Что такое государство Израиль? - Рабкин Яков (читать книги полные .TXT) 📗
Иными словами, сегодня ставится под вопрос «…вся сумма элементов израильского национального сознания, “сконструированного” за сто лет существования сионизма… Мы далеки от тех времен, когда у страны был единый голос» [57]. В действительности единства никогда и не существовало: голоса, отличные от общего хора – в особенности голоса религиозных недругов сионизма, – просто не были слышны. С 2010 года израильский парламент ввел законодательные меры, ограничивающие доступ к альтернативной информации. В частности, под запрет попали все данные, касающиеся «аль-Накба» (араб. «катастрофа») – так палестинцы называют события 1947–1949 годов. По новому закону, муниципалитеты и школы, которые попытаются отметить день палестинской трагедии, должны выплачивать штраф [58].
В период энтузиазма по поводу мирного процесса 1990-х годов израильская молодежь познакомилась с идеями палестинского национального движения, отвергающего исключительное право евреев на Землю Израиля. На самом деле уже начиная с конца 70-х годов – за несколько лет до появления новых историков – в ряде опубликованных в Израиле трудов стал признаваться факт изгнания палестинцев в 1947–1949 годах [59]. Сегодня почти половина израильтян неарабского происхождения считает, что сионисты проводили политику террора в отношении палестинских арабов и устраивали этнические чистки с целью создания сионистского государства [60].
Однако признание это может оказаться недолговечным. Коллективная память сионистов по-прежнему оперирует категориями добра и зла («мы – хорошие, а палестинцы, арабы и мусульмане – плохие») и идеалами доблести, воинской славы и геройства [61] – качеств, которые, по их мнению, еврейский народ растерял в Изгнании. Приверженцы традиции [62] же, напротив, учат, что именно эти качества, являясь проявлением гордыни и непримиримости, и привели к Изгнанию. Эти несовместимые точки зрения определяют, какие уроки каждый из двух лагерей извлекает из истории:
«Сегодня еврейство живет двойной жизнью. В результате эмансипации в диаспоре и национального самоопределения в Израиле евреи полностью вернулись в русло истории, но их представления о том, как они там оказались и каково их место, имеют больше общего не с реальностью, а с мифами. Миф и память определяют действия. Есть жизнеутверждающие мифы, которые, применительно к нашей эпохе, заслуживают переосмысления. Есть и такие, которые уводят нас в сторону, и их следует преобразить. Прочие опасны, и их нужно разоблачить» [63].
Новое прочтение истории, в рамках которого были развенчаны привычные мифы о становлении Израиля, сопровождается обвинениями новых историков в самоненависти и создании угрозы коллективного самоубийства. Романтический светский национализм, присущий сионизму в первые десятилетия существования идеологии и подчеркивавший связь евреев с Землей Израилевой, ныне угас. Между тем усилилось движение национал-иудаизма, члены которого стараются укоренить сионизм в еврейской духовной преемственности. Именно они активно заселяют занятые в 1967 году территории, несмотря на то что большинство евреев Израиля не разделяют ни религиозных взглядов этого движения, ни его политического мировоззрения. Идеологию этого движения поддерживают в основном выпускники школ в системе национал-иудаизма и часть новых иммигрантов. Пытаясь «нормализовать» евреев, националисты вынуждены бросить вызов еврейской исторической преемственности с ее понятиями вознаграждения и наказания, Изгнания и Избавления.
Начиная с XIX века светское мировоззрение еврея приобретает социокультурный оттенок: в нем отвергается иудейство, но присутствует стремление сохранить принадлежность к языку (идишу) и культуре. Его носители склонялись к разным политическим течениям, часто социалистического или националистического толка [64]. Светское самосознание еврея, лишенное традиционного понимания еврейства, является сегодня краеугольным камнем сионизма. Термины «светский» и «секулярный» не вполне соответствуют израильскому понятию «хилони» – так с XIX века называли евреев, полностью отказавшихся от соблюдения иудейских заповедей. В Израиле этот термин приобрел более воинственное звучание и в настоящее время означает скорее «антииудейский» или даже «антисемитский».
Концепция, в рамках которой утверждается общее происхождение всех евреев мира – в частности, их родство с библейскими иудеями, – продолжает вызывать споры [65]. По мнению израильского историка Исраэля Барталя, «хотя в израильском обществе и существует миф об Изгнании с территории еврейской Родины, в серьезных дискуссиях специалистов по еврейской истории ему практически нет места» [66]. Такая популярная трактовка истории обязана своим появлением европейской эмансипации и секуляризации еврейского самосознания – тенденциям, без которых было немыслимо зарождение сионизма.
Евреи Европы: между равенством и истреблением
Евреи появились в Европе еще во времена Римской империи, раньше многих «коренных народов», например венгров, что, впрочем, не защищало их от преследований со стороны большинства. Некоторые еврейские общины процветали, другие жили в нищете, но в разные исторические периоды все они подвергались гонениям. Ненависть к евреям активно разжигалась Церковью, отобравшей у евреев статус избранности и, более того, возлагавшей на них вину за распятие Иисуса Христа. Иногда иудеям приписывали совершение ритуальных убийств, отравление колодцев и другие вымышленные преступления, за которые их грабили, изгоняли, а то и уничтожали.
Еврейские общины Европы до сих пор остаются очень разнородными. Процветающие общины жили в мусульманских странах на Пиренейском полуострове в эпоху Средневековья. Период относительно мирного сосуществования в регионе евреев, христиан и мусульман закончился с наступлением Реконкисты, когда евреи и мусульмане оказались перед выбором между изгнанием или обращением в христианство. Сотни тысяч евреев были выдворены тогда в другие страны и на другие континенты. Те, кто остался в Европе, нашли пристанище в Османской империи, в протестантских странах (Голландии и Англии) или дошли до Польши, где евреев чтили как умелых посредников между знатью и крестьянством. После раздела Речи Посполитой во второй половине XVIII века около миллиона евреев оказались российскими подданными.
Понятие равенства была чуждо обществу того времени. Лишь после Великой французской революции, пусть и не сразу, евреи стали полноправными гражданами Франции, а затем и завоеванных Наполеоном стран. В XIX веке Австро-Венгерская империя, Великобритания и, наконец, объединенная Бисмарком Германия даровали юридическое равенство своим подданным-евреям.
Эмансипация евреев Наполеоном обострила мессианские чаяния. Целыми общинами, от Нидерландов до Польши, евреи приветствовали Наполеона как Избавителя, который приведет их в обетованную землю свободы, равенства и братства. В честь своих освободителей они сочиняли оды, полные мессианских мотивов [67]. Впрочем, когда Наполеон во время Левантийской кампании (1799 год) призвал «всех евреев… встать под его знамена» и предложил возродить еврейское государство в Палестине, его призыв, даже подкрепленный обещанием восстановить Храм, энтузиазма не вызвал [68]. Избавление перестало быть прерогативой Бога и стало предметом мирских политических действий, и именно этот разрыв с еврейской традицией столетием позже эхом отзовется в сионистской идеологии.
