Мир, которого хотели и который ненавидели - Ксенофонтов Иван Н. (читать хорошую книгу TXT) 📗
Видимо, Троцким910 было внесено предложение «выждать с возобновлением переговоров о мире до тех пор, пока в достаточной мере не проявится германское наступление и пока не обнаружится его влияние на рабочее движение» в Германии и Австрии. За него голосовали Бухарин, Ломов, Троцкий, Урицкий, Иоффе, Крестинский. Против — Ленин, Сталин, Свердлов, Сокольников, Смилга.
Весьма симптоматичным было голосование по вопросу: «Если после наступления мы не предлагаем мира, объявляем ли состояние войны возобновленным?» Все на этот вопрос ответили отрицательно, кроме воздержавшихся Бухарина, Ломова, Ленина.
Все единогласно высказались за допустимость в принципе подписать мир «с империалистической Германией при известных условиях».
Многозначительным было голосование и по вопросу об ответе главковерху. На поставленный вопрос — «За сопротивление и уничтожение всего имущества и военных материалов, полезных для Германии и в случае нашего отступления» — положительно высказались Бухарин, Ломов, Троцкий, Урицкий и Иоффе, воздержались— Крестинский, Ленин, Свердлов, Сокольников и Смилга, не участвовал в голосовании Сталин.
Думается, что об определенном переломе настроений свидетельствовали и ответы на вопрос: «Если мы будем иметь как факт немецкое наступление, а революционного подъема в Германии и Австрии не наступит, заключаем ли мы мир?» В положительном смысле высказались Троцкий, Ленин, Сталин, Свердлов, Сокольников и Смилга, воздержались Бухарин, Ломов, Урицкий и Крестинский, и только один Иоффе голосовал против911.
Итоги голосования являлись, конечно, партийной и государственной тайной. Для всеобщего сведения они не предназначались, в печати не публиковались. Известно, что запись голосования вел и Ломов, но он ее отослал тогда же в исполнительную комиссию Московского комитета РСДРП с припиской, что эти сведения секретные, что он сообщает их «под ответственность:» узкого состава бюро партии с «требованием строжайшей тайны», что «особенно строго персонально кто как голосовал, ибо большинство голосовавших — члены правительства, и узнать результаты для Германии очень важно»912.
Между тем события стремительно нарастали, и на следующий день, 18 (5) февраля, германское наступление стало фактом.
Уже с утра положение на фронте стало обостряться; Берлин не отвечал на телеграмму Троцкого. Поэтому еще до начала срока немецкого наступления ЦК РСДРП (б) вновь собрался на заседание913. В нем участвовали Ленин, Троцкий, Свердлов, Смилга, Иоффе, Дзержинский, Зиновьев, Бухарин, Урицкий, Стасова, Ломов, Сокольников, Крестинский — всего 13 человек; с совещательным голосом присутствовал Равич.
Заседание началось с сообщения Троцкого о том, что над Двинском появились немецкие аэропланы, ожидается наступление германцев на Ревель, отмечено появление четырех немецких дивизий, переброшенных с Западного фронта, что немцы по радио мотивируют свое наступление необходимостью оградить народы Европы «от заразы с Востока». В его сообщении хотелось бы обратить внимание на то, что немцы нарушили перемирие, перебрасывая войска с Западного фронта на наш, а военное командование стран Антанты молчаливо поощряло немцев на бросок против России, прекрасно понимая, что их руками на Востоке будет делаться общее дело всех империалистов — поведется борьба против русской революции. И не случайно, конечно, в распространенных перед наступлением немецких прокламациях говорилось о том, что Германия идет спасать нашу страну, а в переданном по радио воззвании принца Леопольда Баварского к солдатам и народу подчеркивалось: «Исторической задачей Германии издавна было: установить плотину против сил, угрожавших с Востока... Теперь с Востока угрожает новая опасность: моральная инфекция. Теперешняя больная Россия старается заразить своей болезнью все страны мира. Против этого мы должны бороться»'.
После выступления Троцкого Свердлов поставил вопрос: отложить или обсуждать сейчас создавшееся положение? Ломов высказался за то, чтобы отложить, Ленин, наоборот, за обсуждение, но ограничить число ораторов и время их выступления. При голосовании все согласились с тем, чтобы обсудить положение. Договорились также, что фракционными ораторами будут Троцкий и Бухарин, с одной стороны, Ленин и Зиновьев — с другой. Бухарин поднял вопрос о предоставлении возможности большему числу ораторов выступить, но Ленин был против этого, предлагая свести обсуждение к одному: посылать или нет телеграмму с предложением мира, и именно по этому вопросу высказаться «за» или «против». Это предложение Ленина было принято.
Троцкий выступил против посылки немцам телеграммы с предложением мира. Он мотивировал это тем, что массы только начинают «переваривать» происходящее, и «подписание мира теперь же внесет... сумбур в наши ряды». Троцкий говорил, что прекращение войны в Германии «было встречено с радостью», и поэтому «не исключена возможность, что германское наступление вызовет серьезный кризис» там. Он призывал «подождать эффекта», считая, что мир «еще можно» будет предложить, «если его не последует».
После Троцкого говорил Ленин, высказавшийся за предложение мира. Напомнив, что на предыдущем заседании ЦК партии «все признали необходимость мира, если движения в Германии не произойдет, а наступление будет», Ленин подчеркнул необходимость действовать. Он говорил, что «мы все будем за оборону», если империализм выступит против нас, и такую позицию сумеем объяснить народу, но если сейчас начнется наступление немцев, а «мы после этого будем разъяснять массам, то мы внесем больше путаницы», чем при ведении переговоров «о продлении перемирия». Нельзя терять «ни одного часа», заявлял Ленин.
Против немедленного предложения мира выступил Бухарин. Его аргументы были следующие. Сославшись на то, что «неопределенность положения существует» не для нас, а для другой стороны, Бухарин говорил, что нам пока неизвестно, заключили ли немцы «союз с англичанами» и не шантажируют ли они нас. «Все это должно выясниться,— подчеркивал он,— в ближайшее время». И если это подтвердится, то у нас не будет другого выхода, и его поймут все, а «мы можем впоследствии начать переговоры», но сейчас «нужно развить оборону», заключал Бухарин.
За предложение Ленина высказался Зиновьев, заявивший, что «нужна политическая ясность, времени не отпущено, чтобы тянуть». Немцы сами не знают, «что будет завтра», говорил он, и поэтому рабочие Германии «не смогут нас упрекнуть», если мы возобновим переговоры. В случае наступления империализма, продолжал Зиновьев, мы все—за войну, а сейчас такая позиция только на руку германскому милитаризму. И поэтому, подытоживал он, может быть только одно решение — «возобновить переговоры».
После того как ораторы разных точек зрения по принятому на обсуждение вопросу высказались, на голосование было поставлено—«немедленно обратиться с предложением о возобновлении мирных переговоров». Большинством в один голос — 7 против 6 — оно было отклонено. Тогда же решили назначить следующее заседание на 14 часов 19 февраля.
В 12 часов дня 18 февраля немцы начали наступать. В 14 часов был занят Двинск (ныне город Даугавпилс); началось вторжение австрийцев на Украину'. Поздно вечером на заседании Совнаркома обсуждается и создавшееся положение в связи с начавшимся днем наступлением германских войск914. Уже в ночь с 18 на 19 февраля Ленин едет в Таврический дворец, где по этому же вопросу совещается с членами Президиума ВЦИК, а еще позднее заслушивает доклад командующего войсками Московского военного округа Н. И. Муралова о положении в округе915. Обстановка создавалась очень тревожной, времени на раскачку не было. И пришлось, не откладывая до 14 часов 19 февраля, как это было условлено, снова экстренно созывать заседание ЦК РСДРП (б) '. На нем присутствовали Троцкий, Ленин, Урицкий, Стасова, Сокольников, Иоффе, Сталин, Крестинский, Зиновьев, Свердлов, Ломов, Бухарин, Смилга — всего 13 человек. Не было Дзержинского, который присутствовал на утреннем заседании, но был Сталин, не принимавший участия в совещании утром. С совещательным голосом присутствовал Стучка. Заседание проходило в острой полемике.
