Свобода, власть и собственность - Белоцерковский Вадим Владимирович (лучшие книги читать онлайн txt) 📗
Как жили рабочие на Волго-Балте? Жили в старых, щитовых (из тонких досок) «юртах», в разваливающихся бараках, в изношенных тесных вагончиках. Крыши текли, продувал ветер, не было канализации, сушилки не работали, белье меняли раз в две недели, в банях стояли дикие очереди, и работали они с перебоями — иногда раз в две-три недели: не хватало воды! Из-за этого нерегулярно работала даже столовая.
— Воду возим машинами, а их не хватает на строительстве. (Вспомним — 70 % за год вышло из строя!).
Но рядом с поселком высится водонапорная башня. Показываю на нее в недоумении: зачем воду возить машинами?
— Не работает, — объясняют мне. — Летом построили, да не утеплили вовремя трубы, и они при первых же заморозках лопнули. Недавно трещины заварили, утеплили опилками трубы, но они вновь лопнули. Оказалось, — опилки положили сырые!
Кормили на стройке так, что даже ко всему привыкшие рабочие написали однажды жалобу в «Комсомольскую Правду». Оттуда прислали к ним двух корреспондентов. На второй день пребывания на строительстве они тяжело отравились в столовой, и их пришлось самолетом отправлять в Москву, т. к. на строительстве не было и больницы. Ее в свое время построили и дважды за 4 года капитально ремонтировали, но через год после очередного ремонта обвалилась крыша. Всего лишь! Больше больницу так и не открыли. И на многотысячный коллектив строителей остался один медпункт с одним врачом и двумя санитарами, которые принимают в день до 70 больных. Из них около 50 с обморожениями (теплой спецодежды не выдают!).
Главврач больницы, между прочим, обращался к начальнику строительства Хмельницкому с просьбой о восстановлении крыши. Получил однако решительный отказ.
— К кому же мне тогда еще обращаться!? — в отчаянии спросил врач.
— А к кому угодно. Хоть к епископу! — последовал ответ.
И, наконец, школа. Там ведь были и дети! Старый дощатый барак, вода под полом. Дети в классах уже осенью сидели в пальто. А зимой морозы достигают там 40 градусов! Директор школы в разговоре со мной дошел до слез: «Помогите хоть вы! Ведь дети же гибнут! Болеют, бронхит хронический у всех, у девочек от холода воспаления женские!..».
Но денег ни на новую школу, ни на ремонт старой никто не дает. Директор ездил в Москву жаловаться, до ЦК дошел. Его там выслушали, обещали помочь. Вернулся он назад, вызывает его секретарь обкома партии тов. Сталь (фамилия!) и стальным голосом говорит ему: «Будешь еще жаловаться (заметьте, на „ты“), людей от дела отрывать, получишь выговор с занесением! Нет средств на обустройство, понятно тебе?! Вот так».
Как реагируют люди на такие условия?
Вот цифры из отдела кадров строительства Череповецкого гидроузла. За год принято на строительстве 3 331 человек. За это же время уволилось — 2 409 человек, а всего на объекте работает — 4 979 человек. То есть за год обновился почти весь состав работников. Люди ездят по стране взад-вперед в надежде найти более сносное место.
А вот данные по инженерно-техническому персоналу: 94 принято, 62 уволено. Притом увольняются прежде всего те инженеры, у которых есть хорошие дипломы и следовательно надежда устроиться на работу где-нибудь в большом городе. Из 329 инженеров и техников на строительстве не имели высшего и даже среднетехнического образования — 169. 46 должностей вообще не было занято. О том, как все это сказывается на качестве работы, нетрудно догадаться.
Между прочим, при мне там произошел весьма характерный эпизод. На стройку прибыло в организованном порядке целое соединение демобилизованных солдат, служивших в Восточной Германии. Их демобилизовали раньше времени, взяв за это обязательство проработать не менее двух лет там, куда их пошлют.
И вот они прибыли на Волго-Балт и после жизни в Европе попали в Череповецкий ад. Разместили их в помещении недостроенного клуба! И солдаты, современные, грамотные люди, да еще насмотревшиеся на другую жизнь, придрались к этому обстоятельству, найдя в своих контрактах пункт, по которому их должны были обеспечить общежитием.
В один прекрасный день они окружили отдел кадров и стали требовать увольнения. Начальник отдела кадров, между прочим, генерал в отставке, попытался припугнуть их: «Это коллективный бунт!» Ничего подобного, спокойно отвечали ему солдаты, просто они все, каждый за себя, пришли требовать выполнения договора или увольнения.
Генерал-кадровик смутился и решил потянуть дело: «Я не имею права сам решать ваш вопрос…»
Хорошо! Но генерал не может выйти из здания управления: у дверей плотная стена солдат. «Разойдитесь, дайте пройти!» — кричит он стоящим перед ним солдатам. «Мы бы рады, — отвечают они, — да сами повернуться не можем, сзади напирают!»
Генерал грозился вызвать милицию, войска, но демобилизованные не выпускали никого из управления. Начальство звонило в Москву, совещалось. К ночи был получен приказ — дать всем солдатам увольнение! Мудрое решение. В Москве, видимо, поняли, что может произойти, если двинуть войска против демобилизованных, еще не снявших военную форму солдат. Это было уже после бунтов в Александрове и Новочеркасске, когда войска отказывались стрелять в народ.
В этом событии мне видится примета времени: раскрепощение людей от страха и раболепия перед начальством и пробуждение понятия о правах человека.
Картина жизни на Волго-Балте разумеется не является исключением. Я видел потом в ЦК профсоюзов акт обследования бытовых условий в 2.700 рабочих поселках на севере Европейской части РСФСР. Из него явствовало, что больниц нет в 483 поселках, медпунктов — в 286, детских садов — в 396, ясель — в 388, бань — в 113, мастерских бытового обслуживания — в 833, электрического освещения — в 88, питьевой воды — в 340, и 60 % всех домов признаны негодными для жилья! А средства и планы на жилищное строительство из года в год сокращаются, планы же выработки — увеличиваются. В 1955 году в обследованных районах было построено 1,3 миллиона кв. метров жилья, а к 1966 году эта цифра снизилась до 550 тысяч кв. метров.
Нужно еще добавить, что Советский Союз наверняка занимает и самое последнее место среди промышленных стран по охране труда. Вот закрытые данные, которые показывали мне в Министерстве здравоохранения. Запыленность воздуха в шахтах США, Англии, ФРГ и Франции от 0,02 до 0,05 % (в этом случае я не смог записать цифры, но запомнил порядок дробей), в шахтах ЮАР — 0,2 %, а в шахтах СССР — 2 %)
При этом в СССР до сих пор не существует профессионального страхования (рук, ног, глаз и т. д.) и самый низкий уровень общего страхования жизни.
Да и откуда всему этому взяться, когда в стране нет независимых профсоюзов, независимых судов и прессы, а за плечами — сталинские порядки.
На банкете по случаю «успешного и досрочного» окончания работ на том же Череповецком гидроузле подвыпившие инженеры стали вспоминать строительство Волго-Донского канала в сталинские годы. Оказывается, тогда для «досрочного» завершения работ было дано указание не останавливать бетонирования, если в блоки будут падать ослабевшие «зеки» (заключенные). А зеки то и дело срывались, и их заливали бетоном. Инженеры вспоминали — у кого сколько зеков было забетонировано на участках. Назывались цифры в 10–15 человек. Когда один из инженеров сказал, что у него никто не был забетонирован, в ответ ему закричали: «Врешь! У тебя ведь был большой участок!»
И тогда директор строительства Волго-Балта, Хмельницкий, в прошлом бывший заместителем начальника строительства Волго-Дона, прорычал, ударил кулаком по столу: «Да, мрачное было время. Но строили мы тогда отлично!» И с пьяной откровенностью пояснил мне: «Тогда у нас не было никаких проблем с кадрами! Нужны мне были специалисты, я давал разнарядку в МВД и получал все сполна, без проволочки!»
Поясню и я. «Кадры» эти из МВД поступали в качестве зеков и разумеется никуда потом не утекали, разве только на тот свет.
А между тем «мрачность» — в смысле жертв — в послесталинские времена не так уж сильно просветлела. Там же, на Волго-Балте, члены приемной комиссии рассказывали мне, что незадолго до Череповецкой ГЭС они принимали какой-то узел (я, к сожалению, забыл название) на строительстве канала в Сибири. И там в одном шлюзе еще шла работа, а в другом, параллельном, происходила уже пробная проводка корабля. И в это время рухнула стена, отделявшая готовый шлюз от соседнего, недостроенного. Погибли почти все люди — и те, которые были на корабле, и те, которые работали в соседнем шлюзе. Несколько сот человек!
