Страх. История политической идеи - Кори Робин (читать книги регистрация .TXT) 📗

Комитеты Конгресса обладают инструментами насилия двух типов, которые могли применяться без согласия других ветвей власти. Прибегая к такому инструменту, как «предписывающая публичность» ⁷, комитеты Конгресса предавали поступки строптивых свидетелей, а равно их друзей и членов семей нежелательной для них гласности, делая их объектом общественного порицания и политического позора. Например, в 1954 году Сильвия Бернстайн, деятельница левого движения в Вашингтоне и мать Карла Бернстайна [53], впоследствии прославившегося в дни Уотергейта, была допрошена HUAC. Когда ее адвокат попросил председателя HUAC запретить фоторепортеру делать снимки во время заседания, председатель ответил: «Фотожурналисты имеют полное право, в особенности в тех случаях, когда свидетель отказывается делиться информацией, делать снимки». Иными словами, публичность мыслилась как наказание для отказывавшихся от сотрудничества свидетелей — и предупреждение другим свидетелям. На первой полосе «Вашингтон пост» появились фотографии Бернстайн под заголовком: «Вельде заявляет: „красная сердцевина“ в столице». Такая негативная публичность неизбежно отразилась на отношении к свидетелю соседей, друзей, близких, коллег при постоянных увольнениях. Дочь Бернстайн была исключена из детского сада, родственники прервали всяческие контакты с семьей Бернстайн, а друзьям детей было запрещено общаться с этой семьей ⁸. Доклад HUAC 1948 года содержит угрозу, что такие преследования являются одной из целей слушаний: «дать общественному мнению американцев… возможность… постоянно выносить осуждение всем публичным деятелям и оценивать качества тех, кто в частной жизни либо открыто примыкают к нелояльным группам и содействуют их деятельности либо тайно состоят членом таких организаций или следуют в их фарватере» ⁹.

Комитеты Конгресса также могли грозить строптивым свидетелям потенциальным обвинением в неуважении к власти или лжесвидетельстве. В период между 1857 и 1949 годами Конгресс привлек к суду всего 113 свидетелей, а в 1950–1952 годах он возбудил уже 117 исков ¹⁰. Поскольку обвинение в неуважении предполагает сотрудничество судов для вынесения приговоров, связанных с лишением свободы, одной лишь угрозы этого (а Конгресс был волен прибегать к ней по собственной инициативе) могло хватить для того, чтобы убедить свидетеля отречься от своих левых убеждений и дать показания.

Один пример. В 1951 году актер Ларри Паркс предстал перед HUAC. Услышав предложение назвать имена, он капитулировал, поскольку знал, какими плачевными могут быть последствия обвинения в неуважении к власти. Он сказал: «Прошу вас не предоставлять мне выбор — идти в тюрьму или пресмыкаться в грязи в обличье доносчика. Ради чего? Мне кажется, это вообще не выбор». Из следующих 110 работников Голливуда, представших перед HUAC, 58 сделали тот же выбор, что и Паркс ¹¹.

В утверждении Мэдисона о том, что обладание независимой властью побуждает правительственных чиновников проверять репрессивные акции, предпринимаемые другими, не учитывается другой возможный результат. Усиление власти одной из ветвей может побудить чиновников проводить такую же политику в рамках их полномочий, причем именно с целью предотвратить вмешательство извне в сферу своей деятельности. Один из мотивов, заставивших Трумэна издать указ 9835, состоял в ограждении исполнительной власти от вмешательства Конгресса. В начале 1946 года конгрессмены-республиканцы выступили с предупреждением о том, что если в ноябре они выиграют выборы, то проведут, по словам одного представителя Канзаса, «немедленную и тщательную чистку» исполнительной власти. Опасаясь, что конгрессмены захотят «примкнуть к проведению программы проверки лояльности», Трумэн решил, что исполнительная власть должна проверить своих сотрудников и, таким образом, оставить следователей из Конгресса не у дел ¹². Это явилось достаточной причиной для решения противостоять другим ветвям власти. Следовательно, желание сохранить автономию может привести к решению о сотрудничестве с этими ветвями.

Хотя федерализм явился в той или иной степени несчастным детищем отцов-основателей ¹³, его консервативно настроенные сторонники часто опирались на «контринтуитивное» предположение, что, согласно формулировке судьи Кеннеди, «степень свободы повышается путем создания двух правительств, а не одного» ¹⁴. Со времен Гражданской войны наиболее либеральные юристы и публицисты с подозрением относятся к принципу федерализма, усматривая в усилении роли штатов и прав местного масштаба защиту рабства, презрительного отношения к «Джимам Кроу» и оппозицию «Новому курсу». Однако позднее некоторые либералы, в частности покойный судья Бреннан, отказались от неприятия федерализма ¹⁵. Они помнят о подразумеваемых в нем скрытых формах гнета, но при этом считают, что федерализм позволяет властям штатов противостоять консервативному федеральному правительству, а рядовым гражданам — участвовать в работе местных (вполне вероятно, более демократических) органов. Здесь современные либералы следуют за Токвилем, который считал: «Местные институты предназначены для распространения свободы, точно так же как начальные школы — для распространения знаний: они учат людей ценить свое мирное существование и использовать его блага в своих интересах. В отсутствие местных институтов нация способна дать себе свободное правительство, но она не обладает духом свободы» ¹⁶. Так же как разделение властей способствует заинтересованности в контроле над властью амбициозных потенциальных тиранов, федерализм призван ограничивать централизацию государства. Ахил Рид Амар пишет: «Популизм и федерализм — свобода и местные интересы — действуют рука об руку Мы, народ, подчинили себе власть правительства путем разделения ее между двумя конкурирующими правительствами — федеральным и правительством штата» ¹⁷.

Хотя предполагалось, что создание двух или более уровней власти породит конкуренцию и контроль над властью разных уровней, оно предоставляет больше возможностей для проведения репрессивной политики не потому, что правительства штатов и местные органы управления более склонны к деспотическим методам, нежели федеральное правительство; просто они нередко действуют в связке с федеральным правительством. Власть на каждом уровне дублирует то, что уже делается на других уровнях власти, или же использует собственные прерогативы для того, чтобы сделать то, что не в силах сделать власти на других уровнях ¹⁸. Иными словами, федерализм позволяет каждому уровню власти воспроизводить или дополнять то насилие, которое существует на других уровнях, порой вдвое-втрое увеличивая бремя, ложащееся на плечи каждого гражданина. Каждый уровень оказывает влияние на прочие, при этом федеральное правительство возбуждает на низших уровнях стремление действовать в более репрессивном духе. Справедливо и обратное: федерализм позволяет элитам на местах и на уровне штатов закреплять репрессивные методы, дабы сохранять региональные иерархии и усиливать их территориально ограниченную власть.

Обратимся к удвоению насильственного подавления в период холодной войны. В 1940 году федеральное правительство принимает акт Смита, который позволяет предать суду руководство Коммунистической партии. В 1947 году издает указ 9835. В 1950 году Конгресс преодолевает вето Трумэна и принимает Акт о внутренней безопасности, который, помимо прочих мер, предписывает, чтобы коммунистические организации проходили регистрацию в Министерстве юстиции. В 1954 году Конгресс принимает Акт о контроле над коммунизмом, запрещающий деятельность Коммунистической партии. Кроме того, Конгресс создает три законодательных комитета, призванных осуществлять надзор за распространением коммунистических взглядов. Правительства штатов и местные органы власти, отнюдь не настроенные возражать против этих актов, попросту их копируют. Около 150 муниципалитетов издают постановления антикоммунистического характера, подобные акту Смита. В 11 штатах принимаются условия регистрации, дублирующие те, что предусматриваются актом Смита. В 8 штатах принимаются законы, объявляющие незаконной деятельность Коммунистической партии. К 1967 году в 45 штатах действует законодательство, запрещающее антиправительственную агитацию. Хотя в 1957 году Верховный суд отменяет в одном из этих штатов закон о запрете на антиправительственную агитацию, власти штата обосновывают свою позицию тем, что имеют право принимать меры по ограждению штата от агитации, угрожающей штату непосредственно. Теория федералистов предполагает, что Конгресс должен ревниво относиться к угрозе перехода части его полномочий к правительству какого бы то ни было штата, так что члены Конгресса были возмущены решением суда от 1957 года. Они не раз пытались провести законопроекты, в которых, согласно принятой в одном из них формулировке, утверждалось бы, что «никакой акт Конгресса не может быть истолкован как намерение части Конгресса узурпировать влияние в сфере, в которой данный акт призван действовать, путем отмены всех законов штатов, относящихся к данной сфере». Когда законопроект был в конце концов изменен и отнесен только к антиагитационному законодательству, палата представителей приняла его; впрочем, затем его отклонил сенат ¹⁹.