституцию с какой-то целью. Если целью действительно было закрепление возможности пожизненного нахождения у власти, то непонятно, зачем это надо было делать таким извращённым способом. Проще было бы вообще не упоминать ни о каких ограничениях, тогда и спора бы сейчас никакого не было. Тем более что подобное ограничение встречается не так часто в мировой практике. Никто не принуждал авторов Конституции РФ вписывать в текст эту экзотику…
А так получилась сущая ерунда. В Конституцию введено жёсткое ограничение сроков нахождения в должности Президента Российской Федерации, которое сформулировано таким образом, что на самом деле никого и ни в чём на практике не ограничивает. Если вернуться к тому, с чего я начал эту статью, то при подобном прочтении Конституции Владимир Путин может оставаться президентом как минимум до 2042 года, организовав ещё один перерыв между 2024 и 2030 годами (дальше просто боюсь загадывать). Под этим углом зрения те, кто полагает, что Путин должен куда-то уйти в 2024 году, - большие оптимисты. В 2042 году Путину будет всего 90 лет…
Это отправная точка в толковании статьи 81 российской Конституции. Она состоит в том, что прямое, буквальное прочтение этой статьи, которое так греет душу сторонникам простых подходов, невозможно. В противном случае нам придется признать, что данная норма была специально введена в Конституцию в целях обмана, чтобы скрытно, то есть недемократически, в определенный момент (час икс) послужить обоснованием возможности пожизненного нахождения президента у власти.
При таком прочтении само включение этой нормы в Конституцию является «заговором против демократии». Но в этом случае она уже противоречит положениям пункта 1 статьи 1 главы 1 Конституции РФ, в соответствии с которым Россия является демократическим государством. При этом, в соответствии с пунктом 2 статьи 16 Конституции РФ, никакая конституционная норма не может противоречить общим принципам, которые изложены в главе 1 Конституции РФ. То есть читать статью 81 Конституции РФ буквально было бы попросту антиконституционным.
Если мы придём к согласию в этом самом важном, ключевом пункте, то дальше двигаться будет уже легче. Поскольку норма «о двух сроках подряд» в Конституцию РФ все-таки попала, но при этом её буквальное прочтение является антиконституционным, то это значит лишь то, что у нее есть какой-то другой, неочевидный, скрытый смысл, который мы должны извлечь.
Помимо элементарного логического анализа, есть ещё как минимум два эффективных способа, с помощью которых можно уяснить смысл правовой нормы, когда он по каким-либо причинам прямо не вытекает из текста закона. Его можно установить, выяснив, что именно имел в виду законодатель, принимая в своё время эту норму. Кроме того, смысл отдельно взятой правовой нормы всегда устанавливается в контексте общих принципов права и во взаимосвязи с другими правовыми нормами.
Внутренняя противоречивость статьи 81 Конституции РФ очевидна. С одной стороны, она ограничивает пребывание в должности Президента РФ двумя сроками. С другой, – однозначно указывает на возможность третьего срока. Если бы это было не так, то в тексте не было бы слова «подряд». А там, где есть «третий срок», неизбежно могут быть и «четвёртый», и «пятый», и «шестой». Что этому может помешать, кроме возраста и революции?
Я не могу похвастаться глубоким знанием деталей конституционной дискуссии, проходившей в 1993 году. Хотя, безусловно, протоколы заседаний конституционного совещания заслуживают того, чтобы их сегодня перечитывали с лупой. Тем не менее я могу сказать, что внутренняя противоречивость статьи 81 Конституции РФ есть отражение той политической борьбы, которой сопровождалось принятие новой российской Конституции. Эта норма стала юридическим выражением политического компромисса и, как любой компромисс, оказалась не идеальной.
С одной стороны, главным «лоббистом», благодаря которому эта норма и оказалась в Конституции, было широкое демократическое движение, которое не успело ещё к 1993 году полностью растерять свои силы и с которым всем политическим силам того времени приходилось считаться.
Эта конституционная новелла была прежде всего реакцией демократического движения на порочную политическую практику застоя, который не в последнюю очередь развился как следствие принципиальной невозможности смены лидера в России при его жизни, иначе как при помощи государственного переворота. Это была попытка ограничить некоторые проявления русской политической культуры при помощи «внешних», юридических инструментов (как мы сегодня видим, попытка весьма наивная).
