Государственный переворот. Стратегия и технология - Глазунов Олег Николаевич (книга бесплатный формат .TXT) 📗
Именно благодаря двойственной роли авторитета демократам удалось прийти к власти в СССР. По мнению ряда культурологов, между двумя средствами достижения власти — легитимным и противозаконным — авторитет занимает промежуточную позицию. Сильнее всего он проявляется именно в сферах духовной жизни общества — в культуре, искусстве, образовании. Следует заметить, что на сегодняшний день его функции в качестве средства достижения власти мало изучены. И практически никто, слыша фразы типа: «авторитетная передача», «авторитетный ученый», «по мнению специалистов» — не связывает их с истинным определением понятия «авторитет». Суть в том, что эти лица или группы авторитетных лиц — обладают возможностью, не прибегая к какому — либо насилию, направлять и организовывать поступки или мысли другого человека.
Многие исследователи считают, что само появление фактора авторитетности в культурной сфере связано с ограниченностью возможностей человека осознавать многие процессы, происходящие в мире и обществе. Это касается как проблем понимания политических, культурных, экономических процессов, происходящих в мире, так и невозможности осмысления их человеком. То есть: чем меньше мы знаем о мире и о себе, чем меньше мы причастны к происходящим событиям, тем больше мы начинаем ценить тех, кто нам эти сведения растолкует. Ученый ли, или любой источник информации будет для нас авторитетным.
Если человек понимает, почему та или иная структура, то или иное лицо для него и для общества в целом значимы, — то такой авторитетный элемент культуры является легитимным. Легитимный авторитет — это как бы выдача обществом знака доверия данному человеку или явлению, некий пропуск в духовную жизнь людей. Например, авторитет Эрмитажа или Большого театра, академика Ю. Лотмана или Д. Лихачева, артистов Ростроповича и Спивакова. По мнению ряда культурологов, авторитет в культуре начинает обладать статусом закона, смыкаясь с его инструментальными формами. Поэтому не случайно в первых рядах всех «оранжевых», «розовых» или «тюльпановых» революций можно встретить представителей культуры и общественных деятелей (писателей, ученых, певцов, композиторов и т. д.). Именно их авторитет помогает оппозиции привлечь на свою сторону большую часть пассивного населения.
Возникает вопрос, почему в условиях проведения культурной революции не возникают народные волнения? Что касается массы населения, то она — по своему положению в обществе — воспринимает действия властей как новый курс, не ведущий к краху. Любые перемены, особенно если они активно пропагандируются через СМИ, народом воспринимаются как шаг к улучшению жизни. Кроме того, необходимо учесть, что в течение нескольких лет культреволюционерами осуществляется идеологическое разложение населения и преднамеренное моральное разложение всех слоев общества путем навязывания другой системы ценностей. В результате — широкие слои населения оказываются деморализованы и находятся в состоянии идейной и психологической растерянности. Кроме того, большая часть населения уверена в том, что власть выполняет свой долг, и доверяет власти. Как показывает мировой опыт, обычно, чтобы снизить притязания и бунтарский дух народа, необходимо попросту затруднить жизнь людям. Чтобы они размышляли, как прожить завтрашний день и прокормить семью, а не о том, кто виноват, иго они оказались в такой ситуации.
Нередко для скорейшего слома традиционной культуры и жизнеустройства общества используется преступный мир. Преступники нужны для выполнения грязной работы по разрушению нравственных и моральных устоев государства. Это было сделано, например, в ходе горбачевской перестройки. Социальный хаос — питательная среда преступного мира. И очень часто этот хаос используют революционеры в своих усилиях по подрыву государства.
Итак, подведем итоги. В современном мире существуют такие технологии проведения революций, которые позволяют странам с высоким уровнем экономического и военного развития не только менять правительства и президентов по своему усмотрению, но и решать судьбу народов и стран. «Революция роз», «оранжевая», «тюльпановая» революции идут по миру, сметая на своем пути правительства и президентов, разрушая традиционную культуру, меняя нравственные и этические ценности. Экспорт революции угрожает всему миру. Более того, постепенно он превратился в высокооплаченный бизнес. Американцы обучили югославскую оппозицию, югославы обучили грузин, грузины помогли Ющенко совершить «оранжевую» революцию и т. д. Технологи по экспорту революции разъезжают по СНГ, помогая оппозиции крушить режимы. Сегодня ни одна страна в мире не в состоянии обеспечить себе безопасность от революционных потрясений. Если она получила «черную метку», то все зависит от срока — год — два или 5–10 лет, но в конечном итоге революция или переворот будет проведен. Но если проанализировать мировой опыт, то «бархатные» революции — это скорее исключение, а не правило, присущее лишь слаборазвитым странам. Но даже там они проводятся тогда, когда другое способы захвата власти оказались неэффективными. В современном демократическом мире преобладают другие, более мирные формы революций.
При этом смена элит происходит не только на постсоветском пространстве, но и во всем мире. Уходит «старая» элита, которая сформировалась во времена холодной войны. На ее место приходит новая, более циничная и беспринципная элита, с другими ценностями, с другой моралью и культурой. Традиционная культура разрушается не только в слаборазвитых странах. Культурная революция медленно и уверенно движется по всему миру, охватывая Великобританию, Францию, США, Японию и т. д.
Глава 4
Тактические правила культурной революции
Рассмотрим тактические правила проведения культурных революций на примере двух наиболее известных культреволюционеров XIX–XX веков: Отто фон Бисмарка и Ататюрка. Их опыт интересен тем, что захват власти и культурную революцию они произвели мирным, ненасильственным путем. Подобную тактику использовали и до сих пор продолжают использовать многие современные политики.
Существует тактика, называемая условно «блицкригом». Суть ее в том, чтобы уже на раннем этапе культурной революции обнародовать все свои цели и добиваться выполнения возможно большего их числа, чтобы получить возможно большие результаты. Другую тактику называют выжидающей, или фабианской. Она заключается в том, чтобы, скрывая свои цели, отделяя преобразования друг от друга, каждый раз добиваться осуществления какого — либо одного изменения.
При проведении различных революционных преобразований культреволюционеры умеют искусно применять оба подхода: блицкриг и фабианский. Причем накопленный исторический опыт свидетельствует, что наиболее результативным является сочетание тактики выжидания с тактикой блицкрига. Для достижения своих целей культреволюционер умеет отделить одну проблему от другой, когда наступит наиболее благоприятное время для проведения преобразований, и как можно быстрее разделывается с каждой проблемой, снимая ее с повестки дня прежде, чем оппозиция сумеет мобилизовать свои силы. Исторический опыт свидетельствует: политик, обладающий способностью правильно сочетать тактику выжидания и блицкрига, имеет большие шансы на успех своего мероприятия. Подобную технологию применяли Яковлев с Горбачевым во время перестройки в СССР. Каждый этап перестройки государственной системы обосновывался разными идеологическими концепциями. Они казались не связанными друг с другом, но четко выполняли поставленную задачу.
Очень важно, чтобы при проведении культурных революций существовала не только программа строгой последовательности действий, но и программа прикрытий и маскировки важных составляющих сценария революции. Первое условие успешного разрешения любой крупной революционной задачи заключается в том, чтобы дать ей правильное имя. Кто — то однажды сказал, что правдивое имя делает народ единым и сильным, а ложное — превращает его в толпу, не способную к самостоятельному мышлению. Например, разрушение СССР было названо «перестройкой» или реформированием. Поэтому в дальнейшем вся активная фаза культурной революции называлась не революцией, а реформированием. Иными словами, политик, собирающийся проводить реформы, тщательно избегает говорить о цели своего «проекта», о том, что ждет страну, народ в том случае, если он осуществит свои преобразования.
