Почему он выбрал Путина? - Мороз Олег Павлович (читать книги онлайн полностью .TXT) 📗
Военные, московские чины, официозная пресса сразу же стали уверять, что никакого ракетного удара по рынку не было, что это, мол, взорвался склад боеприпасов, принадлежащих боевикам. К этой версии присоединился и Путин, заявив 22 октября на пресс-конференции в Хельсинки, где он тогда находился:
Могу подтвердить, что действительно имел место какой-то взрыв в Грозном на рынке. Но хочу обратить внимание представителей прессы на то, что имеется в виду не просто рынок в общепринятом смысле этого слова, имеется в виду рынок вооружений так это место в Грозном называется. Это база оружия, склад оружия. И это место один из штабов бандформирований. Мы не исключаем, что взрыв, который там произошел, является результатом столкновений между противоборствующими группировками.
Руслан Аушев, профессиональный военный, отверг эту версию как смехотворную.
Я видел пожары на войсковых складах, сказал он, выступая на радио «Свобода». Даже когда взрывались самые большие склады на Дальнем Востоке ну, один-два раненых. А тут такое точное попадание и столько трупов, и столько раненых. Понятно, для меня, как военного, что нанесли удар тактическими ракетами…
По словам Аушева, ракеты, выпушенные по Грозному, по всей видимости, прилетели с базы 58-й армии близ села Тарское в Северной Осетии. При этом, однако, он усомнился, что решение об ударах по Грозному могло быть принято на уровне командующего армией.
Нет, его приняли на самом верхнем уровне, уверенно заявил Аушев. Все принимается на самом высоком уровне… Применялись ракеты «земля — земля»… В принципе, это носители ядерного оружия. Так что, когда вопрос обсуждался, какие силы и средства будут задействованы… когда операция планировалась, добро дали там, наверху. Я думаю, что президент об этом знает. Кто возьмет на себя ответственность без президента использовать ракетные войска?
Примерно то же самое сказал и генерал Шаманов, в ту пору командующий группировкой федеральных сил «Запад», сам проявивший в Чечне немалую жестокость. Он выступал 26 октября на НТВ в программе Евгения Киселева «Глас народа». Шаманов прямо признал, что взрывы в Грозном 21-го произошли в результате ракетного удара, нанесенного федеральными войсками (в ту пору путинская «вертикаль власти» была еще на так хорошо отлажена, чтобы на всех ее ступеньках чиновники и гражданские, и военные хором врали одно и то же).
«Шаманов. Видимо, были применены «средства старшего начальника».
Киселев. Что такое «средства старшего начальника»?
Шаманов. Это могут быть или ракетные удары, примененные авиацией или сухопутными войсками, или высокоточное оружие».
На вопрос о том, кто имел право отдать приказ о применении таких видов оружия, Шаманов ответил:
Это вопрос не ко мне, это вопрос к вышестоящему начальству.
«Киселев. Вы можете дать такой приказ?
Шаманов. Нет, у меня таких средств нет».
Таким образом, высшие должностные лица Российской Федерации и руководство Генштаба не только лгали, пытаясь скрыть причины взрывов в Грозном, но и несут прямую ответственность за массовую гибель гражданского населения, подвел итог ведущий телепрограммы.
По свидетельствам очевидцев и правозащитников, вечером 21 октября ракетные удары были нанесены не только по грозненскому Центральному рынку, но и по другим местам массового скопления людей в Грозном по Главпочтампту, по Центральному автовокзалу, по микрорайону «Олимпийский», по мечети поселка Калинина (там как раз шел вечерний намаз), даже по Центральному родильному дому. Сотни людей погибли, сотни были ранены…
24 октября в программе НТВ «Итоги» троим бывшим российским премьерам Черномырдину, Кириенко и Степашину (Примаков в передаче не участвовал, он смотрел программу Доренко по ОРТ) был задан вопрос: «Каков выход из ситуации в Чечне? Нужна ли война до победного конца или необходимо вступить в переговоры? И если в переговоры, то с кем?»
Разумеется, все трое заявили, что в Чечне необходимо ликвидировать «очаги терроризма». Вместе с тем бывшие премьеры настаивали на переговорах. В этом смысле каждый подтвердил ту позицию, которой придерживался, будучи председателем российского правительства.
Черномырдин:
Без переговоров не обойтись. Не только с Масхадовым, но и с здравомыслящими полевыми командирами… Все должно быть закончено переговорным путем.
Степашин:
Война до победного конца будет означать, что надо будет уничтожить все мужское население Чечни… (примечательное заявление! О.М.) Можно говорить о переговорном процессе со здравомыслящими людьми в Чечне, в том числе с Гелаевым, с Закаевым. Я исключил бы из переговоров только Басаева и Хаттаба.
Кириенко:
С Масхадовым можно вести переговоры о выдаче террористов, о налаживании жизни в освобожденных районах, но о политическом урегулировании ситуации в Чечне переговоры с Масхадовым вести нельзя.
Черномырдин заявил также, что было бы «абсолютно неверно» штурмовать Грозный и другие населенные пункты. В том же духе высказался и Степашин.
В общем-то, за переговоры, как мы знаем, выступал и Путин. На словах. Впрочем, не только на словах проводилась даже какая-то имитация переговоров. Но все это было лишь пропагандистским прикрытием военных действий. Именно их Путин выбрал в качестве единственного, радикального способа решения чеченской проблемы. Ритуальные же слова о необходимости переговоров постоянно сопровождались у него сетованиями, что в Чечне «не с кем говорить».
Что касается взятия Грозного, уже через несколько дней после упомянутой передачи, 28 октября, российские войска вышли на окраины чеченской столицы. Однако на этот раз немедленного штурма не последовало. Начались методичные бомбардировки, артобстрел города и лишь затем, через большой промежуток времени, − уличные бои. Об окончательном взятии Грозного федеральными войсками было объявлено шиь в конце первой декады февраля 2000 года.
Запад попытался остановить возобновление полномасштабной чеченской войны. Особенно активно тут действовали США. 22 октября по инициативе американского президента Клинтона между правительствами двух стран Соединенных Штатов и России начались «интенсивные дипломатические контакты» в связи с ситуацией в Чечне. 24-го состоялся телефонный разговор между госсекретарем США Мадлен Олбрайт и главой российского МИДа Игорем Ивановым. Олбрайт назвала действия российских военных в Чечне «прискорбными и угрожающими», аттестовала их как «серьезный шаг в неверном направлении».
Все, что касается Северного Кавказа, является внутренним делом России, безапелляционно парировал Путин заявление американского госсекретаря. Впрочем, добавил, что «уважает мнение партнеров на Западе» и рассчитывает на их поддержку в борьбе с международным терроризмом.
2 ноября на встрече с Путиным в Осло Билл Клинтон также назвал действия России в Чечне ошибкой и призвал к «скорейшему установлению политического диалога с представителями чеченского народа». Снова подтвердив, что США признают территориальную целостность России, президент выразил беспокойство в связи с тем, что нынешние действия Москвы могут привести к еще большим жертвам среди мирного населения. По его убеждению, Россия должна разработать какую-то четкую стратегию, как положить конец этому конфликту. Из первоочередных мер, которые, по мнению Клинтона, необходимо принять, позволить беженцам «расположиться в безопасных районах», а также «открыть границу» с Чечней, чтобы беженцы смогли получить гуманитарную помощь.
Выше уже шла речь о тяготах чеченских беженцев в Ингушетии. Им, однако, можно считать, повезло: не все туда попали, не все выбрались из Чечни. Вот свидетельства тех, кому повезло меньше, кто пытался спастись от ракет и авиабомб, от пуль и гранат пришельцев с севера (в записи правозащитников из Комитета «Гражданское содействие»).
