Грязные войны буржуинов - Пономарева Елена (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Так, будучи более крупной и сложной организацией, чем Генуэзская республика, Голландия могла обойтись без «покупки защиты» у внешних сил – интернализация оборонных издержек. Великобритания – нация-государство, торговая и территориальная империя – смогла интернализировать следующий вид издержек – производственных. США – континентальный промышленный комплекс – интернализовали еще и транзакционные издержки, т. е. подчинили себе рынки.
Видно, что каждая новая гегемония требовала от государства большей политико-экономической сложности, которая отражала сложность нового цикла накопления и в то же время определяла его. Таким образом, Арриги развивает принципиальный тезис мир-системников о том, что развитие капиталистической мир-экономики (в виде смены циклов накопления) и государственно-политического развития (гегемонии) суть стороны одного процесса. В МСА важным и эвристически полезным представляется именно методологический подход, акцентирующий единство, тесную связь между циклами накопления, формами экономической организации, с одной стороны, и развитием государства как политической организации, с другой. В конвенциональных экономической и политической науках два эти процесса нередко исследуют как изолированные.
Наиболее важный для нас вывод мир-системников о роли государства прост: только относительно сильное государство имеет теоретические шансы на изменение своего положения в мировой системе. А если эта система исходно конструируется так, чтобы принципиально ослабить государства полупериферии и периферии и, если нужно, уменьшить их при этом в размере? Здесь мы подходим к проблеме «государство в условиях глобализации».
Валлерстайн, Арриги, другие представители МСА основное внимание обращают на долгосрочное развитие капитала и государства в ХVI – ХХ вв. в целом. В их работах мы не найдем специального исследования государства в эпоху глобализации. В связи с этим следует рассмотреть некоторые подходы, в которых феномен государства представлен в контексте глобализации.
На рубеже ХХ – ХХI вв. появились исследования, в центре которых метаморфозы государства в последние десятилетия. Авторы этих работ предлагают новые подходы, концепции и даже термины для анализа государства и государственности эпохи глобализации. Так, в своей концепции современного государства Ф. Боббитт (Bobbitt Ph. The Shield of Achilles: War, Peace and the Course of History) анализирует его возникновение и эволюцию с XVI в. и до наших дней. Появление такого института как государство Боббитт объясняет необходимостью создать такой конституционный порядок, который может организовать более эффективное ведение войны, чем порядок феодальный.
Боббитт – не единственный, кто акцентирует значение такого фактора, как война в возникновении и становлении государства в XV–XVII вв. Эту связь подчеркивают Б. Даунинг, А. Зольберг, М. ван Кревельд, Дж. Моделски, Ч. Тилли и др., которые в отличие от Боббитта в разной степени фиксируют связь между воздействием военных факторов на формирование нового феномена, название которому придумал Макиавелли – lostato, и определенными социальными (классовыми) интересами.
Согласно Боббитту, государство проходит длительную эволюцию: княжеское и королевское (конец XV в. – середина XVII в.), территориальное (середина XVII в. – конец XVIII в.), государство-нация (конец XVIII в. – начало ХХ в.) и нация-государство (ХХ в.). На смену нации-государству идет рынок-государство (market-state) или рыночное государство. В рынке-государстве главной экономической ареной является рынок (market-place), вытесняющий в этой функции фабрику. «В эпоху наций-государств, – пишет Ф. Боббитт, – государство брало на себя ответственность за благосостояние групп. В рынке-государстве государство несет ответственность за максимальное увеличение возможностей, доступных индивиду. Это означает снижение транзакционных издержек выбора, который делает индивид, что означает ограничение, а не усиление правительств». По мнению ученого, главная задача рынка-государства (РГ) – обеспечение функционирования глобального рынка. Боббитт непосредственно связывает появление рынка-государства с глобализацией, говоря о «глобальном обществе рынков-государств».
Рынок-государство Боббитта весьма напоминает регион-государство/регион-экономику К. Омаэ (Ohmae K. The End of Nation-State: the Rise of Regional Economies). Регион-экономика (РЭ), который в политическом смысле конструирует регион-государство, у Омаэ, как и РГ Боббитта, во-первых, определяется сугубо рыночными факторами; во-вторых, тесно связан с глобализацией, конституируя базовую единицу организации глобальной системы. Омаэ определяет РЭ как «естественную деловую единицу глобальной информационной экономики». И совершенно неважно, находится ли РЭ внутри того или иного государства (Гонконг – Южный Китай, Каталония и др.), или представляет собой тесно связанную комбинацию регионов двух и более наций-государств (Северная Италия – Баден-Вюртенбург, Пинанг – Медан – Пхукет, Сингапур – Джохор – острова Риау и др.), главное, что его определяет – это наличие таких размеров и масштаба, которые позволят «выполнить функции истинных и естественных деловых единиц глобальной экономики».
РГ решает региональные проблемы путем использования глобальных ресурсов и в большей степени связан с другими Р Г, чем со своей страной. Функционирование РГ определяется сугубо экономическими, а не политическими, тем более, социальными или историко-культурными императивами. РГ – это единица спроса и потребления, и не более того. Поэтому и численность населения должна быть соответствующей: не более 20 млн., иначе не будет обеспечено единство граждан как потребителей, но и не менее пяти млн., чтобы обеспечить экономию за счет услуг, особенно тех, которые важны для эффективного участия в глобальном управлении. Решение локальных проблем путем использования глобальных ресурсов, обращенность в сторону глобальной, а не национальной государственной системы, принципиально отличает РГ от мегасити типа Калькутты или Мехико. Последние суть точки, узлы, прежде всего, в национальной сети, а РГ – в глобальной.
Боббитт и Омаэ приветствуют смену нации-государства новым типом государственности, явно идеализируя его. Так, Боббитт пишет о бесклассовом характере рынка-государства, чему явно противоречит реальность неолиберальной глобализации с резко возрастающим уровнем социальной поляризации и обострением классовой борьбы в различных формах и чему ярким подтверждением является ситуация на пост-югославском пространстве. Омаэ подчеркивает, что регион-государства – это очаги (сеть) процветания, по сравнению с окружающим их миром, но не ставит вопрос: какой ценой по отношению к окружающему миру достигается это процветание. По сути, речь идет о вполне неолиберальном перераспределении средств в пользу ТНК, глобального финансового капитала и госструктур – «пунктов» его прописки.
В такой ситуации задача большинства государств – это, действительно, обеспечение гражданам наилучших возможностей сокращения транзакционных издержек, и ясно, что этими возможностями будет пользоваться меньшинство, т. е. наиболее сильные элементы глобальной системы, тогда как слабые районы и социальные группы, по сути, отсекаются от «общественного пирога» или, как отмечает З. Бауман (Bauman Z. Globalization. The Human Condition), исключаются из социальных процессов и новых каналов перемещения ресурсов, которые ранее контролировались нациями-государствами.
В связи с этим, Бауман и ряд других исследователей считает, что в условиях глобализации большинство государств либо отказывается от выполнения тех функций, которые ранее считались raison d’être (нации) – государства, либо не в состоянии их выполнять: например, обеспечение равновесия между производством и потреблением, т. е. политический контроль над экономикой. Государство превращается в экономического импотента, любая попытка которого вылечиться ведет к наказанию его мировым рынком, а точнее его гегемонами. Напротив, те государства, которые «обеспечивают возможности», как это формулирует Боббитт, которое (обеспечение) не может быть не силовым, поощряется. Результат – формирование одного из вариантов рынка-государства, оборотной стороной которого, другим ликом является репрессивный характер, подавление низших и средних слоев в интересах глобальных рынков капиталов.
