Столкновение цивилизаций - Хантингтон Самюэль (читать книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
У непростых процессов, которые привели к межцивилизационным войнам в бывшей Югославии, было много причин и много отправных точек. Однако вероятно, самым важным фактором были демографические изменения в Косово. Косово являлось автономным краем в границах Сербской республики, имея де-факто те же права, что и шесть югославских республик, за исключением права на отделение. [c.422] В 1961 году население края на 67% было албано-мусульманским и на 24% -православно-сербским. Однако коэффициент рождаемости у албанцев был наивысшим в Европе, и Косово стало самым густонаселенным районом Югославии. К 1980-м годам около 50% албанцев находились в возрасте менее двадцати лет. Оказавшись перед лицом такого численного превосходства, сербы эмигрировали из Косово, переезжали в Белград и в другие районы в поисках экономических перспектив. И в результате в 1991 году Косово на 90% стало мусульманским и лишь на 10% — сербским . Тем не менее, сербы рассматривали Косово как свою “святую землю” или “Иерусалим” — место, где, среди прочего, 28 июня 1389 года произошло знаменитое сражение, в котором они потерпели поражение от турок-осман и почти на пять веков оказались под турецким владычеством.
К концу 1980-х годов изменяющийся демографический баланс привел к тому, что албанцы выдвинули требование о повышении статуса Косово до статуса югославской республики. Сербы и югославское правительство возражали из опасения, что, как только Косово обретет право на отделение, оно именно так и поступит и, возможно, соединится с Албанией. В марте 1981 года в поддержку требований за республиканский статус начались акции протестов, разразились беспорядки. Согласно заявлениям сербов, все больший размах приобретала дискриминация в отношении сербов, усиливались гонения на них, учащались акты насилия. “В Косово, начиная с конца 1970-х годов, — замечал хорватский протестант, -…имели место многочисленные инциденты и факты насилия, в числе которых — нанесение ущерба собственности, лишение работы, харассмент, изнасилования, драки и убийства”. И как следствие, “сербы заявили, что угроза приняла масштабы геноцида и что они не станут больше этого терпеть”. Тяжелое положение косовских сербов находило отклик во всей Сербии, и в 1986 году на свет появилась декларация, подписанная 200 ведущими [c.423] сербскими интеллектуалами, включая редакторов журнала либеральной оппозиции “Praxis”, политическими деятелями, религиозными лидерами и военными, в которой от правительства требовали предпринять решительные меры и положить конец геноциду сербов в Косово. Если взять любое приемлемое определение геноцида, то это обвинение было значительно преувеличено, хотя, по утверждению одного иностранного наблюдателя, не скрывавшего симпатий к албанцам, “в 1980-х годах албанские националисты несли ответственность за ряд вооруженных нападений на сербов и за уничтожение некоторых объектов собственности, принадлежащих сербам” .
Все это вызвало подъем сербского национализма, и Слободан Милошевич воспользовался подходящим для себя случаем. В 1987 году он произнес в Косово большую речь, обратившись к сербам с призывом заявить о правах на свою землю и свою историю. “Тотчас вокруг него стали собираться сербы — коммунисты, некоммунисты и даже антикоммунисты, — преисполненные решимости не только защитить сербское меньшинство в Косово, но и подавить албанцев и превратить их в граждан второго сорта. Вскоре Милошевич был признан национальным лидером” . Два года спустя, 28 июня 1989 года, Милошевич вернулся в Косово вместе с одним или двумя миллионами сербов, чтобы отметить шестисотую годовщину знаменитой битвы, символизирующей непрекращающуюся войну с мусульманами.
Страхи сербов и сербский национализм, спровоцированные растущей численностью и силой албанцев, еще больше усугубились демографическими изменениями в Боснии. В 1961 году сербы составляли 43 процента, а мусульмане — 26 процентов населения Боснии и Герцеговины. К 1991 году соотношение изменилось почти в точности на противоположное: доля сербов упала до 31 процента, а доля мусульман возросла до 44%. В течение этих тридцати лет численность хорватов снизилась от 22 процентов [c.424] до 17%. Этническая экспансия одной группы привела к этническим чисткам со стороны другой. “Почему мы убиваем детей?” — задавал вопрос в 1992 году один сербский боец и сам же отвечал на него: “Потому что когда-нибудь они вырастут, и нам придется убивать уже взрослых”. Власти боснийских хорватов, стремясь не допустить “демографической оккупации” мусульманами своих населенных пунктов, действовали лишь с незначительно меньшей жестокостью .
Изменения в демографических соотношениях и “молодежные пики” в двадцать или более процентов ответственны за многие межцивилизационные конфликты конца двадцатого столетия. Тем не менее, всего эти факторы не объясняют. Например, нельзя объяснить с точки зрения демографии войну между сербами и хорватами; только отчасти ее можно объяснить историческими причинами, поскольку эти два народа жили вместе относительно мирно до Второй Мировой войны, когда хорватские усташи стали устраивать массовые убийства сербов. Везде и всюду причиной конфликта также была политика. Распад в конце Первой Мировой войны Австро-Венгерской, Турецкой и Российской империй способствовал разжиганию этнических и цивилизационных конфликтов между государствами, возникшими на их обломках, и между населявшими их народами. После Второй Мировой войны сходные результаты имело крушение Британской, Французской и Голландской империй. С окончанием “холодной войны” к тем же последствиям привело падение коммунистических режимов в Советском Союзе и Югославии. Люди больше не имели возможности идентифицировать себя как коммунисты, советские граждане или югославы и отчаянно нуждались в обретении новых идентичностей. Они нашли их в прежних опорах — в этнической принадлежности и в религии. Репрессивный, но мирный порядок государств, провозгласивших идею отсутствия бога, сменился насилием людей, приверженных разным богам. [c.425] Этот процесс усугубился необходимостью для новообразовавшихся политических сущностей усвоить процедуры демократии. Как только начался развал Советского Союза и Югославии, находившиеся у власти элиты не стали организовывать общенациональных выборов. Поступи они так, политическим лидерам пришлось бы состязаться за власть в центре и они могли бы попытаться выйти к электорату на основе многоэтнической и полицивилизационной программы и собрать в парламенте коалиции соответствующего большинства. Вместо этого и в Советском Союзе, и в Югославии сначала выборы были организованы на республиканской основе, из-за чего у политических лидеров возник чрезвычайно мощный стимул вести направленную против центра избирательную кампанию, взывая к этническому национализму и поощряя независимость своих республик. Даже в Боснии на выборах 1990 года население голосовало строго согласно этническим границам. Многоэтническая Реформистская партия и бывшая Коммунистическая партия получили менее 10 процентов голосов каждая. Количество поданных голосов за Мусульманскую демократическую партию действия (34 процента), Сербскую демократическую партию (30 процентов) и Хорватский демократический союз (18 процентов) более или менее точно соответствует долям мусульман, сербов и хорватов в населении бывшей Югославии. На первых выборах, в которых участвовало несколько кандидатов, почти во всех бывших советских и югославских республиках победу одержали политические лидеры, которые обращались к националистическим чувствам и обещали энергичную защиту своих национальностей против других этнических групп. Соперничество на выборах поощрило националистические настроения и, таким образом, содействовало усилению конфликтов вдоль линий разлома и их превращению в войны по линиям разломов. Когда, по выражению Богдана Денича, “этнос становятся демосом” , первым результатом является polemos, или война.
