Война иными средствами - Блэквилл Роберт (библиотека электронных книг txt) 📗
Так возник структурный разрыв, так наметился отход от применения геоэкономики, который во многом остается характерным признаком нынешней политики. Некоторое время это раздвоение не казалось актуальной проблемой американской внешней политики: на протяжении (грубо) первых двух десятилетий после окончания холодной войны Соединенные Штаты не сталкивались с серьезной международной конкуренцией, которая потребовала бы признать, что разлад между либеральными идеями и практикой внешней политики существует и нарастает. Но поскольку былой период «сближения» ныне сменяется другим (возможно, более соответствующим историческим тенденциям), США должны осознать, что геополитический ландшафт сегодня формируется странами, готовыми прибегать к современным экономическим и финансовым инструментам без оглядки на либеральные и неолиберальные экономические инструкции и традиционно превозносимое «взаимопонимание». Признать эту новую реальность отнюдь не обязательно означает, что и Соединенные Штаты должны вести себя схожим образом. Но Вашингтону нужно, по крайней мере, попытаться понять, в какой степени рынки и экономика в целом действительно встроены в «большие реалии» государственной власти. Способность творцов политики постичь эту «встроенность» и историческую значимость геоэкономики во внешней политике США будет иметь важнейшее значение для последующей американской внешней политики (и, в свою очередь, определит, насколько та будет успешной) в ближайшие десятилетия.
В главе 7 мы оценим, как США используют геоэкономику в настоящее время. Понятно, что Соединенные Штаты, будучи крупнейшей экономикой мира, обладают значительным геоэкономическим потенциалом, который могут применить, если захотят. Однако движение в сторону более осознанной геоэкономической внешней политики в первую очередь потребует от Вашингтона разобраться, что называется, на базовом уровне с собственным отношением к восстановлению геоэкономики в качестве важного инструмента американской внешней политики.
Это непростой вопрос. Многие геоэкономические методы являются, мягко говоря, компромиссными. Но данное утверждение справедливо для любого варианта внешней политики. Слишком часто, в отличие от споров вокруг военно-политического управления, которое обычно характеризуется логикой выбора из самых известных альтернатив, геоэкономические методы обсуждаются, как правило, изолированно. Критики, нападающие на различные программы экономических санкций, поскольку «издержки перевешивают выгоды», предпочитают обходить молчанием более насущный вопрос: являются ли эти издержки и выгоды разумной альтернативой иным доступным политическим или военным вариантам [18]. Творцы политики не только не проявляют склонности сопоставлять геоэкономические подходы с прочими альтернативами, но и обыкновенно оценивают их по ошибочным меркам – судят по экономическому, а не по геополитическому результату. Для России политика «трубопроводных угроз» вряд ли является разумной экономической стратегией, но совсем другое дело – использование этого способа как приемлемого (или, точнее, наиболее доступного) средства выражения недовольства внешнеполитическими решениями Европейского союза и Соединенных Штатов Америки. Отвергать потенциал геоэкономических подходов из-за их «неблагоразумия» или «невероятности» просто потому, что эти подходы не укладываются в парадигму экономической рациональности, отчасти схоже с нежеланием учитывать риск того, что отвергнутый любовник возьмется за оружие, поскольку ему придется потратиться на покупку пуль. В конце концов большинство войн, особенно самых губительных, подпадает под категорию «не слишком рациональных экономически». Когда доходит до рассмотрения различных стратегий и тактик внешней политики страны в конкретной ситуации, нет ни малейших причин создавать отдельный логический стандарт для вариантов, ведущих к тому же результату, полагаясь на другие (в данном случае экономические) параметры.
Но все же, несмотря на четкое понимание преимуществ различных геоэкономических подходов по сравнению с прочими альтернативами, вполне может оказаться, что геоэкономические варианты, доступные Вашингтону, попросту сильно отличаются от тех, которые доступны другим государствам. Отчасти это связано с уникальной внутренней политико-правовой ситуацией США, отчасти же проистекает из уникальной роли и уникальной ответственности Америки в мире. Если коротко, Америка гордится своими законами, причем рождалась страна в ходе эксперимента по умышленному ограничению пределов государственной власти. Эти ограничения означают, что Вашингтон, вероятно, никогда не обретет возможности использовать торговые и инвестиционные инструменты отстаивания своих внешнеполитических интересов теми краткосрочными или сомнительными способами, к которым прибегают иные страны (с радикально отличными политическими и экономическими традициями). Кроме того, США, будучи ведущим поставщиком глобальных общественных благ, могут иметь куда более широкие геополитические интересы, нежели другие государства, а потому сдерживать применение геополитически мотивированных инструментов (в особенности сомнительных) и сводить такое применение к мини-муму.
В настоящее время, впрочем, сложно сказать, испытывает ли Вашингтон относительный дискомфорт по поводу геоэкономики вследствие упомянутых внутренних ограничений (либо вследствие некоей продуманной стратегии) – или же попросту следует привычным идеям и установлениям, отточенным за годы после окончания холодной войны. Трудно предположить, чем обернется ситуация, начни американские творцы политики использовать геоэкономические инструменты более активно или как-то иначе; не исключено, что результат негативно скажется на более важных интересах США. Подобные «игры разума» непременно должны опираться на факты; ответы будут варьироваться от случая к случаю, от политика к политику. Мы нисколько не стремимся добиться какого-то определенного исхода. Гораздо важнее, по нашему мнению, установить, как творцы политики конструируют такие дискуссии, в частности, каким аргументам и причинам позволяется считаться вескими при обсуждении геоэкономических действий США. Слишком часто те, кто выступает противником конкретных геоэкономических действий Америки, формулируют свои возражения вовсе не в терминах максимальной заботы о внешнеполитических интересах Соединенных Штатов; слишком часто их заботит нечто другое.
Приведем показательный пример. Наиболее распространенное возражение сводится к тому, что возникает некая смутная, неконкретизируемая угроза «основанному на правилах порядку» в результате совершения того или иного геоэкономического действия. Но если такой основанный на правилах порядок признается столь ценным геополитическим активом Соединенных Штатов (и если он действительно представляет собой причину, по которой США не проводили более выраженной геоэкономической внешней политики в последние годы), то стоило бы ожидать от американской внешней политики большего разнообразия, то есть совокупного применения военных, дипломатических и экономических инструментов. Увы, нет никаких доказательств существованию подобного разнообразия; более того, имеется множество свидетельств обратного: Соединенные Штаты по-прежнему «плетутся в хвосте» стран, финансирующих МВФ, и Вашингтон, похоже, не желает пожертвовать и толикой тех дипломатических усилий, которые регулярно тратит на политическое урегулирование и улаживание кризисов в области безопасности на Ближнем Востоке, ради сдерживания планов Китая по созданию многосторонней альтернативы Всемирному банку.
Расхождение между декларируемыми убеждениями и практическими приоритетами не назовешь чем-то новым для американской внешней политики. Многие творцы политики вполне могут полагать, что, пока текущий, основанный на правилах порядок по-прежнему рассматривается как геополитически выгодный для Соединенных Штатов, большинство форм геоэкономической власти должно оказывать хотя бы нейтральное воздействие на систему, иначе они рискуют утратить контроль. Приверженность такому мнению будет сдерживать США гораздо сильнее в сравнении со многими другими государствами, особенно в сомнительных и краткосрочных случаях. Но даже в рамках этих высоких стандартов достаточно пространства для использования геоэкономики и усиления ее роли во внешней политике США.
