Конец означает начало - Роговин Вадим Захарович (читаем книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Выбор Н. Эйтингона в качестве одного из главных исполнителей операции «Утка» был связан, очевидно, с его прошлыми «заслугами» в «борьбе с троцкистами». Ещё в 1929 году Эйтингон руководил операцией по возвращению в Москву резидента НКВД в Турции Блюмкина, в прошлом работавшего в секретариате Троцкого и нелегально посетившего последнего в Турции [786]. В годы гражданской войны в Испании Эйтингон работал помощником Орлова — эмиссара НКВД, возглавлявшего террор против троцкистов и поумовцев. После бегства Орлова в июле 1938 г. из Испании в США Эйтингон занял его пост.
После завершения операции «Утка» Эйтингон и Каридад Меркадер получили приказ оставаться некоторое время в подполье. Полгода они провели на Кубе, а затем отправились в Нью-Йорк, где Эйтингон использовал свои связи в еврейской общине для получения новых фальшивых паспортов. В феврале 1941 г. они перебрались в Китай, откуда в мае, перед самым началом Отечественной войны, возвратились в Москву из «долгосрочной командировки» по Транссибирской магистрали [787].
В июле 1945 года был опубликован указ Верховного Совета СССР о присвоении Эйтингону звания генерал-майора — наряду с другими высокими чинами НКВД, получившими после войны воинские звания. Тем же указом Судоплатову было присвоено звание генерал-лейтенанта [788].
Падчерица Эйтингона Зарубина рассказывала, что после убийства Троцкого Эйтингон встречался со Сталиным, который сказал ему: «Партия всегда вам будет благодарна, ваше имя будет вписано в историю золотыми буквами» [789].
Тем не менее в разгар антисемитской кампании начала 50-х годов и одновременно — в период расправы над группой руководящих работников во главе с министром Абакумовым,— Эйтингон был арестован. Оформлявший его арест начальник следственной части по особо важным делам Рюмин «объяснил, что арест якобы производится по указанию главы Советского правительства, который, просматривая показания Шварцмана, принял такое решение» [790].
Через несколько дней после смерти Сталина Берия распорядился освободить Эйтингона, реабилитировать его, вернуть ему все правительственные награды (Эйтингон был награждён шестью орденами и несколькими медалями) и возвратить на работу. В июне 1953 года Эйтингон был арестован вновь — на этот раз как активный соучастник преступлений Берии. В отличие от Судоплатова, он был приговорён к 12 годам тюремного заключения, поскольку ему было зачтено пребывание в тюрьме в 1951—1953 годах.
В 1954 году, когда Эйтингон находился в Бутырской тюрьме, с ним была проведена неофициальная беседа — допрос о некоторых обстоятельствах убийства Троцкого [791]. В обращении к Хрущёву, отправленном в 1963 г. из Владимирской тюрьмы, Эйтингон в качестве своей особой «заслуги перед партией» называл «работу, сделанную в Америке». «Этой работой,— писал Эйтингон,— ЦК был доволен. Мне было официально объявлено от имени Инстанции (так зачастую в служебной переписке номенклатурных чиновников именовалось Политбюро либо же сам Сталин.— В. Р.), что проведённой мною работой довольны, что меня никогда не забудут, равно как и людей, участвовавших в этом деле» [792].
Эйтингон был освобождён в 1963 году, после чего работал редактором в издательстве «Международная книга». Его реабилитация произошла в 1990 году, когда в угаре реабилитационной гонки реабилитировали всех и вся. Более того — ещё до этого он был причислен к лику героев-чекистов, о чём свидетельствовало наличие его портрета с патетической подписью в «Комнате памяти» Первого главного управления КГБ [793].
3. Григулевич
В конце 1939 года, когда Берия решил усилить сеть нелегалов в Мексике, он привёл Судоплатова на явочную квартиру, где познакомил его с И. Р. Григулевичем, кодовое имя которого было Юзик. Григулевич успел зарекомендовать себя во время гражданской войны в Испании, где участвовал в арестах поумовцев и анархистов после «барселонского мятежа» [794].
Григулевич прибыл в Мексику в январе 1940 года по фальшивому паспорту и стал работать официантом в баре [795]. Он тесно сотрудничал с группой Сикейроса и принял активное участие в первом покушении на Троцкого. Именно он, единственный участник группы, находившийся в дружеских отношениях с охранником Троцкого Хартом, дал последнему условленный знак, чтобы тот открыл калитку для проникновения банды во двор дома Троцкого. Григулевич принимал непосредственное участие в налёте, орудуя ручным пулемётом. Вскоре после налёта он бежал из Мексики в Калифорнию.
После войны Григулевич продолжал свою агентурную деятельность, теперь уже под кличкой Макс. Ему удалось не только раздобыть костариканский паспорт, но и получить назначение на пост посланника Коста-Рики в Ватикане и по совместительству в Югославии. В конце 1952 года, когда Сталин дал приказ осуществить террористический акт против Тито, руководство МГБ приняло решение о подготовке этого теракта «с использованием агента-нелегала „Макса“ — тов. Григулевича И. Р.».
Будучи вхож в высшие круги Югославии, Григулевич должен был добиться аудиенции у Тито и на этой встрече из замаскированного в одежде бесшумно действующего механизма выпустить дозу бактерий легочной чумы, достаточную для заражения и смерти Тито. В целях сохранения жизни «Макса» предполагалось привить ему противочумную сыворотку. Террористический акт планировалось провести одновременно с использованием слезоточивых газов, чтобы создать среди присутствовавших на аудиенции лиц панику, которая позволила бы осуществить «отход» Григулевича.
Используя опыт, применённый в операции «Утка», Григулевича обязали написать «прощальное письмо» к жене, которое в случае его задержания должно было попасть в руки югославских спецслужб. В письме излагалась версия, согласно которой террористический акт совершен одиночкой, ненавидящим Тито по идеологическим мотивам [796].
Сразу же после смерти Сталина данная операция была отменена, а Григулевич был отозван Берией в Москву. Здесь он работал в конце 50-х годов в Государственном комитете по культурным связям с зарубежными странами, где продолжал выполнять шпионские задания, о чём свидетельствует награждение его «на гражданской службе» орденами Октябрьской революции и Дружбы народов [797]. Затем он занялся научной работой и в 1979 г. был избран членом-корреспондентом АН СССР. В каталоге Ленинской библиотеки значится более 30 книг (в том числе на иностранных языках), не считая многочисленных статей в коллективных сборниках и периодических изданиях, написанных Григулевичем (в большинстве своём под псевдонимом Лаврецкий) за 60—70-е годы и посвящённых в основном истории Латинской Америки и Ватикана. Умер Григулевич в 1988 году.
В 90-х годах в российской прессе появился ряд апологетических статей о Григулевиче. В 1993 г. в журнале «Латинская Америка» была помещена обширная публикация о Григулевиче «Вся жизнь — подвиг: учёного и… разведчика», включающая интервью, взятое у него незадолго до смерти журналисткой Шатуновской, и хвалебные воспоминания ответственного работника разведки Леонова и академика Хачатурова. В Кабинете чекистской славы, находящемся в Москве, в районе Ясенева, половина стенда посвящена Григулевичу [798]. В статье О. Игнатьева, опубликованной в «Правде», говорится: «Надеюсь, что придёт время, когда появится книжка об этом замечательном человеке» [799].
4. Сикейрос
Давид Альфаро Сикейрос — непосредственный организатор первого покушения на Троцкого — был одним из наиболее известных мексиканских сталинистов.
Когда руководящая роль Сикейроса в налёте на дом Троцкого была установлена, руководство Мексиканской компартии выступило с рядом заявлений о том, что Сикейрос не является членом партии. Член Политбюро ЦК МКП Д. Серрано даже заявил в своих показаниях на следствии, что «сразу после происшествия в Койоакане коммунистическая партия произвела расследование, чтоб выяснить, что произошло… Расследование обратилось в сторону Альфаро Сикейроса, человека, не отвечающего за свои действия и которого считают полусумасшедшим».
По поводу подобных заявлений Троцкий писал: «У Сикейроса были, несомненно, „недоразумения“ с теми или другими вождями Мексиканской компартии: зависть, интриги, взаимные доносы вообще характеризуют эту среду. Но Сикейрос никогда не рвал с Кремлём. Он всегда оставался верным агентом Сталина. В Испании он… вёл работу под руководством советских агентов ГПУ. Он вернулся в Мексику, как надёжный агент Москвы. Все сталинские и полусталинские группы чествовали его» [800]. Сикейрос неоднократно выступал на митингах, организованных Мексиканской компартией, а на собрании, устроенном в честь 60-летия Сталина, находился в президиуме.
