Политические работы 1895–1919 - Вебер Макс (электронную книгу бесплатно без регистрации .txt) 📗
Между двумя возможными крайностями: либо управлением с помощью штаба имперских чиновников, назначаемых рейхспрезидентом сверху донизу и ему подчиняющихся (как теперь в военно–морском флоте), либо полной, не контролируемой никакими центральными инстанциями автокефалией чиновничьих штабов в отдельных государствах (как было до 1879 года во всей юстиции, не имеющей отношения к коммерческим судам) — у нас до сих пор существовало множество промежуточных ступеней. Например, отчасти автокефалия, но в весьма разном объеме в зависимости от кассационной юстиции, юстиции обжалования или общей административной юстиции, т. е. при правовом контроле со стороны высших имперских инстанций (весьма различающихся между собой, например, для юстиции, железных дорог, попечительских общин, страхования рабочих). Или хотя и автокефалия, но при наличии контроля даже над административными взысканиями (таможенное дело). Или же центральное комплектование верхушки имперской властью, но при наличии чиновничьих штабов в отдельных государствах (например, согласно официальным законам об армейских контингентах, ст. 64 конституции, фактически нарушенная военными конвенциями). Или наоборот: назначение только местных чиновников властями отдельных государств (почта и телеграфы согласно ст. 50). Во всяком случае, по сути и управление, и назначение чиновников даже в сферах, законодательно регулируемых на имперском уровне, относились к компетенции отдельных государств.
Какие сдвиги произойдут здесь в будущем? Для милиции, сменяющей армию, по меньшей мере, для пеших войск можно извлечь децентралистские последствия, в сущности, сводящиеся к реализации принципа контингентов, закрепленного в ст. 64. Рамочный принцип сохранится и, разумеется, более жесткое единство останется лишь в технических войсках и в военно–морском флоте. Что же касается предприятий транспорта и связи, то несмотря на необходимое единство управления, при назначении чиновников в отдельных государствах все–таки следует предоставить право выдвижения кандидатов и право прямого зачисления на службу, в том числе и выходящие за рамки теперешней ст. 50, ибо недостатки прежней полной автокефалии Баварии и Вюртемберга не были невыносимыми. Однако же для управления государственными монополиями и синдикатами настоятельно желательным было бы весьма строгое единство, ибо речь идет о преимущественно прусских объектах, которые едва ли будут беспокоить государства среднего размера. Ведь корни сегодняшнего сепаратизма в области социализации по существу находятся в сфере продовольствия, а значение последней стремительно уменьшается. Для другой же временно важной сферы социализации, для сырьевого снабжения, отдельным государствам прямо–таки предписывается содействие центра и, прежде всего, центральных кредитных институтов. В общем и целом, до сих пор существовавшее, по существу устанавливающее нормы и контролирующее положение империи, равно как и соответствующие судебные, административно–судебные и надзорные власти, существующие при нынешней организации, могут, в основном, сохраниться, — а патронаж со стороны чиновников центра может быть ограничен руководящими должностями, если только останется гарантированным четкое функционирование правил внутреннего распорядка. Правда, для экономической социализации желательна высочайшая степень единства отбора, например, в том виде, как она предусмотрена для офицеров в последнем пункте ст. 64. При назначении высших технических руководителей, в противоположность политическим имперским чиновникам, предположительно создаваемая федеральная центральная инстанция (Бундесрат, правительственная коллегия или консультативный совет), пожалуй, должна пользоваться правом выставлять кандидатов подобно тому, как до сих пор таким правом пользовался Бундесрат для имперского суда, имперской адвокатуры, председателя патентного ведомства, дирекции имперского банка, имперского ведомства железных дорог, имперского ведомства страхования. При существовании же одной лишь палаты государств участие в ведомственном патронаже по образцу американского Сената на федеральном уровне будет уже сложнее — из–за большего количества представителей; но при территориальных выборах оно все–таки осуществимо.
С кругом задач и мерой управления на имперском уровне неразрывно связан самый сложный вопрос — вопрос о финансовых отношениях. Финансовые отношения в союзном государстве суть то, что его реальная структура определяет наиболее решающим образом. Поскольку же даже самая богатая фантазия не может составить себе реального представления об этих определяющих условиях, все вышеприведенные их описания бесспорно повисают в воздухе и потому остаются лишь гипотетической формой, оставляющей открытыми все возможности. Определяющим моментом для будущего является, в первую очередь, выплата имперского долга, а затем — способ социализации хозяйства и его финансирования. Мы должны согласиться с тем, что сегодня пока еще ничего об этом не знаем. Зато во всех сферах, где эти основные проблемы не господствуют подлинно, радикальные нововведения ни в коей мере не являются настоятельными.
Во всех пунктах, важных для конкурентоспособности отраслей промышленности, налогообложение может быть только равномерным. Для выплаты долгов империя, разумеется, прежде всего возьмется за имущество и наследства. При этом не следует думать об иных суммах налогов, кроме предписанных и контролируемых империей. Из старых имперских источников доходов — даже если они не будут заменены имперской монополией — едва ли можно передать какой–нибудь отдельным государствам. (Бавария, пожалуй, будет упорно цепляться за свои привилегии в пивном налоге.) А вот то, как будет формироваться соотношение раскладки имперского сословного налога по союзным государствам, с одной стороны, а с другой — перевод излишков в отдельные государства, пока еще невозможно обрисовать даже приблизительно. Единственную громадную брешь в неизбежном единообразии (от которого, впрочем, выиграют государства среднего размера, прежде всего Бавария) в течение длительного переходного периода будет представлять собой германская Австрия. С точки зрения интересов торговой и налоговой политики Австрии — отчасти в ее интересах, отчасти в интересах Германской империи — необходимо особое положение, в случаях необходимости — с определенными промежуточными таможнями. Здесь не будет ничего совершенно нового, и лишь трактовка, зависящая от принимаемых во внимание объектов, с необходимостью окажется сложнее. Естественно, подлежит сомнению — одни ли союзные государства должны гарантировать налогообложение доходов, прибыли и прочих источников налогов. Но даже это вряд ли что–нибудь изменит в том, что и в будущем останется та же финансовая связь между империей и отдельными государствами, что и теперь — и даже благодаря финансово–политическим последствиям социализации станет еще теснее, так что радикальное отделение общеимперских финансов от финансов отдельных государств останется невозможным. Если же такое отделение произойдет, то возможности развития конституции останутся ограниченными. Несомненно, в этом случае отдельные правительства будут настаивать на создании влиятельной инстанции Бундесрата, укомплектованной по принципу распределения. Даже объективно рассмотрение финансовых проблем, а значит и имперского бюджета, больше всего подходит для такой организации, состоящей из делегатов и из чиновников, получающих инструкции из отраслевых министерств. Следовательно, роспуск палаты государств должен происходить в пользу Бундесрата. Если же такой роспуск произойдет и тем самым отпадет возможность настоящего имперского парламентаризма — поскольку за контролируемое отдельными парламентами голосование в Бундесрате имперские министерства не несут парламентской ответственности перед имперской народной палатой (Рейхстагом) — то очень многое как раз говорит в пользу установления плебисцитарного рейхспрезидента в качестве главы исполнительной власти и обладателя права на приостанавливающее вето. Но в первую очередь его необходимо наделять правом апеллировать к всенародному голосованию — если между Бундесратом, с одной стороны, и парламентом и его доверенными лицами, министрами, с другой, невозможно достичь соглашения. Таким образом, референдум может стать средством улаживания конституционных конфликтов между федеральными и унитарными инстанциями.
