Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность - Тарик Али (читать книги онлайн бесплатно серию книг .TXT) 📗
Генералы проигнорировали совет газеты, которая обычно сочувствовала их нуждам. Вместо того чтобы внять совету, они арестовали лидеров Организации пенджабских арендаторов, а осада деревень и издевательства над их жителями продолжались. Борьба так борьба! Хотя основные партии страны проигнорировали конфликт, протестующих поддержали многие независимые организации, одна из которых, «Аср» («Импульс»), в середине декабря успешно провела конференцию по этому вопросу и организовала публичную демонстрацию в Лахоре.
Новый статус Мушаррафа как доверенного союзника Запада теперь использовали против арендаторов. Некоторые их лидеры были обвинены по новому «антитеррористическому» законодательству. Освобождая настоящих террористов, большинство которых в разное время числилось в платежных ведомостях военных разведывательных служб, люди в хаки объявили «террористами» арендаторов, не применявших насильственных методов в борьбе за свои права. Несмотря на тот факт, что в Пакистан регулярно наведывались ученые мужи из западных средств массовой информации, ни один из этих заезжих журналистов не посчитал эту борьбу стоящей внимания. Она была немодна и отвлекала от концентрации на бородах. Однако тогда люди видят, что бородатым мужам нет дела до реальных народных нужд, что и продемонстрировали пенджабские арендаторы с военных ферм. Кристофер Джон и Юнис Икбал хотят сделать свою борьбу интернациональной. Они хотят, чтобы мир ее заметил, и они готовы на все ради международной солидарности, которой пока что не наблюдается.
Недостаток синхронизации между недавними выборами и двухлетней борьбой, в которой принимает участие миллион крестьянских семей, позволяет предположить чрезвычайно хлипкую природу государственного устройства. Политическая ширма, созданная Мушаррафом, предназначена не для того, чтобы скрывать, а скорее для того, чтобы подчеркнуть, какие силы правят страной. Если бы какой-либо режим их тех, от которых Пакистан страдает с 1977 года, действительно улучшил условия жизни большинства своих граждан, нашлось бы и место для какого-либо утилитарного аргумента, чтобы определить, какое правительство — военное или гражданское — работает лучше. Однако даже подправленные и приукрашенные официальные данные показывают, что страна переживает долгий и глубокий социальный кризис, независимо от того, кто находится у власти.
В прошлом было по крайней мере несколько попыток посмотреть в лицо реальности. В частности, в официальном правительственном «Отчете о не имеющих убежища лицах в Карачи», опубликованном в 1959 году, когда формой социально-демократической идеологии был здравый смысл глобального капитализма. Это мучительное чтение, если вспомнить о той бессердечной индифферентности, которую демонстрируют сегодняшние правители:
«Фермер держит свою единственную пару волов в соответственно укрытом пространстве, площадь которого больше, чем 4X5 ярдов (3,7X4,6 метров)… те же, кто живет в джугги или в подобных им арендуемых импровизированных помещениях, не может наслаждаться даже таким пространством и комфортом. Хотя площадь джугги тоже составляет 4X5 ярдов, средняя плотность населения на этой площади составляет 4,2 человека… даже самое древнее человеческое жилье, открытое археологами, было больше по размерам и удобнее, чем то, которое мы имеем печальную обязанность описывать».
Если учесть, что с тех пор плотность населения резко возросла, едва ли удивительно, что обеспечение жильем перестало быть первостепенной обязанностью власти со времени переворота генерала уль-Хака в марте 1977 года. Мальтузианская политика [125] успешных правительств: отсутствие реального здравоохранения для более чем половины населения, ужасающие условия жизни в городе и деревне, невозможность получить образование в деревне (70 % женщин и 41 % мужчин официально признаны неграмотными, хотя реальные цифры, скорее всего, гораздо выше) — разрушили страну, однако им не удалось реально снизить размеры среднестатистической семьи. В соответствии с последней переписью, страна имеет население в 148,7 млн человек. Ассоциация по планированию семьи при Организации Объединенных Наций считает, что к 2050 году оно возрастет до 344,2 млн человек, что поставит Пакистан на четвертое место в мире по численности населения, после Китая, Индии и США.
Иерархическое разделение пакистанского общества в последние десятилетия стало идти еще быстрее. Единственной серьезной брешью в стене, отделяющей всю гражданскую и военную элиту, получающую английское образование и имеющую доступ в западные университеты, медицинские училища и военные академии, от остального населения, полуграмотного (в основном это выпускники медресе или религиозных школ) или совсем неграмотного, стала «теневая экономика». В 1980—1990-е годы на маковых полях Афганистана и Северо-Западной пограничной провинции вырос урожай героиновых миллионеров, которые добрались до этой вершины своим путем. Многие из них происходят из крестьян или из среды мелкой городской буржуазии, но они настолько богаты, что финансируют почти каждую политическую партию и оказывают влияние на вооруженные силы [126]. Деньги, автоматы Калашникова и автомобили «Паджеро» (японский вариант «Рендж-Ровера») так и сыпались на них. Вследствие этого героиновые бароны преисполнились гонора и стали публично демонстрировать свои дурные манеры. Пусть их время уже прошло, однако они убедились, что их дети получили надлежащее образование и стали частью элиты. Стремление этого социального слоя войти в «высшее общество» внесло некоторое разнообразие в состав обладающей собственностью элиты, однако больше почти ничего не изменилось. Деньги остались великим уравнителем в высших кругах общества, однако цены на землю в городе достигли астрономических величин. Купить квартиру в Дефенс Колони в Карачи или в фешенебельном районе Пэрэйд-Граунд в Лахоре — это почти все равно что купить ее в Нью-Йорке или в Берлине.
В 1990-е годы героин доставлялся в Европу и Северную Америку двумя путями. Первый лежал через «Великий героиновый путь» в багажниках из Пешавара в Карачи, а затем в трюмах судов в средиземноморские порты Европы. Второй, находящийся под контролем русской мафии, вел из Афганистана через Среднюю Азию и Россию на Балканы, а потом в столицы западных стран. Разгром талибов после 11 сентября означал, что пакистанская героиновая сеть практически распалась. Теперь наркобароны, контролирующие второй путь, монополизировали эту торговлю, и их старые русские друзья процветают, в то время как главным пунктом распределения наркотиков для большей части мира становится Косово [127]. Пакистанская экономика перенесла этот удар только благодаря новым денежным вливаниям, прибывшим вместе с американскими войсками. Иностранная политика США в Пакистане остается искусной комбинацией военной силы и денежных подачек, но что будет с Пакистаном, если солдаты и деньги понадобятся на других фронтах?
Апологеты Империи часто толкуют о трудном выборе, который должны сделать все государства с рыночной экономикой. Для исламского мира это означает либо демократию, украшенную выгодами свободной торговли, правами на интеллектуальную собственность и приватизацией всего, чего только можно, или возвращение к варварству, украшенному бородой. Однако бородатые мужи редко сопротивляются внедрению западной экономической модели. Реальную угрозу для них представляет социальная сторона модернизации. Они знают, что уступить в вопросах пола или сексуальности значило бы разрушить свое влияние на исламский мир. По этой причине бородатые мужи насильственно отвергают свободы, дозволенные в исламе женщинам или, чаще, гомосексуалистам [128]. Главная разница между бородачами и пакистанскими либералами, которые поддерживают США, состоит в том, что последние принимают обе стороны медали. Пакистан является никуда не годным государством, потому что его правящая элита никуда не годно обращается со своим народом. Официальный пост можно купить за деньги, а вложенные средства вернуть при помощи принудительных взяток и поборов. Юстиция погрязла в коррупции или плохо справляется со своими обязанностями. Капиталистическая система обслуживает нужды богатых; возврат средств в виде налогов от бизнеса, большого или малого, питательная еда, образование, здоровье и убежище — удел тех, кто может заплатить; расходы на оборону совершенно не контролируются, а бюджет в первую очередь определяется требованиями «национальной безопасности». И кажется, что выхода из этого порочного круга нет. А в результате — убожество, сопровождаемое убийствами и разбоем.
