Кремлевский визит Фюрера - Кремлев Сергей (читать книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .TXT) 📗
Позже он рассказывал друзьям:
— Едем от Ленинграда — на станциях ни души… Тишина… Чистота— идеальная…
— А кто убирает?
— Раз чисто — значит, убирают. Но главное — не сорят, не ломают…
— Так никого на перронах и не видел?
— Видел — часа за три до Хельсинки остановка. Смотрю — выходит из вокзала некто в фуражке с белым чехлом, с золотой кокардой, черная тужурка с сияющими пуговицами и широким галуном по рукавам, белоснежный воротничок…
— Начальник станции?
— Ну я вначале подумал, что это вообще их адмирал…
— А оказалось?
— А он через пару минут у моего вагона колеса выстукивает и масло подливает — смазчик!
— Не может быть!
— Может… Правда, мне потом сказали, что у них на маленьких станциях вообще по одному человеку работает. Он и билеты продает, и стрелки переводит, и семафоры открывает, и за чистотой следит, и отчеты составляет…
— И отчеты? Ну дают!
— Да, и отчеты… А называется при этом — сторож станции… Из этого рассказа уже можно было понять, в чем был секрет экономических и культурных успехов финнов…
Но…
Но в той же чистой и аккуратной стране, умеющей усердно трудиться и живущей просторно — в десять раз просторней, скажем, немцев, сильны были идеи некой «Великой Финляндии». Университетская молодежь упивалась планами расширения земель наследников творцов «Калевалы» по Ладожское озеро с выходом на линию Пскова, с аннексией Карелии и самого Петербурга…
Был популярен лозунг президента Пера Эвинда Свинхувуда: «Любой враг России должен быть другом Финляндии»…
Фамилия «Свинхувуд», к слову, в переводе на русский означает «свиноголовый», и носитель ее в отношении России полностью свою фамилию оправдывал…
Но если говорить не о верхах, а о финской массе, то — сама по себе — она была к русским традиционно весьма лояльна… И — не очень-то лояльна к другим чужеземцам…
Во время Крымской войны объединенный британо-французский флот высадился на Аландских островах. Эти острова, о которых я еще скажу, запирают вход в Ботнический залив, восточным берегом которого владела тогда Россия, а западным — Швеция…
С удобной островной базы союзники начали бомбардировки прибрежных финских городов и поселков, но финны сумели дать сдачи… Героями обороны стали рыбак Матс Канкконен и коммерц-советник Андерс Доннер, и с тех пор в Финляндии стала популярной песня об Аландской войне, когда от финского огня содрогались англичане…
Была у финнов популярна и другая песня, где пелось:
Это было уже в 1877 году, во время Русско-турецкой войны…
Но массами финских «парней» руководят образованные слои, а даже в 30-е годы XX века в стране было очень влиятельно… шведское меньшинство: дворянство, помещики, буржуазия, при соотношении шведов и финнов в населении 1 к 9.
И вся эта братия не просто была пропитана ненавистью к России и русской культуре, но еще и имела возможность пропагандировать их…
А ведь были еще и образованные «национальные интеллигенты»… И в тридцатые годы финские школьники учили уже другие строчки… Поэт Ууно Кайлас писал:
Граница открывается, как полынья,
Впереди — Восток, Азия…
Позади — Запад и Европа,
На страже которых стою я…
Да, интеллигенты — они и в Финляндии интеллигенты… Коллега из финской «Хувудстадсбладет» жаловался тассовцу Пальгунову: — У нас перепроизводство интеллигенции: на каждый десяток жителей столицы приходится не менее двух-трех докторов наук и магистров, и только пятеро — без званий, у остальных есть какие-то ранги — дипломированного инженера, ректора, редактора…
— У нашего посольства стоит полицейский с профессорским видом, — пошутил Пальгунов.
— Не удивлюсь, если он окажется доктором права, — вполне серьезно ответил собеседник. — В «Ротонде» среди официантов есть магистры философии…
УВЫ, политическая философия Финляндии выстраивалась отнюдь не на прочной логической базе… При этом она была еще и болезненно неумной… С тем же Пальгуновым весной 34-го года вышел забавный случай…
Как-то его пригласили в отдел печати МИДа к 10 часам 30 минутам завтрашнего дня для «важного сообщения» лично заведующего отделом Каарло Нестори Рантакари…
Рантакари был не просто крупным чиновником МИДа, а доверенным лицом президента Свинхувуда, составителем его речей и прочего…
В 10.30 Пальгунов был в тесном кабинете шефа отдела печати с огромным письменным столом…
— Господин Пальгунов, я хотел бы сделать вам дружественное представление.
— Слушаю…
— В Москве проходит XVII съезд ВКП(б). —Да.
— Так вот, в отчетах ваша пресса печатает слова из доклада о том, что если некое свиное рыло сунется в советский огород, то горько о том пожалеет… Наш президент очень недоволен и считает, что это выпад против него…
— Но господин Рантакари, это же русская идиома, и ей намного больше лет, чем господину Свинхувуду… О свиных рылах еще наш Гоголь писал, но, надеюсь, у вас нет претензий к классику?
— О, нет! — неожиданно рассмеялся сам Рантакари. — Но вот президент…
НО РУССКИЙ перевод фамилии финского президента отражал ситуацию точно, если к первому эпитету прибавить второй — «тупоголовые»…
Советский Союз обретал все большую мощь, а в Финляндии не то что университетские магистры философии и философы-официанты, но правительственные и военные круги разрабатывали планы расширения территории Финляндии до Ладожского и Онежского озер с захватом всей Карелии и всего Кольского полуострова с, естественно, Мурманском…
Уж не знаю, как там по-фински, но по-русски такие «планы» можно было назвать уже лишь безголовыми…
Финны очень заигрывали с немцами и на них очень рассчитывали, но так же они заигрывали и рассчитывали и на Лондон, и на Париж, и даже — на Стокгольм, но особенно — на Вашингтон.
На самих себя финны тоже рассчитывали.
И только на Москву в Хельсинки предпочитали смотреть в перспективе через прорезь прицела или — хотя бы — через презрительный прищур глаз… Это не могло быть оправдано ничем, хотя в начале тридцатых годов политическую холодность финнов к нам еще можно было объяснять экономикой. Дело было в том, что более 80 процентов финского экспорта составляли лес и бумага, и всего 7 процентов — изделия машиностроения. А СССР тоже был крупнейшим экспортером леса…
Однако к 1938 году финнам было сделано весьма выгодное предложение…
В начале апреля второй секретарь советского полпредства в Хельсинки Борис Аркадьевич Ярцев был вызван к Сталину. Личный вызов в Кремль дипломата с таким незначительным статусом был бы абсолютно необъясним, если не учитывать то, что под «крышей» полпредства и под псевдонимом «Ярцев» резидент внешней разведки НКВД Борис Рыбкин занимался в Финляндии делами весьма значительными.
Жена его, очаровательная Зоенька Воскресенская, заведовала хельсинкским отделением «Интуриста» и тоже была кадровой советской разведчицей высокого класса. В легальную хельсинкскую резидентуру 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР она входила на правах заместителя собственного мужа.
Впрочем, даже вторая «профессия» Рыбкина личного вызова особо не объясняла, потому что разговор в сталинском кабинете зашел о делах все же дипломатических… Причиной же были, скорее всего, опасения Сталина относительно того, что в тонкой назревшей проблеме «литвиновский» НКИД только напортачит… Во всяком случае, полпреда Асмуса срочно из Хельсинки отозвали…
Кроме хозяина кабинета там были только Молотов и Ворошилов, и поскольку до этого Сталин Рыбкина не знал, он начал с расспросов о биографии, о службе, о Финляндии. Дело Рыбкину-Ярцеву предстояло тонкое, и Сталин, естественно, хотел понять — а стоит ли его Рыбкину вообще поручать…
