Собрание сочинений. Тревога и надежда. Том 1 - Сахаров Андрей Дмитриевич (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации TXT) 📗
Я надеюсь, что тщательно продуманные и организованные действия в защиту репрессированных будут способствовать облегчению их участи, способствовать укреплению международного научного сообщества, его авторитета и действенности.
Я назвал это письмо «Ответственность ученых». Великанова, Орлов, Ковалев и многие, многие другие решили вопрос ответственности для себя, встав на путь активной и самоотверженной борьбы за права человека, за гласность. Их жертвы огромны, но не бесполезны. Именно эти люди меняют что-то в лучшую сторону в нравственном облике нашего мира. Другие их коллеги в тоталитарных странах не нашли в себе сил для такой борьбы, но многие из них стараются честно выполнить свой профессиональный долг. Действительно, надо профессионально работать. Но не пора ли этим ученым, в узком кругу часто показывающим много понимания и нонконформизма, проявить свое чувство ответственности более общественно значимым способом, более открыто — в таких вопросах хотя бы, как открытая защита своих репрессированных коллег, открытый контроль за реальным соблюдением законов страны и выполнением ее международных обязательств. И, безусловно, для каждого истинного ученого необходимо сохранить тот запас мужества и честности, который дает возможность противостоять соблазнам и привычкам конформизма. Мы здесь знаем, к сожалению, слишком много примеров обратного — иногда под предлогом сохранения лаборатории или института (обычно фальшивым), иногда — ради продвижения, иногда — ради возможности съездить за границу (главная приманка в такой закрытой стране, как наша). А ведь разве не позорное действие совершают коллеги Юрия Орлова, тайно исключая его из Академии наук Армении, и другие коллеги из Академии наук СССР, закрывающие на это глаза, как и на то, что он находится на грани физической смерти? Возможно, что рано или поздно многие активные или пассивные соучастники подобных дел толкнутся с возросшими аппетитами Молоха. Хорошего в этом мало, лучше избежать!
Для ученых Запада нет ни угрозы тюрьмы и лагеря за общественную деятельность, ни приманки заграничной поездки за отказ от нее. Но ответственность от этого не становится менее острой. Среди какой-то части западной интеллигенции распространено предубеждение против общественной деятельности, как политики. То, о чем я пишу здесь, — не борьба за власть и поэтому не политика. Это борьба за сохранение мира и нравственных ценностей, выработанных всем развитием цивилизации. Пример и судьба узников совести показывают, что защита справедливости, международная защита конкретных жертв насилия, защита высших интересов человечества — долг каждого ученого.
P.S. Уже после того, как статья была написана, Таня Осипова осуждена на пять лет лагерей и пять лет ссылки, к семи годам лагерей и пяти годам ссылки приговорен Генрих Алтунян и в лагере после четырехмесячной голодовки трагически погиб в возрасте 41 года Юри Кукк.
ЧТО ДОЛЖНЫ СДЕЛАТЬ США И СССР,
ЧТОБЫ СОХРАНИТЬ МИР [104]
Подавляющее большинство людей во всех странах, в том числе в США и в СССР, при всем отличии их исторического опыта, всеми силами души стремится к миру. Мир — возможность личного счастья, воспитания детей, любви и доброты, радости от хорошо выполненной работы, общения с природой, познавательной и художественной деятельности — того, ради чего человек живет на Земле. Война — страдания и смерть, гибель близких, жестокость, разлука и нужда, разрушения, голод и болезни. Такой война была всегда, такой увидели ее сотни миллионов людей в двух мировых и многих «малых», но от этого не менее жестоких войнах этого века, до сих пор оплакивающие погибших. Еще страшней может быть третья мировая. Тринадцать миллиардов тонн тротилового эквивалента, сосредоточенные в 40—50 тысячах термоядерных и ядерных зарядов (по данным Комиссии ООН во главе с A. Thunborg), — реальная угроза самому существованию человечества и во всяком случае — цивилизации.
Я верю, что руководители всех современных государств не могут игнорировать страстную общечеловеческую волю к миру. Прошли времена средневековых баронов, которые могли считать войну главной рыцарской доблестью, а их крестьяне вновь и вновь покорно засевали вытоптанные поля и отстраивали сожженные лачуги. Сегодня и Брежнев, и Рейган — как люди, наедине с собой — несомненно хотят мира для своих народов и своих близких, для всех людей на земле, я искренне верю этому. Но жизнь необычайно противоречива и сложна. В ней, к сожалению и ужасу, есть серьезнейшие факторы, которые, неконтролируемо взаимодействуя, объективно толкают руководителей ряда государств на опасные действия, а весь мир подводят все ближе к грани катастрофы. Это — ложная логика удержания власти, мешающая необходимым компромиссам и реформам, — я говорю о партийной власти в СССР, но не только о ней. Это — экспансия, борьба за расширение сферы влияния — иногда из-за ошибочного понимания обеспечения безопасности (и СССР, и США), главное же — из-за фальшивого и опасного мессианства (СССР). Опаснейшим действием, разрушающим важнейшие основы международного равновесия, является прямое вооруженное вмешательство в дела стран своего лагеря, если они встают на путь реформ (СССР). Это — страх и международное недоверие, усиливаемые закрытостью социалистического мира. Это — гонка вооружений, породившая раковую опухоль военно-промышленного комплекса — как в СССР, так и в США. Это — опасность перерастания малых и местных конфликтов в глобальные и большие.
Эти факторы действуют в беспрецедентном контексте глобального противостояния, причем социалистический и западный мир обладают особенностями, усиливающими опасность. СССР родился под знаменем мирового коммунизма, но в значительной мере растерял свой идеологический заряд. Основное настроение — пассивность, безразличие, озабоченность постоянными экономическими трудностями усталого и спаиваемого народа; при этом — вполне лояльное отношение к советскому образу жизни, при всей ее несвободе, и к партийной власти, рассматриваемой как опора стабильности и мира (в значительной мере именно ради этого искусственно подогревается чувство угрозы, якобы идущей со стороны Запада). Потеряв далекую перспективу (а для ближней — строя личные дачи), партийная власть продолжает традиционную русскую геополитику, но уже во всем мире и используя гигантские возможности тоталитарного строя — унифицированную и тенденциозную, но умную и последовательную пропаганду внутри страны и вовне, тихое проникновение во все щели и подрывную деятельность на Западе; использует возросшие, хотя и односторонние, возможности экономики для безудержной милитаризации. Не следует принимать всерьез цифры военных расходов, приводимые советской пропагандой — они всегда приуменьшены. К тому же особенности экономической системы позволяют свободно и неконтролируемо перераспределять ресурсы и создавать вооружение, как бы ничего за него не платя (но ситца и мяса при этом в магазинах нет, иллюзорны однако представления, что это хоть в какой-то мере остановит советское военное развитие или вызовет сколько-нибудь значительные волнения населения, тем более, что в стране, которую на протяжении всей ее истории периодически поражал голод, уже несколько десятилетий его нет). Одна из целей советской внешней политики — дезорганизация и запугивание Запада, эксплуатация его технических и экономических возможностей под угрозой нацеленных ракет. Вся эта игра с огнем, апогеем которой явилась трагическая ошибка вторжения в Афганистан, обращаемый в социалистическую веру вопреки воле большинства населения этой страны, возможна из-за отсутствия общественного контроля над действиями властей, почти полной закрытости нашего общества.
Опять глушатся иностранные радиопередачи. Главлит (цензура) имеет 100-страничный список запретных тем — от цифр потребления алкоголя до упоминания выступлений Сталина. Число туристов из СССР за рубежом меньше, чем из маленькой Дании, и как наши туристы там, так и иностранные здесь лишены возможности свободного общения с людьми. Вновь усилились репрессии против тех, кто защищает право на свободу информации, на свободу передвижения. Имена Великановой, Ковалева и Щаранского стали символом этих репрессий. Что будет завтра?
