Годы без Ленина (1924 – 1990) - Александров Георгий Федорович (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
1926
Заседание пленума МК и РК ВКП(б), Моссовета, МГСПС, института имени Ленина совместно с представителями рабочих организаций состоялось 21 января в Большом театре.
Заседание началось в 6 часов 55 минут.
Вел заседание секретарь МК т. Угланов.
На заседании с докладом выступил тов. Луначарский.
Изложение доклада приводится по газетному отчету.
22 января газета «Известия» опубликовала статью А.В. Луначарского о Ленине.
Текст статьи приводится по изданию: А.В. Луначарский. Человек нового мира. М., АПН, 1980, с. 55 –59.
А.В. Луначарский.
О Ленине и ленинизме
– Уже два года, – говорит тов. Луначарский, – у подножия Кремля покоится прах Ленина, но все мы неустанно живем его делом, его заветами: ленинский прожектор нам по-прежнему освещает путь. В нашем Союзе среди трудящихся и даже за пределами нашего Союза постоянно живет имя Ленина. Наши враги иногда иронизируют над нами, говоря, что мы слишком подняли личность нашего вождя. Но неправда, что большевики – марксисты – отвергали роль личности в истории. Кого мы называем великим человеком? Того, кто сумел оказаться выразителем массовой воли и массового сознания.
Анализируя роль Маркса в истории человечества, тов. Луначарский приходит к выводу, что Маркс был великим теоретиком, человеком, которому, однако, не суждено было заняться практическим осуществлением своих идей. Ленин – также великий человек, но в отличие от Маркса Ленин был и практическим вождем масс.
Далее тов. Луначарский подробно останавливается на характеристике учения Ленина, на основных чертах ленинизма, который правильно оценивал различные этапы исторического развития.
В заключительной части своей речи т. Луначарский касается и тех уклонов от ленинизма, которые были обнаружены у некоторых видных членов партии во время последнего XIV съезда коммунистической партии.
– XIV партийный съезд осудил эти уклоны и подтвердил правильность линии ленинского ЦК нашей партии, – говорит тов. Луначарский и заканчивает свой доклад о Ленине и ленинизме горячим возгласом:
«Да здравствует Всесоюзная коммунистическая партия».
Дружными аплодисментами покрывает собрание речь тов. Луначарского и этот возглас.
А.В. Луначарский.
К характеристике Ленина как личности
Чем более грандиозное движение находится перед нами, и чем более полно охватывает его тот или другой вождь, тем, конечно, более сильной должны мы предположить его мысль и его волю. Владимир Ильич обладал отличительно яркой, граненно четкой, глубоко охватывающей всякий предмет и поэтому почти ясновидящей мыслью. Мы знаем также, что даже в таком стальном аппарате, как выкованная двадцатилетней борьбой коммунистическая партия, Ленин и его воля играли роль своеобразного мотора, который часто давал необходимый толчок и оказывался решающим элементом во всей партийной работе. Ни на минуту не отрываясь от партийного большинства, Ленин являлся в полном смысле слова двигателем партии.
Сам Ленин, конечно, хорошо знал об этой стороне всякого крупного, а тем более великого человека. Он, например, очень любил говорить о «физической силе мозга» Плеханова. Я сам слышал от него несколько раз эту фразу и сначала не совсем понял ее. Для меня теперь ясно, что так же, как возможен физически сильный человек, который попросту может побороть вас, побороть бесспорно, положить на обе лопатки, может быть и физически сильный ум, при столкновении с которым вы чувствуете ту же непреоборимую мощь, которая подчиняет вас себе. Физическая сила мозга Ленина еще превышала огромную физическую силу мозга Плеханова.
Но, так сказать, объем и размах мысли и воли еще не делают личности. Они делают человека выдающимся, влиятельным, они определяют его, как крупнейшую величину в общественной ткани, но они не определяют отнюдь самого характера личности.
Часто думают (и думают не без основания), что личный характер человека большой роли в истории не играет. В самом деле, отнюдь не отрицая роли личности в истории в известных рамках, мы не можем не склоняться к тому положению, что при этом именно сила мысли, напряженность воли, играют первую роль, ведь все остальное исходит от общества… Тот факт, что Маркс или Ленин оказались революционерами, пролетарскими идеологами и вождями, было предопределено временем. Можно сказать, что в аналогичных исторических и общественных условиях и другие стали бы на эту же точку зрения, только они бесконечно более ярко эту точку зрения выразили, именно в силу объема. Другие же черты характеристики, хотя и великого лица, могут иметь чрезвычайно большое значение для его биографии, но с точки зрения анализа социальной роли эти черты отходят как будто бы на задний план.
Однако у Владимира Ильича были некоторые черты, которые глубочайшим образом присущи были именно ему и только ему, и которые, тем не менее, имеют колоссальное социальное значение.
Я хочу остановиться на двух таких чертах, которые особенно бросаются в глаза и которые особенно значительны. Значительны же они потому, что характеризуют Ленина как коммуниста. Этим я не хочу сказать, что они присущи вообще всякому коммунисту, нет, но они должны быть присущи законченному коммунисту, такому человеку которого мы строим одновременно с построением нового общества, человеку, каким, может быть, каждый из нас хотел бы быть, но каким в подлинно законченной форме был Владимир Ильич.
Первая важная черта из тех, о которых я здесь говорю, это отсутствие в Ленине всякого личничества. Явление это очень глубокое и заслуживает внимательной разработки в коммунистической литературе. Я думаю, что это придет со временем, когда вопросы искусства жить станут окончательно на подобающий план.
Мы, конечно, знаем немало мелких людей, которые являются отчасти, даже именно в силу мелкоты своей, – необычайными личниками. Лев Толстой сказал где-то, что истинная ценность человека определяется цифрой, которая получается от деления его хороших качеств на степень его самомнения; то есть даже сравнительно талантливый человек, если он обладает большим самомнением, тем самым может оказаться смешным и даже хуже того, ненужным, вредным; и наоборот, скромных дарований человек, при скромном мнении о себе, может быть мил и высоко полезен.
Было бы просто смешно предположить, что скромность Ильича, о которой так часто говорят, граничила с непониманием им самим своей собственной умственной и нравственной силы. Но у человека, так сказать, буржуазного или еще точнее – докоммунистического типа такое выдающееся положение и такое сознание своей огромной силы непременно сопровождается личничеством. Если даже такой тип будет скромен, то вы и в скромности его увидите позу. Он непременно носит себя, как некий драгоценный сосуд, он непременно обращает внимание на себя, он сам, разыгрывая свою роль в истории, является более или менее восхищенным зрителем.
Вот этого-то совершенно не было у Владимира Ильича, и в этом заключается его необычайная коммунистичность. Та необыкновенная простота и естественность, которые ему всегда сопутствовали, отнюдь не были каким-то «серым походным мундиром», которым Владимир Ильич хотел бы отличаться от золотого шитья других великих и многих малых людей истории. Нет, Владимир Ильич потому внешним образом был чрезвычайно естествен, и как птица летал, и как рыба в воде плавал во всех трудных условиях, что он никогда сам себя не наблюдал, никогда своей оценкой не занимался. Никогда не сравнивал своего положения с положением других и весь, без конца, без края был поглощен работой, которую делал.
Исходя из заданий этой работы, он понимал хорошо, что сам он хороший работник и что ту или иную работу может сделать лучше, чем такой-то товарищ, или что такие-то товарищи могут хорошо сделать эту работу лишь при его помощи и указании. Но это диктовалось, так сказать, организационными задачами, вытекавшими из самой работы.
