Прибалтика. Война без правил (1939-1945) - Кантор Юлия (читать книги онлайн полностью без сокращений .TXT) 📗
3.3. Зона беспокойства
«Борьба с бандитизмом» стала задачей номер один для руководства всех трех прибалтийских республик: складывавшуюся ситуацию активно обсуждали, о ней все чаще упоминали в отчетах и докладных записках. Республиканские власти осознали, что вопрос «кто — кого» имеет к ним непосредственное отношение и решить его только силами армии и НКВД вряд ли удастся.
Ситуация в республиках складывалась по-разному. И хотя тенденции развития повстанческого движения в Прибалтике в целом были похожими, масштаб этого явления, накал борьбы и острота противостояния отличались самым существенным образом. В лидерах оказалась Литва. Согласно данным ГУББ НКВД СССР, только за принадлежность к подполью и прочие виды антисоветской деятельности, в том числе и пособничество, в Литве было убиты, арестованы и выявлены без карательных последствий для них 40 541 человек, в Латвии эта цифра была почти в 5,7 раза меньше (7016), в Эстонии — в 7 раз меньше (5671 человек). Даже если принять во внимание размер территории и численность населения республик, все равно различия будут значительными {653}.
О степени активности повстанцев можно судить и на основании других статистических данных. Так, в Эстонии, например, за пять месяцев 1945 г. — с апреля по август — было зарегистрировано 201 «бандитское проявление», при этом пик пришелся на май и июнь (соответственно 65 и 48). В тот же самый период в Литве фиксируется по 10 бандпроявлений в день. Всего же за первое полугодие 1945 г. в республике было зарегистрировано 1872 «бандпроявления», а во втором полугодии 1945 г. — 1482. При этом речь шла только об учтенных случаях, тогда как на самом деле таковых было больше, что признавали и сами составители итоговых справок {654}.
Выход из положения по-прежнему виделся в наращивании силовой, репрессивной компоненты. Бюро ЦК ВКП(б) по Литве обратилось к Л. Берия со следующей просьбой: 1) усилить кадровый состав НКВД республики за счет направления в Литву работников из других регионов страны; 2) усилить войска НКВД, находящиеся на территории республики (в ноябре 1944 г. в Литве находилось 17 полков войск НКВД и пограничных отрядов, весной же 1945 г. осталось только 7 полков, а армейские части вообще покинули территорию республики); 3) разрешить вывести за пределы Литвы из каждого уезда по 50—60 семей «главарей банд и наиболее злостных бандитов». В дополнение предлагалось еще одно новшество — организация открытых показательных процессов над повстанцами, «изобличенными в зверствах над населением». Процессы должны были проводиться на литовском языке {655}.
В Эстонии в 1945—1946 гг. органами НКВД — МВД (в этот период наркомат внутренних дел переименовывается в министерство) по антисоветским обвинениям было арестовано 3445 и 571 человек соответственно. Кроме того, в 1945 г. было арестовано 286 человек уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 г. — 314 человек. Таким образом, общее число арестованных органами НКВД—МВД ЭССР в 1945 г. составило 3731, а в 1946 г. — 887 человек. Из этого числа в 1945 г. — 1476 «немецких ставленников и пособников». В 1946 г. по этой категории было арестовано всего 30 человек, причем в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент» {656}.
В Латвии картина репрессий против коллаборационистов по линии НКВД — МВД имела тот же характер. В 1945—1946 гг. по антисоветским обвинениям в республике было арестовано 3275 и 1776 человек соответственно. В 1945 г. еще — 594 человека уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 — 420. Таким образом, общее число арестованных НКВД — МВД Латвийской ССР в 1945 г. составило 3869, а в 1946 г. — 2196 человек. Из этого числа в 1945 г. было арестовано 1055 нацистских ставленников и пособников (около 27% от общего числа). В 1946 г по этой категории было арестовано 243 человека (около 11% от общего числа). Как и в случае с Эстонией, в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент» {657}.
Репрессивная деятельность органов НКВД—МВД Литовской ССР была несравненно более масштабна, чем деятельность их коллег в Латвии и Эстонии. В 1945 г. по антисоветским обвинениям НКВД Литвы было арестовано 19 183 человека — вдвое больше, чем в остальных балтийских республиках вместе взятых. В 1946 г. число арестованных в республике по антисоветским статьям серьезно снизилось и составило 5322 человек. Кроме того, в 1945 г. в Литве было арестовано 6312 человек уголовного и «прочего преступного элемента», а в 1946 — 799. Таким образом, общее число арестованных НКВД — МВД Литовской ССР составило в 1945 г. 25 495 человек, а в 1946 г. — 6121. Из этого числа в 1945 г. — 3313 немецких ставленников и пособников. В 1946 г. число арестованных по этой категории составило 938 человек. Как и в остальных прибалтийских республиках, в это число вошли не только коллаборационисты, но и «другой антисоветский элемент {658}.
1945 и 1946 гг. стали периодом наиболее жесткого противостояния между повстанцами и советскими силовиками, когда жестокость обеих противоборствующих сторон достигла своего предела. Широко применялись карательные методы и тактика запугивания населения. Со стороны властей это были высылки, аресты, показательные процессы над «лесными братьями» и крестьянами, обвиненными в пособничестве. Приговоры печатали в газетах. Практиковались и такие акции, как демонстрация трупов повстанцев в публичных местах — под предлогом их идентификации, на опознание приводились родственники, включая детей {659}.
В 1945 г. в Литве было убито 9672 партизана. За тот же период войска НКВД, милиция, бойцы истребительных отрядов потеряли 214 человек. Потери среди советско-партийного актива составили 575 человек {660}.
В 1946 г. в Литве, Латвии и Эстонии вместе было выявлено и обезврежено 117 антисоветских групп, 88 из них — в Литве {661}.
В 1945 г. Военный трибунал войск НКВД Литвы осудил по 58-й статье, главным образом за бандитизм и измену родине, 8675 человек, из них 468 человек были приговорены к высшей мере наказания. Председатель литовского Бюро ЦК М. Суслов посчитал такую практику излишне либеральной. Он писал в Москву Г. Маленкову: «Учитывая обостренную политическую обстановку в республике, эту карательную политику Военного трибунала войск НКВД отнюдь нельзя считать жесткой. Скорее наоборот» {662}. Особое недовольство Суслова вызвал тот факт, что Военная коллегия Верховного суда СССР утвердила только 47% смертных приговоров, заменив остальным наказание различными сроками лишения свободы. «Наша карательная политика вызывает недоумение… и требует исправления» {663}, — считал Суслов.
Ужесточение репрессий вызывало ответную реакцию со стороны повстанцев. «Лесные братья» использовали свои методы устрашения населения, предупреждая о возможных карах для каждого, кто будет сотрудничать с властью. Местное население хорошо знало, что эти предупреждения не были простой угрозой {664}. Под «сотрудничеством с властью» подразумевалось участие в хлебозаготовках, подписка на государственный заем, голосование на выборах, т. е. — все проявления социальной активности.
Власть готова была пойти на компромисс, но лишь с теми, кто был согласен отказаться от борьбы и сложить оружие. Этой цели служили кампании по легализации (амнистии) «лесных братьев», которые устраивались несколько раз. Разрешение на проведение очередной легализации давала Москва. Кампания по легализации начиналась с обращения республиканских властей «к народу». В нем указывалась определенная дата и объявлялось, что «участники банд, добровольно явившиеся с повинной в органы власти, сдавшие оружие и порвавшие всякую связь с бандитами, будут прощены» {665}. В Литве первое такое обращение было издано 9 февраля 1945 г. Кроме массовых, общереспубликанских кампаний проводились местные акции по легализации «лесных братьев» и «уклонистов». Кампании эти в целом имели успех, после чего ряды «лесного братства» заметно редел и. «Уклонисты» среди явившихся с повинной составляли подавляющее большинство — до 85%. {666}В 1945 г. в Литве таким образом легализовалось 6264 человека, в Латвии — 2632, в Эстонии —1623. В следующем году поток желающих покинуть леса в Латвии и Эстонии был еще более интенсивным (2055 и 1262 человека соответственно). В Литве же таких добровольцев в 1946 г. оказалось почти в 10 раз меньше, чем в 1945 г. — всего 656 человек {667}.
