Признание шефа разведки - Вудворд Боб (бесплатная регистрация книга .txt) 📗
Кроме того, в аналитических записках содержался вывод, что, вопреки тенденции некоторых американских политиков, нельзя рассматривать Сирию как пешку Советского Союза, у этой страны есть своя собственная повестка дня, а президент Асад является гораздо более решительным и сильным стратегом, чем Амин Жмайель.
Изучая дела в Совете национальной безопасности, Кемп пришел к выводу, что одним из крупных недостатков разведки является ее неспособность разрабатывать хорошие психологические и политические портреты зарубежных лидеров. Личности Асада, Жмайеля и Бегина значили очень многое, но американская разведка не уделяла должного внимания их характеристикам. Руководство США не получало сведений ни о них, ни о других арабских лидерах. Например, секретный психологический портрет Каддафи, подготовленный в прошлом году начальником политикопсихологического отдела ЦРУ, в основном состоял из клише. В нем, в частности, говорилось: «Каддафи не является психопатом, вопреки распространенному мнению, он, как правило, сохраняет контакт с реальностью…» По некоторым данным, утверждалось, что у него неустойчивая психика.
Под воздействием стресса появляются периоды эксцентричного поведения.
И хотя Кемп считал все это глупостями, он все же предложил Белому дому для составления таких портретов привлекать и писателей-романистов.
Но поскольку Рейган не увлекался чтением романов, а с удовольствием смотрел кинофильмы, ЦРУ начало производить кинопортреты зарубежных лидеров, демонстрируя их президенту в Белом доме или Кэмп-Дэвиде. На Рейгана эти видеопортреты произвели большое впечатление. По мнению Кемпа, они стали полезными в деле просвещения Миза, Бейкера, Ливера, которые слабо разбирались во внешнеполитических делах. Диверу эти фильмы-портреты так понравились, что он довел до сведения ЦРУ похвальные отзывы президента в их адрес. Вскоре ЦРУ начало выпускать фильмы-путешествия по странам и столицам, которые Рейган собирался посетить.
Соглашение от 17 мая не предусматривало каких-либо контактов между Ливаном и Израилем. Но Жмайель разрешил своей секретной службе поддерживать тайные связи с израильской разведкой и передавать ей информацию о местопребывании палестинцев. Израильские воинские подразделения имели постоянно действующий приказ атаковать палестинцев в Ливане всюду и всегда, без указания сверху. Все более частыми становились воздушные налеты.
Шульц, сам бывший морской пехотинец, настаивал на том, чтобы 1500 морских пехотинцев из сил по поддержанию мира остались в Ливане. Кейси соглашался с ним. Уайнбергер и начальники штабов энергично возражали. Но президент не хотел создавать впечатления, что он отступается от своих слов, и морские пехотинцы остались.
Кемп был убежден, что военное присутствие США в Ливане ничего не даст. Но в администрации не существовало такой структуры политических дебатов, которая позволяла бы поставить вопрос: что будет, если войска завязнут там? Что будет, если они станут частью проблемы, а не фактором, ведущим к ее решению?
В своем домашнем кабинете, расположенном в полуподвале его дома в Вирджиния-таун, Стэн Тэрнер писал статьи (16 из них были опубликованы в первый год его пребывания в отставке) и мемуары о годах, проведенных в ЦРУ. Как все без исключения бывшие сотрудники ЦРУ, он подписал обязательство передавать в ведомство все им написанное на проверку. В настоящее время он как раз обрабатывал материал о никарагуанской операции.
Сотрудники ЦРУ, проверявшие писания Тэрнера, уже прижали его, утверждая, что он как человек, принадлежавший к внутренним кругам ЦРУ, не должен считать установленным фактом тайную помощь ЦРУ антисандинистам. Свой запрет цензоры ведомства обосновывали тем, что в бытность Тэрнера директором центральной разведки также проводились тайные операции по оказанию политической поддержки. Тэрнер находил такое обоснование абсурдным.
Тайная полувоенная операция администрации Рейгана носила совсем другой характер и преследовала совершенно иные цели. Кроме того, эта операция явилась предметом публичных дебатов в палате представителей конгресса в связи с поправкой Боланда. Однако цензоры стояли на своем, и Тэрнер решил, что против него ведется кампания с целью не допустить его публичного выступления с осуждением никарагуанской операции. После продолжительного торга по этим вопросам был достигнут компромисс: в своих высказываниях об операции Тэрнер будет ссылаться только на сообщения прессы и на дебаты в конгрессе без каких-либо собственных утверждений и выводов. Все его дискуссионные и критические положения должны начинаться с ограничительного слова «если».
Окончательный, утвержденный вариант статьи Тэрнера начинался так: «Если Центральное разведывательное управление действительно так глубоко вовлечено в оказание «тайной» помощи отрядам «контрас» в Никарагуа, как об этом сообщает пресса, то оно совершило грубую ошибку».
В воскресенье 24 апреля 1983 г. статья Тэрнера появилась в «Вашингтон пост» под заголовком: «Бывший шеф ЦРУ говорит: прекратите тайную операцию в Никарагуа». Кейси в общем-то не возражал против критики, даже от Тэрнера, но он подумал, что статья является рецидивом «инмэнизма» и что Тэрнера захватил этот рецидив. Если ЦРУ и администрация не сделают то, что они считают необходимым, то та же общественность выскажет свое разочарование. Оппозиция будет всегда, она так же естественна, как восход солнца. Но сейчас Кейси, как никогда, был полон решимости не поддаваться воздействию этой оппозиции. Центральную Америку нельзя отдавать коммунистам. Он принимает для этого меры, утвержденные Рональдом Рейганом.
В Белом доме Кейси обрисовал положение с никарагуанской операцией как угрожающее. Ему нужна помощь. Президент согласился лично провести кампанию с целью убедить конгресс не прекращать финансирование операции. Шульц, выступая в Далласе, утверждал, что Никарагуа стала основой для «новой формы диктатуры», нацеленной против «всей Центральной Америки». Рейган пригласил ведущих членов конгресса в Белый дом на предмет личного «выкручивания рук», многим другим он позвонил по телефону.
Вечером 26 апреля Рейган произнес 34-минутную транслировавшуюся по телевидению на всю страну речь на совместном заседании обеих палат конгресса. Впервые за время своего президентства он обращался к полному составу высшего законодательного органа с речью, посвященной внешней политике. Он призвал конгресс утвердить его запрос на 600 миллионов долларов для оказания официальной, открытой помощи Центральной Америке. Рейган, соблюдая правила протокола, не упомянул о тайной поддержке «контрас», но все поняли скрытый смысл следующих слов президента: «Мы не обязаны и не будем защищать никарагуанское правительство от гнева его собственного народа».
В своем ответном выступлении от имени демократической партии, также передававшемся по телевидению, сенатор Додд применил типичную тактику Рейгана — взять какую-то одну сторону действительности и дать ее живое, яркое изображение. Он выбрал Сальвадор. «Я был в этой стране, — сказал он, — и я сам видел сборщиков трупов, которые каждое утро проходят по улицам и подбирают тела тех, кого ночью отправила на тот свет сальвадорская охранка, эта банда убийц, я видел их жертвы с руками, скрученными проволокой за спиной, с простреленными головами. Нам внушают ужас такие картины, нас пугает наша связь с преступниками».
В течение нескольких минут в зале разгорелась ожесточенная дискуссия, но не по внешней политике президента и его речи, а в связи с поведением Додда и его выступлением. Даже демократы начали швырять в него камни — он слитттком далеко зашел, он оскорбил президента и Америку…
В Агентстве национальной безопасности обнаружился перехват одного сообщения, полученный несколько месяцев тому назад, когда Додд находился в Никарагуа. В нем сандинистское руководство обсуждало вопрос, как принимать Додда. Его характеризовали как хорошего человека, относящегося к сандинистам с пониманием, если не с симпатией. Копию этого перехвата переслали в сенатский комитет по разведке, что являлось обычной практикой, если всплывало что-то, касающееся кого-то из сенаторов. Додд воспринял это как умышленный и бесчестный выпад против него. Он в частном порядке пожаловался на это в Белом доме. У него сохранились копии документов госдепартамента, из которых было видно, что он занимал жесткую позицию во время встреч с сандинистами.
