Хомские тетради. Записки о сирийской войне - Литтелл Джонатан (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
21.00. Гнев и Ибн-Педро шутят по поводу виски, который мы пьем: обещают перерезать нам горло. Райед: «Так это правда – то, что Башар рассказывает о салафитских террористах?» Все хохочут. Они утверждают, что мы сможем попасть в Баба-Амр, но будем последними. В САС есть подозрения, что некоторые журналисты – двое англичан? – шпионили в пользу режима.
Когда мы были в Хомсе, я слышал историю о журналистах-шпионах в разных вариациях. И каждый раз их национальность была другой – марокканцы, немцы, итальянцы, – но их всегда было двое. Похоже, что подобный инцидент действительно имел место, но никаких деталей мне обнаружить не удалось.
Недели две назад солдаты правительственных войск приходили сюда, к Абу Амару, и утащили все матрасы, одеяла, мазут, всю еду, которая была в доме, и вдобавок сломали кондиционер. Хозяину пришлось все покупать снова. Непонятно, почему воры не взяли телевизор.
Где-то около 23 часов люди поднимаются на крыши и выкрикивают takbir [27]: все дружно скандируют «Allahu аkbar!». Клич разносится далеко. И, разумеется, с заградительных армейских постов начинают стрелять. Это повторяется каждый вечер.
Четверг 19 января. Аль-Кусейр – Баба-Амр
Сытный завтрак, хумус с мясом, musahab с хумусом и foul [28], сыр, домашний творог, оливки… Абу Амар: «Наедайся как следует, ты едешь в Тора-Бора!» В шутку предлагают нам подносить снаряды. Гнев весь погружен в свой бизнес: «Я сегодня встречаюсь с людьми из САС, надеюсь получить от них пару бенджаминов франклинов!»
Заходит боец в балаклаве и вязаном шарфе, раскрашенном в цвета свободной Сирии. Как нам объясняют, он дезертировал из правительственных войск всего три часа назад. Звание – mulazim, служил в Дамаске, сюда приехал в увольнительную и стал «отказником». Армейскую форму снять не успел: на нем камуфляжная куртка. Его брат, тоже mulazim, попал в тюрьму за то, что отказался стрелять в манифестантов. Парень боится за брата, поэтому и закрыл лицо. Собирается вступить в САС. На минуту снимает балаклаву, чтобы мы могли убедиться, что фотография на военном билете – именно его.
Лицо напряженное, он явно нервничает. Глаза беспокойно бегают. Наш хозяин начинается его ругать: «Ты же военный, где твоя храбрость! Почему прячешь лицо? Офицер командует другими, он должен служить для всех примером».
Друзья рассказали этому парню, что происходит в военных тюрьмах Дамаска, Кабуна и Аазра. Там держат офицеров за высказывания против режима или за отказ стрелять. Узники разных вероисповеданий сидят в разных камерах и никогда не пересекаются; в этих тюрьмах – полный набор религиозных конфессий: друзы, алавиты, христиане и т. д.
Наш новый знакомый служил в авиации, на военном аэродроме Дюмайр, в пригороде Дамаска. Был вторым пилотом на вертолете Ми-8. Он утверждает, что «вертушки» с установленным в дверях пулеметом калибра 7,62 использовались против манифестаций в Забадани. Поначалу людей только пугали, но потом все-таки стали стрелять.
11 часов. Отъезд под дождем, с нами Гнев и Ибн-Педро. В кабине места нет, я сижу скрючившись в задней части пикапа между ящиками со снарядами. На выезде из Аль-Кусейра снаряды и два противотанковых гранатомета перегружают в грузовик, который ненамного больше нашего. За рулем – другой шофер. Я пересаживаюсь в кабину – на колени к Райеду, рядом – Ибн-Педро, Гнев – с другой стороны. Шоссе, затем нескончаемая, грязная проселочная дорога, пикап трясется по колдобинам, а навстречу вереницей идут грузовики – те, кто тоже хочет объехать армейский пропускной пункт. Дождь перемежается с градом, в промежутках выглядывает солнце. Через несколько километров, в какой-то деревне мы нагоняем грузовик, перевозящий медикаменты, спрятанные в кузове с двойным дном, и еще один маленький грузовичок. Затем быстро двигаемся до третьей деревни. Дорогой между Абу Абдаллахом, нашим водителем, и Райедом завязывается спор о салафизме. Абу Абдаллах: «Ну и что, видел ты здесь салафитов, как утверждает Башар?» Райед: «Это как посмотреть. А кого ты считаешь салафитами?» – «В этом-то вся и штука. Слово имеет два разных толкования. Мусульмане из страны Шам [29] придерживаются умеренных взглядов. Чтобы в жизни был порядок, они следуют примеру своих набожных предков, верующих прежних времен, которые жили по законам ислама. В этом базовый смысл салафизма. Другой смысл – такфиризм, джихадизм, терроризм – придают ему американцы и Израиль. Но к нам это не имеет никакого отношения».
Въезжаем в деревню и паркуемся возле одного из домов. Навстречу выходят женщина и улыбчивый мальчик, который крепко жмет нам руки – настоящий мужчина. Нас проводят в гостиную: придется подождать. САС засекла какое-то движение армейских подразделений, переход границы откладывается. Не исключено, что ждать придется довольно долго.
Диалог между Райедом и Ибн-Педро. Ибн-Педро спрашивает, что мы хотели бы поесть, когда приедем в Баба-Амр, чтобы предупредить тех, кто нас ждет. Райед: «Свинину!» Ибн-Педро: «Тогда, специально для тебя, зарежем шиита». Райед: «Ну вот, видишь? И скажи теперь, что ты не фанатик». Ибн-Педро: «Может, и так, но не я первый начал. Это они виноваты».
Ибн-Педро рассказывает, что у Свободной армии в Баба-Амре есть тюрьмы, где содержатся shabbiha. Там проводятся судебные процессы «по всем правилам. Тех, кто виновен в гибели детей, приговаривают к высшей мере». Кроме того, там практикуются обмены заключенных, в частности, с того момента, как в страну приехали наблюдатели из арабских стран.
Он лично видел, как приговорили и расстреляли какого-то агента спецслужб. «Он убивал детей». Очень туманно. «Кроме того, он стрелял в меня». Ибн-Педро показывает рану в районе брюшной полости. Чепуха. На самом деле эту отметину ему полтора месяца назад в Инша’ат оставил снайпер, после чего его лечили в подпольной клинике.
Оживленный спор между Райедом и Ибн-Педро. Первый упрекает второго за перегибы и передергивание. И объясняет, что журналисты обязаны распространять правдивую информацию, а вранье и искажения наносят вред и им, и их делу.
Райед уточняет то, что сказал Абу Абдаллах о салафизме. В нем различают три течения: первое – такфири-джихадистское, made in USA; второе – jamaat at-tabligh [основанное в Индии в 1926 году] – транснациональное, неполитическое, имеющее целью распространение ислама в мусульманских сообществах, что роднит это течение с движением «Братьев-мусульман». И наконец, третье направление, интеллектуальное – tahrir al-uqul, «либерализация мысли», неполитическое, религиозное и элитарное.
Райед объясняет свои планы Ибн-Педро, который предлагает [чтобы передвигаться в Хомсе более свободно] заказать ему фальшивое удостоверение личности, где было бы написано «христианин». Это займет 10 дней, потому что такие документы изготовляются в Ливане.
Ожидание затягивается. Райед болтает о всяких пустяках, показывает фотографии на своем ноутбуке. Пьем чай. Мужчины молятся. Райед показывает pdf своих публикаций: очень полезно, чтобы к нам относились с большим доверием. [Я читаю Плутарха, единственную книгу, которую взял с собой.] «Эти вещи и другие подобные способны скорее привлечь большое количество читателей своей новизной и диковинностью, чем оттолкнуть их своей фальшью». («Жизнь Ромула», XVIII). Прекрасно подходит к истории, рассказанной Ибн-Педро.
Мальчишка – настоящий каид. Когда я спросил у него, как пройти в туалет, он бросился вперед, втолкнул свою мать в комнату и захлопнул дверь.
Разговор между Райедом и Абу Абдаллахом, нашим водителем. Абу Абдаллах – инженер-электрик, он шесть лет учился в Инженерном университете Дамаска. В 1990-х годах работал на нефтеперерабатывающем заводе, откуда его выгнали за то, что он не хотел прикрывать коррупцию. Чтобы работать по специальности, ему пришлось уехать в Эмираты, где он провел два года. Потом вернулся в Сирию и завел свое дело. А теперь помогает повстанцам по части материально-технического обеспечения: возит туда-сюда раненых, оружие и журналистов.
