Продажная девка Генетика - Мухин Юрий Игнатьевич (библиотека электронных книг txt) 📗
— хозрасчете как способе воссоединения в экономике СССР творчества миллионов трудящихся, а именно силой творчества миллионов трудящихся и развивалась экономика СССР.
Но при этом как марксист он должен был утверждать, что СССР идет к коммунизму по Марксовому пути: денег скоро не будет, товарооборота не будет, а кто чего способен произвести, тот будет передавать это другим по потребностям, то есть Сталин вынужден был утверждать прямо противоположное тому, что фактически делал.
Особенно ярко эта раздвоенность проявилась в одной из последних работ Сталина, брошюре «Экономические проблемы социализма в СССР». Дело в том, что к 1950 г. экономика СССР стала настолько не соответствовать марксизму, что было принято решение написать учебник «Политическая экономика социализма», в котором дать хоть какие-нибудь ориентиры. Проект учебника открыто обсуждался, в обсуждении участвовал и Сталин, поскольку без его авторитета примирить критикующих вряд ли было возможно. Правоверные марксисты утверждали, что согласно Марксу уже давно пора заменить товарооборот продуктообменом, а деньги упразднить. И, по Марксу, они были правы. Другие утверждали, что пора упразднить самого Маркса, и предлагали свое видение и свои пути в коммунизме. Перед Сталиным стояла нерешаемая задача: отбить атаки придурков на деньги и товарооборот и, соответственно, на хозрасчет и творчество, но при этом доказать, что марксизм — это наука и что ею нужно руководствоваться.
Я дам только один пример того, как в этой дискуссии Сталин уворачивался от неудобных вопросов и как он пытался за уши подтащить Маркса к своей практике. Во время дискуссии поступило предложение по сельскому хозяйству. Дело в том, что колхозы и совхозы при Сталине не имели своей тяжелой техники: тракторов, комбайнов, жаток, автомобилей и т.д. Вся эта техника сосредотачивалась на машинно-тракторных станциях (МТС), которые обрабатывали землю и снимали урожай сразу нескольким десяткам колхозов. Давайте позагиба-ем пальцы очевидной хозяйственной выгоды от этого сталинского решения.
' Во-первых. Сама сельхозтехника тем экономичнее, чем она мощнее. Предположим, среднему колхозу достаточно одного комбайна, чтобы успеть в уборку снять и обмолотить все зерновые. Но никакой председатель колхоза не рискнет ограничиться одним комбайном, поскольку в случае его поломки будет потерян урожай — результат работы за целый год. Поэтому если передать технику из МТС колхозам, то такой колхоз купит для подстраховки 2 комбайна, и это, что поделать, разумно. Если МТС обслуживала 20 таких колхозов, то после передачи им техники они реально будут иметь в сумме 40 комбайнов, в то время как МТС могла с 10%-ным резервом иметь их всего 22 и справляться с уборкой урожая во всех 20 колхозах. А ведь вся эта масса затрат на неэффективно работающую технику в колхозах ляжет на стоимость продовольствия, и она возрастет.
Во-вторых. То, что после передачи в колхоз комбайн будет работать месяц в году, еще не значит, что и комбайнер этого колхоза будет работать месяц в году, — в колхозе ему работу найдут. Поэтому этот комбайнер с комбайном выехать на уборку урожая в другие области просто не сможет, да там его и не ждут — ведь там в колхозах есть свои комбайнеры и комбайны. Техника будет лежать мертвым грузом в колхозах по всей стране. А МТС способны маневрировать техникой, то есть перевезти ее сначала из северных районов в южные и там совместно с местными МТС убрать урожай, а затем вместе с ними подниматься на север, убирая там созревающие зерновые. А это значит, что если колхозам надо иметь 40 единиц техники, то МТС могут обойтись и 10. Когда продукты будут дешевле — с МТС или без МТС?
В-третьих, и это уже касается денег, а не организации производства. При введении в схему товарооборота «товар—деньги—товар» («производство тракторов — производство зерна») МТС товарооборот увеличивается в полтора раза, и появляется еще одна цена — цена обработки земли. Следовательно, появляется еще одно хозрасчетное звено, а государство получает возможность ценами заставить это звено (МТС) творить — снижать затраты на обработку земли. Рост количества техники у МТС и неоправданный рост стоимости этой техники прямо увеличивают затраты МТС на обработку земли и снижают их эффективность. Поэтому МТС были экономическим контролером заводов сельхозмашин: не давали тем производить неэффективную технику, а всей техники производить больше, чем надо. С МТС экономика СССР и, следовательно, советский народ не несли затрат на изготовление плохо используемой техники.
А если отдать технику колхозам, то исчезает цена обработки земли — она становится в бухгалтерском отчете колхоза строчкой затрат на производство зерна и контролируется только самим колхозом, который вправе ее и увеличить, увеличив, допустим, урожайность за счет удобрений. Поэтому колхоз прямо заинтересован в противоположном — в том, чтобы у него на всякий случай всякой техники было побольше — хороший урожай все равно перекрывал затраты на ее приобретение, а плохой урожай не давал приобрести и минимум. С ликвидацией МТС производство сельхозмашин в СССР начинало бессмысленно увеличиваться, увеличивая, повторю, затраты и цены на продовольствие.
Вопрос с МТС, как видите, ясен и понятен, и Сталин мог бы так его и обосновать, но вместо этого он начинает говорить о том, что продажа сельхозтехники непосредственно колхозам увеличит товарооборот, а это затормозит «продвижение к коммунизму», поскольку, дескать, великий Энгельс убедительно доказал, что «наличие товарного обращения неминуемо должно привести... к возрождению капитализма».
В этом деле смешно то, что Сталин после вступительной главы начинает со следующего:
«Некоторые товарищи утверждают, что партия поступила неправильно, сохранив товарное производство после того, как она взяла власть и национализировала средства производства в нашей стране. Они считают, что партия должна была тогда же устранить товарное производство. Они ссылаются при этом на Энгельса, который говорит:
«Раз общество возьмет во владение средства производства, то будет устранено товарное производство, а вместе с тем и господство продуктов над производителями» (см. «Анти-Дюринг»).
Эти товарищи глубоко ошибаются».
Далее он поясняет, в чем ошибка т. Энгельса и остальных, постоянно подчеркивая, что «товарное производство и товарооборот являются у нас в настоящее время такой же необходимостью, какой они были, скажем, лет тридцать тому назад, когда Ленин провозгласил необходимость всемерного разворота товарооборота».
Таким образом, и я, и Шумский, и Чартаев, предлагая направлять деньги навстречу технологическому потоку, фактически исполняли указание товарищей Ленина и Сталина о всемерном «развороте товарооборота», хотя и не читали в то время брошюры Сталина «Экономические проблемы социализма» (я, по крайней мере).
* * *
В мире был выдающийся ученый-экономист В.В. Леонтьев. Почему я так считаю? Видите ли, уже очень давно Нобелевский комитет главной заслугой соискателя Нобелевской премии считает его еврейское происхождение, а Леонтьев не еврей, но премию получил, значит, действительно ученый.
В введении к книге «Экономические эссе» он пишет, что экономика — это сугубо наука практиков, нельзя быть экономистом вне экономики, нельзя создавать теории, не получая данных от конкретных предприятий, сделок, движений денег и товара. Подавляющее число светил экономики работают сами на себя, их работы являются чистым умствованием, которое никому не нужно и ничего не дает. Их гениальные озарения, полученные от длительного созерцания потолка, — пустые забавы, опасные для тех политиков и практиков, кто попробует на них опереться. Леонтьев проводит анализ публикаций американских экономистов за 1972—1981 годы. Только в одной из каждых 100 публикаций ее автор опирался на данные, собранные им самостоятельно, то есть только один из ста экономистов потрудился ознакомиться с тем, что исследует, — с собственно экономикой. Еще около 20% авторов использовали данные об экономике, заимствованные ими из литературных источников. А почти три четверти «экономистов» представили результаты своих работ в виде надуманных проблем и таких же решений. (И это, заметим, в Америке, обычно не склонной платить деньги своим ученым ни за что.)
