Некоронованные короли Америки - Зорин Валентин Сергеевич (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Джаннини начал свою деятельность как мелкий хищник-ростовщик. Вместе с семьей он жил в районе Сан-Франциско, значительную часть населения которого составляли бедные итальянские эмигранты. Давая соплеменникам деньги взаймы под большие проценты, он делал выгодный бизнес.
Дело его росло, но мелкому вкладчику Джаннини никогда не изменял. Это открытие принесло Джаннини первые миллионы.
Таким образом, то, что его биографы стремятся выдать за проявление трогательной любви к ближнему, представляло собой трезвый коммерческий расчет.
Другим принципом Амедео Джаннини было правило— «оставайся в тени».-Не случайно его имя и поныне так мало известно широкой публике. Со страниц американских газет и иллюстрированных журналов не сходят улыбающиеся, холеные физиономии денежных тузов — Рокфеллеров, Дюпонов, Фордов и проч. Но если бы мы захотели проиллюстрировать этот очерк изображением нынешних хозяев джанниниевского бизнеса, то, перерыв десятки американских изданий, с трудом нашли две-три их фотографии, что, конечно, нельзя объяснить только женским кокетством миссис Джаннини-Гофман.
Хитрый калифорниец предпочитал действовать в тени, вдали от посторонних глаз. Нет, не скромность руководила им. Просто он правильно рассудил, что грязные делишки и нечистоплотные махинации удобнее и безопаснее делать за кулисами, не привлекая особого внимания и не вызывая шума. Плетя свою паутину вдали от дневного света, Джаннини сумел исподволь, незаметно опутать ею множество банков, предприятий и целые отрасли промышленности.
И, наконец, еще одно открытие Амедео Джаннини. Пожалуй, именно он первым в Америке понял, сколь важно захватить ключевые позиции в государственном аппарате и поставить их себе на службу. То, что сейчас правило, тогда было действительно открытием.
Еще в те времена, когда старый Морган высокомерно третировал даже самого президента Соединенных Штатов, когда Рокфеллер часами держал у себя в приемной министров, а затем отправлял их восвояси, так и не соблаговолив принять, когда Форд разглагольствовал о том, что государственная власть лишь мешает ему делать бизнес, связывая его инициативу, Амедео Джаннини, не жалея денег, рассаживал на высокие посты своих людей и, посадив, использовал их в собственных интересах.
Чем не открытие? Во всяком случае, оно принесло Джаннини значительно больше долларов, чем все выдающиеся открытия американских ученых XX века, вместе взятые, принесли их авторам.
Личным адвокатом семейства был Г. Макаду — зять президента Вильсона и претендент на пост президента от демократической партии. И конечно, в годы президентства Вильсона банк Джаннини пользовался, что называется, «режимом наибольшего благоприятствования». Именно этому банку правительство поручало выгодные финансовые операции, именно ему оказывало особое доверие.
В течение многих лет на посту губернатора штата Калифорния всегда находился человек, выбранный Амедео Джаннини. О том, как это использовалось им, свидетельствует такой пример. В начале 20-х годов Джаннини упорно стремился создать во всех городах американского Запада отделения своего банка. Однако конкуренты, опираясь на различные статьи законодательства США, препятствовали ему. Тогда Амедео Джаннини прибегнул к испытанному приему. В 1926 году предстояли выборы нового губернатора штата Калифорния. Джаннини энергично вмешался в дело. На предвыборную кампанию были затрачены крупные суммы. Губернатором стал его протеже. И в первую же неделю новый губернатор дал разрешение учредить в различных городах 136 новых отделений банка Джаннини. В результате этой финансово-политической операции этот банк буквально за одну ночь превратился в третье по величине финансовое учреждение страны.
Уже в первые десятилетия нынешнего века республиканская партия США пользовалась особым доверием воротил большого бизнеса. В ее кассу поступали щедрые пожертвования крупнейших корпораций. Амедео Джаннини, человек изворотливый и хитрый, вовремя сообразил, какую выгоду он может извлечь, сделав ставку на демократов. Он был одним из первых толстосумов, чьим карманом широко воспользовалось руководство демократической партии. Именно поддержка, оказанная Джаннини сначала администрацией Вильсона, а в последующие годы Рузвельта, Трумэна, Кеннеди и Джонсона, дала его финансовым учреждениям возможность выстоять в той жестокой конкурентной борьбе, которую калифорнийскому финансисту пришлось на протяжении многих лет вести с банками Уолл-стрита.
Один из членов правительства Рузвельта, Джесс Джоунс, в вышедшей не так давно книге приводит текст письма, полученного им в 1944 году от калифорнийского магната. «Я хочу сказать вам, Джесс, — писал Джаннини (обратите внимание на фамильярный стиль обращения с министром. — В. З.), что я, акционеры и члены правления чувствуем себя сильно обязанными вам за те достижения, которые мы имеем теперь. Если бы не ваша вера в наш банк, мы, я уверен в этом, оказались бы вытесненными со сцены, а наша банковская система попала бы под контроль тех самых людей, которые захватили большую часть бизнеса в стране».
Не следует думать, что Амедео Джаннини в борьбе с уолл-стритскими волками, на которых он намекает в письме к рузвельтовскому министру, играл роль беспомощной овечки. Почувствовав под ногами почву, опираясь на финансовую империю, сколоченную в Калифорнии, Джаннини сам замахнулся на владения Уолл-стрита. В конце 20-х годов он, втихомолку скупив акции двух крупных нью-йоркских банков, сливает их в один «Бауэри Ист-Ривер нешнл бэнк», посадив во главе этого банка своего младшего брата Атилио Генри Джаннини. Одновременно калифорнийский туз прибирает к рукам целый ряд крупных промышленных компаний на востоке страны. В тот период он открыто провозглашает своей главной жизненной задачей создание всеамериканской и даже всемирной банковской системы во главе с собой. Ни больше, ни меньше!
Уолл-стритские зубры не на шутку встревожились в связи с наскоками калифорнийского горлохвата. В печать просочились сведения о тайной встрече, состоявшейся между Джоном Пирпонтом Морганом-младшим и Амедео Джаннини. Последний был вызван в резиденцию грозы всех американских предпринимателей. Воротила в категорической форме предложил Джаннини прекратить операции на восточном побережье. Несколько оробевший калифорниец стал приводить доводы, подтверждавшие его право заниматься бизнесом в этом районе страны.
В ответ он услыхал: «Правы вы или нет, вы должны делать то, что вам говорят здесь. Возможно, то, что вы утверждаете, и имеет определенные основания. Но все же, если вы не будете следовать моим приказам, вас раздавят». Откровенно, не правда ли?
Престарелый Морган не бросался словами, и Джаннини почувствовал это очень скоро. Невидимая петля затянулась на его шее, и он потерял все позиции, приобретенные на восточном побережье. Затем по приказу Моргана крупнейшие корпорации изъяли свои 'вклады из банков, принадлежавших Джаннини, что в условиях начавшегося кризиса 30-х годов поставило калифорнийца в положение крайне тяжелое, разметав, словно домик из кубиков, претенциозные планы на создание всеамериканской банковской системы.
Амедео Джаннини вновь сосредоточил свои действия на западе страны. Но и там ожесточившиеся конкуренты не оставляли его в покое до самой смерти. Под их нажимом вашингтонская администрация во времена президентства республиканца Эйзенхауэра издала несколько рескриптов, которые на основании так называемого антимонополистического законодательства предписывали Джаннини разбить свои банки на более мелкие. При этом в роли борцов против монополий выступали не кто-нибудь, а самые могущественные банки Уолл-стрита, которые тем самым наносили удар по опасному конкуренту.
Правда, семейство Джаннини, упорное, цепкое, опирающееся на огромные капиталы и поддержку богатейших калифорнийских предпринимателей, не подставляет правую щеку, получив по левой. Оно тоже, наносит удары по соперникам, причем нередко чувствительные. Считая невыгодным продолжать, как говорят калифорнийцы, «складывать все яйца в одну корзину», джанниниевское семейство решило посадить своего человека и в руководство республиканской партии. С этой целью в 1946 году по личному выбору Амедео Джаннини одного из служащих «Бэнк оф Америка», никому тогда еще не известного Ричарда Никсона, направили в Вашингтон в качестве члена конгресса США.
