Антология современного анархизма и левого радикализма. Том 2 - Негри Антонио (книги полностью .txt) 📗
В результате мировой рынок стремится к одному — к превращению всех этих островов не в страны, а в свои торговые центры. Можно попасть из одной страны в другую и увидеть везде одни и те же продукты, уже нет никакой разницы. В Париже и в Сан-Кристобале-де-Лас-Касас можно потреблять одно и то же; находясь в Сан-Крис-тобале-де-Лас-Касас, можно в то же время быть и в Париже и получать одни и те же новости. Это — конец национальных государств. И не только их — это конец людей, из которых состоят эти государства. Единственное, что важно, — это закон рынка, и именно он определяет, что если ты производишь столько-то, то стоишь столько-то, и если потребляешь столько-то, то стоишь столько-то. Достоинство, сопротивление, солидарность — помехи. Все, что мешает превращению человека в машину по производству и покупке товаров, — это враг, который должен быть уничтожен. Поэтому мы говорим, что противником в этой Четвертой мировой войне является весь род человеческий. Не уничтожая его физически, она уничтожает в нем все человеческое.
Но как это ни парадоксально, с разрушением национальных государств достоинство, сопротивление и солидарность вновь возникают и вновь. И нет уз более сильных и прочных, чем те, что существуют между группами отличных от других — между гомосексуалистами, лесбиянками, молодежью и мигрантами. А потому эта война заключается и в нападении на тех, кто отличается. Именно в этом — причины мощных расистских кампаний в Европе и Соединенных Штатах против тех, у кого смуглая кожа, тех, кто говорит на другом языке или принадлежит к другой культуре. В том, что остается от национальных государств, ксенофобия культивируется в виде угроз типа: «эти турецкие мигранты хотят отобрать у тебя работу», «эти мексиканские мигранты приехали к нам, чтобы насиловать, воровать и распространять среди нас свои дурные привычки». Национальные государства, или то немногое, что от них остается, поручают новым гражданам мира миссию избавления от мигрантов. И поэтому процветают такие группы, как Ку-Клукс-Клан, и к власти приходят такие «бессребреники», как Берлускони. Все они привносят свой вклад в кампанию по ксенофобии. Ненависть к другим, преследования всех, отличных от остальных, становятся мировым явлением. Перед лицом этой агрессии различия множатся и укрепляются. Хорошо это или плохо, не мне судить, но сегодня это так.
В чисто военном отношении у Третьей мировой войны была своя логика. В первую очередь эта война была конвенциональной, строившейся на том, что я выставляю моих солдат, ты выставляешь своих, мы сражаемся, и выживший побеждает. Это происходило на одной специально отведенной для этого территории, которой в случае сил Организации Североатлантического альянса, НАТО и сил Варшавского договора являлась Европа. С началом этой конвенциональной, т.е. ведущейся между армиями, войны была начата и гонка вооружений.
Рассмотрим некоторые детали. Это (показывает винтовку.) — полуавтоматическое оружие, и называется оно АР-15, автоматическая винтовка. Ее создали для войны во Вьетнаме и разобрать ее можно очень быстро (Разбирает ее.), и готово. Когда ее сделали, североамериканцы думали о сценарии конвенциональной войны, т.е. о столкновении крупных воинских контингентов — мол, отправим много солдат, бросим их в бой, и кто-нибудь да останется. В то же время, Варшавский договор разрабатывал автоматическую винтовку Калашникова, больше известную, как АК-47, оружие с большой огневой мощью на коротких дистанциях, до 400 метров. Советская концепция подразумевала волновые атаки войск, сначала выдвигалась и открывала огонь первая линия, и если она гибла, в бой вступали вторая и третья. Побеждал тот, у кого больше солдат. Тогда североамериканцы пришли к выводу, что «старая винтовка «Гаранд» времен Второй мировой войны нам уже не годится. Теперь нам нужно оружие с большой огневой мощью для коротких дистанций». Так они разработали АР-15 и испытали ее во Вьетнаме. Но она себя не оправдала. Когда их атаковал Вьетконг, затвор не закрывался, и винтовка делала осечку. Но это был не фотоаппарат, а оружие. Потом они попытались решить эту проблему при помощи модели М-16А1. Здесь загвоздка заключалась в том, что в этой винтовке используются два вида патронов. Один, гражданский, сечением в 2,223 дюйма — их можно купить в любом магазине Соединенных Штатов. И другой — 5,56-миллиметровый, находящийся, исключительно в пользовании сил НАТО. Эта пуля очень эффективна и у нее есть одна хитрость. Целью войны является нанесение противнику потерь, а не убийство его солдат, потому что потерей в армии считается просто вывод солдата из строя, когда он уже не может воевать. Женевская конвенция — договор с целью гуманизации войны — запрещает разрывные пули, потому что когда они попадают в цель, они гораздо более разрушительны и смертельны, чем обычные пули с твердым сердечником.
«Поскольку цель в повышении числа раненых и понижении убитых, — сказали в Женеве — запретим разрывные пули». Попадание пули с твердым сердечником выводит тебя из строя, ты являешься потерей, но оно, если только пуля не поражает жизненно важный центр, тебя не убивает. Для выполнения Женевской конвенции и осуществления своей хитрости североамериканцы создали пулю с мягким сердечником, которая, входя в человеческое тело, надламывается и начинает вращаться. Входное отверстие одного размера, а выходное — намного больше. Эта пуля намного хуже разрывной и не нарушает договоров. Тем не менее, если она попадает тебе в руку — ты остаешься без руки. Пуля 162 может пробив тебя насквозь, разорвать на куски, а не только ранить. И как бы случайно мексиканское правительство только что купило 16 тысяч этих пуль.
То есть для каждого конкретного сценария создавалось соответствующее оружие. Предположим, что ядерное оружие использовать не хотели. Что же использовали? Большие количества солдат против больших количеств солдат. И так были созданы доктрины конвенциональной войны НАТО и Варшавского договора.
Второй возможностью была ограниченная ядерная война, война с использованием ядерного оружия, но только в некоторых определенных местах. Между двумя сверхдержавами существовала договоренность не атаковать друг друга на собственных территориях, а вести войну исключительно на территории нейтральной. Излишне говорить, что этой территорией была Европа. Именно в ней должны были падать бомбы, а там уж было бы видно, кто останется в живых в Европе Западной и в той, которая называлась Восточной.
И последней возможностью Третьей мировой войны была всеобщая ядерная война, оказавшаяся большим бизнесом, бизнесом века. Логика ядерной войны заключалась в том, что в ней не могло быть победителя, неважно, кто начинал и как бы ни начинал, другой обязательно успел бы ответить. Взаимное разрушение было гарантировано, и с самого начала стороны просто отказались от такой возможности. И этот вариант превратился в то, что в терминах военной дипломатии стало называться «политикой сдерживания».
Для того чтобы Советы не использовали против них свое ядерное оружие, американцы создали множество собственного ядерного оружия, и чтобы американцы не использовали его, Советы создали еще больше ядерного оружия, и так по нарастающей. Называлось это оружие межконтинентальным баллистическим, и были это ракеты, способные долететь из России до Соединенных Штатов и из Соединенных Штатов в Россию. Стоили они бешеных денег, и сейчас они уже ни на что не годны. Существовали и другие виды ядерного оружия для местного использования, которые должны были быть применены в Европе в случае локальной ядерной войны.
В самом начале этой фазы, в 1945 г., такая война имела определенный смысл, потому что Европа была разделена на две части. Военная стратегия (а говорим мы сейчас об аспектах чисто военных) заключалась в следующем: некоторые продвинутые посты непосредственно перед позициями противника, за ними — постоянная стратегическая линия, и уже за ней — тылы, в данном случае Соединенные Штаты или Советский Союз. Со стратегической линии производилось снабжение продвинутых постов. В воздухе 24 часа в сутки находились огромные «летающие крепости» Б-52, несущие на себе ядерные бомбы и благодаря дозаправке в воздухе не нуждавшиеся в посадке. И существовали пакты: пакт НАТО, Варшавский договор и СЕАТО (Организация договора Юго-Восточной Азии), что-то наподобие НАТО азиатских стран. Эта схема вводила в действие локальные войны. Все это имело свою логику, и было логично воевать во Вьетнаме, который был одним из согласованных сценариев. В роли продвинутых постов выступали местные армии или повстанцы, функцию стратегических линий выполняли линии подпольной или легальной поставки оружия, и в роли тыла выступали две сверхдержавы. Была еще договоренность о зонах, которым отводилась роль зрителей. Наиболее очевидные примеры этих локальных войн — латиноамериканские диктатуры, азиатские конфликты, в частности Вьетнам, и войны в Африке. Казалось, что это не имело абсолютно никакой логики, потому что в большинстве случаев было совершенно непонятно, что происходит, но все происходившие события были частью этой схемы конвенциональной войны.
