Оппозиция: выбор есть - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Наконец, довольно большая подборка «критических» статей позволяет сделать полезные содержательные выводы о том, что же сильнее всего беспокоит нашу теневую номенклатуру. От чего они отводят читателя, как куропатка отводит собаку от гнезда, выставляя бедную Т.Глушкову на поругание? Поскольку они прямо об этом не говорят, а применяют вульгарные приемы манипуляции сознанием, уважительными я их мотивы считать не могу. А значит, те вопросы, от которых стараются отвлечь, и надо разрабатывать. По ним и надо обмениваться мнением. В них – источник нашей слабости или силы. Здесь и частичный ответ на вопрос «Что делать?».
На мой взгляд, влиятельная часть номенклатуры по обе стороны баррикады желала бы наложить запрет на две тесно взаимосвязанные темы (это почти одна тема). Первая: что за общество была Россия (и СССР)? Даже более фундаментально: что за человек жил в России? В чем сущность «совка»? На это надстраивается все остальное – и экономика, и политика. Вторая тема: что такое исторический материализм и почему, имея целую рать профессоров истмата, «мы не знаем общества, в котором живем»? Ведь не шутка – услышать такое признание от генсека да еще многолетнего председателя КГБ. Ясно, что истмат почему-то оказался как метод негоден для познания нашего общества.
На самом деле Россия (особенно в сравнении с Западом) – хорошо изученное общество, знания по этому вопросу обширны и систематизированы. Интеллектуальная обслуга Горбачева и Ельцина (а еще больше их иностранные советники) этим знанием владеют. Нас же истмат отделял от него и в советское время, и тем более сегодня. У нас было как бы сословие жрецов – одни из них посвященные, владеющие сокровенным знанием, а другие – просто охрана. Посвященные сегодня почти все у Бурбулиса и Эмиля Паина, а бедолаги-охранники пошли в оппозицию. Это люди искренние, но безвредными от этого не становятся.
Я понемногу, по кирпичику, подбирался к главной теме. Когда скрывать всю постройку стало уже невозможно, поднялся большой гвалт – с некоторым опозданием.
Давайте постараемся продолжить это строительство, хотя бы и в менее комфортабельных условиях.
1996
Из одной ловушки в другую?
Итак, Дума приняла закон, который легализует порнографию в России. Наивно думать, что такие скандальные законы депутаты парламентов берутся проталкивать бескорыстно. Тут пахнет коррупцией циничных политиков. Но коррупция была бы беспомощна, если бы не опиралась на непонимание. Применим такой мягкий термин. Не можем же мы предположить, что члены КПРФ продали свои голоса – они обычно все делают бесплатно, даже себе во вред. Чего же они не поняли?
Во-первых, они не поняли вещь совсем уж простую. Подобные законы, которые обычно проталкиваются под лозунгом «ввести в рамки», «ограничить» и т.д., главной и единственной целью имеют узаконить какое-то зло. Все остальное, хоть сотня суровых статей о «контроле» – бирюльки, которые отшвыриваются, как только сказано главное. Когда сказано, что такое-то явление (приватизация, продажа земли, проституция и т.п.) в принципе законно.
Конечно, непонимание таких простых вещей депутатами смущает простого гражданина. И если бы это было в первый раз! А то девятый год продолжается – и никаких уроков. Ведь все, что творится в России, делается согласно законам, принятым депутатами – начиная с Верховного Совета СССР созыва 1989 г. К тому же каждый раз депутатов предупреждают: не делайте этого. Но я еще ни разу не видел и не слышал ответа: мол, предупреждения обдумал, но сделаю – потому-то и потому-то. Все втихую – а потом невинно моргают. Ах, как же это мы так опростоволосились?
Второе «непонимание» глубже. Если мы его не устраним, то просто надежды на легальные формы сопротивления не остается. Проголосовав за закон о порнографии, депутаты от КПРФ сказали, вслед за Андроповым и Горбачевым: «Мы не знаем общества, в котором живем». Незнание Андропова и Горбачева (при наличии «знающего» Бжезинского) привело к краху СССР. Но хоть за эти страшные годы можно было узнать! Как тогда понимать, что КПРФ – партия патриотов-державников? И что это за НПСР, в котором один из лидеров – С.Говорухин, – главный лоббист порнобизнеса?
Принятие этого закона означает принципиальный разрыв с самим типом того правосознания, на котором стояла Россия (и СССР). Это – попытка перейти к типу западного права при полном несоответствии ему мироощущения народов России, воспитанных в православной и исламской культурах. При этом, как хорошо известно из всего исторического опыта, вовсе не возникает новый «очаг Запада», а лишь разрушается местная культура и происходит криминализация общества. Депутаты подпилили еще одну опору, на которой удерживалась Россия.
Главное формальное отличие правовых систем двух типов общества – в степени кодификации норм права, их представления в виде законов и кодексов. За этим стоит отношение между правом и этикой. В России право ассоциируется с правдой – сводом базовых этических норм. Эти нормы до такой степени сливаются с правовыми, что большинство людей в обыденной жизни и не делают между ними различия. Госудаpство западного общества заменило этику законом. Оно в пpинципе «стыда не имеет», поскольку в нем разрушена единая («тоталитарная») этика. В нем бывают лишь наpушения закона.
Искренним идеологом и проповедником западного образа мысли у нас был А.Д.Сахаров. В отношении права он провозгласил: «Принцип „разрешено все, что не запрещено законом“ должен пониматься буквально». Эта лаконично выраженная мысль означает полный и необратимый разрыв со всей той системой права, которая существует в России. Представление о праве Сахарова означает, что в обществе снимаются все запреты, все не записанные в законе культурные нормы. Конечно, в предложенной «абсолютной» форме это не может быть реализовано, так как имело бы катастрофические последствия. Важно само направление, тот путь, по которому мы пойдем с нынешнего перекрестка.
С точки зрения традиционного права России, порнография – зло, которое вообще не должно быть упоминаемо в законе. Она запрещается этикой, «стыдом». Это не значит, что общество должно искоренять огнем и мечом всякое зло, запрещаемое этикой. Традиционное право вовсе не тоталитарно – оно мудро. Оно способно смотреть на грехи части общества «сквозь пальцы», но при этом важно, чтобы люди, впадающие в соблазн, чувствовали, что совершают грех. А до какой степени следует подавлять неупоминаемое в законе зло – зависит от обстоятельств.
Например, в Алжире была проституция, хотя она и отвергается культурой ислама. Но когда алжирцы в 50-е годы начали освободительную войну и стали нести от французов страшные потери, их духовные лидеры посчитали, что в обстановке всенародного бедствия проституция нетерпима. От владельцев публичных домов потребовали закрыть их заведения. Тех, кто отказался, партизаны расстреляли. Таких было немного.
Теперь этическое измерение проблемы порнографии в России снято принятием закона. Зло «введено в рамки» – растлевай детей законно, но не ближе, чем в 100 м от школы. Этот закон исключительно важен как прецедент – нас загоняют в совершенно иной правовой коридор. Депутаты от оппозиции подняли знамя, выпавшее из рук Сахарова.
1998
Красное словцо к празднику
Депутат С.Говорухин, союзник коммунистов по оппозиции, в заметке «Юбилейное» («Завтра», 1996 № 45) поздравил советских людей с праздником Великой Октябрьской Социалистической революции. Воткнул маленький ножичек в спину соратникам. Таких ножичков у нас в спине, впрочем, торчит уже немало, можно было бы и не обращать внимания еще на один. Но когда любимая газета оппозиции подталкивает читателя к шизофрении, нельзя не предупредить. Да и самому Говорухину поставить зеркальце поглядеться – он ведь нам дорог.
Во-первых, к празднику Октября Говорухин преподнес нам такую мысль «одного умного человека»: «революции задумываются романтиками, осуществляются фанатиками, а плодами их пользуются негодяи». Спасибо на добром слове. Поскольку сам Говорухин явно считает себя порядочным и, видимо, уверен, что плодами революции не попользовался, титул негодяев он присваивает четырем поколениям тех, кто пользовался. И это обязательно надо было говорить именно в день праздника?
