"Если бы не сталинские репрессии!". Как Вождь спас СССР. - Романенко Константин Константинович (серии книг читать бесплатно txt) 📗
Конечно, стремясь подсластить неприятную «пилюлю», Ленин лукавил. Еще полмесяца назад Советское правительство отвергло предложение Великобритании о мирных переговорах России и Польши. Сталин не мог не понять, что его тактично отстраняли от руководства действиями на западном направлении. Было ясно и то, что за дипломатией Ленина маячила и назойливая тень Троцкого, для усиления славы которого ему предлагали «таскать из огня каштаны». Но он воспринял сообщение спокойно, почти равнодушно. К тому же у него были более серьезные проблемы, чем ловить «лавровые листья» в тарелке политического супа. Решение Политбюро состоялось в тот период, когда войска Юго-Западного фронта, в том числе и 1-я Конная армия, подошедшая к Львову, уже вели упорные бои за город, а поддержку кавалеристов войсками Москва только обещала. Поэтому в ответе Ленину Сталин констатировал: «Жестокие бои продолжаются с возрастающей силой, должно быть сегодня потеряем Александровск. Вашу записку о разделении фронтов получил, не следовало бы Политбюро заниматься пустяками».
Но, не желая вступать в выяснение отношений, по существу, он подал в отставку: «Я могу работать на фронте еще максимум две недели, нужен отдых, поищите заместителя. Обещаниям Главкома не верю ни на минуту, он своими обещаниями только подводит. Что касается настроения ЦК в пользу мира с Польшей, нельзя не заметить, что наша дипломатия иногда очень удачно срывает результаты наших военных успехов».
Очевидно, что Сталин все-таки не смог сдержать эмоций. И его можно понять. Он проделал огромную работу, переломил ход войны в пользу Советской республики, и теперь, когда благодаря его действиям польская армия терпела поражение, его задвигали на второй план. Конечно, он был не лишен здравого честолюбия. Очевидное пренебрежение оскорбило его. Ленин тоже осознавал двуличие ситуации и, ощущая неловкость от того, что поддержал именно Троцкого, сделал вид, будто бы ему неясны причины недовольства Сталина.
«Не совсем понимаю, — запрашивает он 3 августа, — почему Вы недовольны разделением фронтов. Сообщите Ваши мотивы. Мне казалось, что это необходимо, раз опасность Врангеля возрастает. Насчет заместителя сообщите Ваше мнение о кандидате. Также прошу сообщить, с какими обещаниями опаздывает Главком. Наша дипломатия подчинена Цека и никогда не сорвет наших успехов, если опасность Врангеля не вызовет колебаний внутри Цека...» Ленин чувствовал свою неправоту по отношению к Сталину, но заманчивость замысла Лейбы Бронштейна уже очаровала его - цели мировой революции были выше психологической щепетильности. Пытаясь сгладить возникшую неловкость, он задает риторические вопросы, на которые не требуется ответа. И соглашается на «отставку» Сталина.
На следующий день, уже успевший «остыть», Сталин не стал обострять конфликт и ответил лишь по существу самой реорганизации. Его соображения были взвешенны и рациональны. Он предложил сохранить имущество и аппарат Юго-Западного фронта за новым Южным фронтом и указал, что передаваемые 1-я Конная и 12-я армии должны «обслуживаться штабом Западного фронтав их нынешнем виде». В телеграмме Сталин подчеркнул, что такая комбинация «дала бы возможность объединить все антипольские армии в единый Запфронт, чего я и добивался ранее...».
Следует обратить внимание и на то, что при этом совершенно не шла речь о посылке Первой Конной на Варшаву. Впрочем, вопрос о кавалерии Буденного в этот период и не мог стоять так — на львовском участке фронта конница уже участвовала в тяжелых в боях с белополяками, и ее положение было сложным. Однако Ленин не хотел, чтобы у Сталина сохранилось мнение, будто бы глава партии пошел на поводу у Троцкого. Очередная телеграмма из Кремля ушла в Лозовую 4 августа. «Завтра, — сообщал Ленин, — в шесть утра назначен пленум ЦК. Постарайтесь до тех пор прислать Ваше заключение о характере заминок у Буденного и на фронте Врангеля, а равно и о наших военных перспективах на обоих фронтах. От Вашего заключения могут зависеть важнейшие политические решения».
Ленин недоговаривал. Более того, он не известил Сталина о том, что на пленуме будет решаться вопрос о приоритете наступления на Варшаву, а упоминание о «заминках у Буденного» звучало почти как упрек. Сталин почувствовал эту недосказанность. Отвечая в тот же день, он довольно сухо заметил: «... Я не знаю, для чего собственно Вам нужно мое мнение, поэтому я не в состоянии передать Вам требуемого заключения и ограничусь сообщением голых фактов без освещения».
Впрочем, ограничившись «ворчливой» репликой, он кратко, но с присущей ему взвешенностью изложил суть проблем: «Заминка Буденного временная, противник бросил на Буденного литовскую, луцкую и галицкую группы в целях спасения Львова. Буденный уверяет, что разобьет противника (он уже взял большое количество пленных), но Львов будет взят, очевидно, с некоторым опозданием.
Словом заминка Буденного не означает перелома в пользу противника. Что касается Врангеля, то мы теперь хотя и слабы, по причинам, изложенным выше, но все же сдерживаем противника; не позднее как через неделю мы пустим в ход 30 тыс. свежих штыков...»
Из этого чуть нервного обмена телеграммами между двумя членами ЦК совершенно очевидно, что именно Сталин предложил передать 1-ю Конную армию и 12-ю армию в подчинение штаба Западного фронта. Но при этом речь шла исключительно о действиях под Львовом и никоим образом не касалась вопроса о направлении этих частей к Варшаве. Конечно, в этот момент Сталин не мог знать планов польского руководства, но обратим внимание, что он своевременно и правильно оценил тактику Пилсудского. Практически он разгадал намерения командования противника. Поляки не отказывались от продолжения борьбы на львовском участке фронта.
Поясняя свои действия, позже Пилсудский писал: «Моим стратегическим замыслом было: 1) Северный фронт (стоявший против сил Тухачевского. — К.Р.) должен только выиграть время; 2) в стране провести энергичную подготовку резервов — я направлял их на Буг, без ввязывания в бои Северного фронта; 3) покончить с Буденным и перебросить с юга крупные силы для контрнаступления, которое я планировал в районе Бреста. Этого основного замысла я придерживался до самого конца».
Подчеркнем, что речь идет о разгроме Буденного под Львовом, а не в предместье Варшавы. Однако в Кремле строили иные планы. Утром 5 августа Пленум ЦК рассмотрел вопрос о перспективах войны. Накануне Ленин запросил мнение военных. Ответ Реввоенсовета (читай: Троцкого) был категоричным и оптимистическим: «16 августа Красная Армия будет в Варшаве». Поэтому на пленуме вместо трезвой оценки военной ситуации и политической обстановки в Польше Троцкий изощрялся в ораторских экспромтах о «мировой революции». И хотя в отношении действий как на львовском, так и врангелевском участках фронта было принято решение: «Утвердить предложенный тов. Сталиным вариант, принимаемый РВСР», основным стало наступление на Варшаву.
Между тем, выполняя директивы Пилсудского, польские легионеры принимали все меры, чтобы «покончить с Буденным». И еще накануне того дня, когда Пленум ЦК одобрил предложенную Троцким операцию по захвату Варшавы, ситуация на львовском направлении резко изменилась. 5 августа Сталин получил информацию об упорном сопротивлении поляков у Брод, где 1-я Конная армия не сумела добиться успеха. Армия требовала передышки. О необходимости предоставления ей отдыха и пополнения Сталин немедленно телеграфировал в Москву.
«В связи с этим, - сообщил он, - Буденный со вчерашнего дня перешел от наступления к обороне, причем на занятие Львова в ближайшие дни нельзя рассчитывать». Как выяснилось позже, в действительности из боев «на отдых» армия смогла отозвать лишь две дивизии из четырех. Но обратим внимание еще на один существенный факт, который по странной «легкомысленности» выпал из поля зрения историков. Дело в том, что, ведя переговоры с Лениным и Реввоенсоветом, Сталин находился на юге страны. За сотни тысяч километров от Львова - на врангелевском фронте. Его связь с Буденным в буквальном смысле держалась лишь «на проводах». В условиях того времени уже само по себе это создавало определенные сложности для координации действий 1-й Конной.
