Сербия о себе. Сборник - Йованович Мирослав (лучшие книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗
Наконец, тогда уже стало ясно, что от в свое время, то есть в самом начале политической власти Милошевича, (не)искренно объявленных общественно-политических реформ совсем ничего не осталось (да и не было). Кроме формального перевода монопартизма в подобие партийного плюрализма, во всех остальных сферах жизни сербского общества вместо прогресса наблюдался стремительный регресс и разрушение: начиная с экономики, которая по-прежнему основывалась на государственном регулировании, что неизбежно вело к появлению массы социально зависимых и лишенных политических прав граждан, и вплоть до шизофренической (псевдо)национальной политики, которая превратила сербов в пугало для политических стервятников всего мира.
Другими словами, еще три года назад было совершенно ясно, что если за критерии успешности правления Милошевича взять провозглашенные им самим цели, то ответ неизбежно был бы совсем простым – Великое Ничто. Уже тогда можно было сказать, что узаконивающий основы режима Милошевича фундамент – сербский народ – попал в бесперспективную ситуацию. Исходная мнимая борьба за достоинство и единство Сербии и всего сербского народа, а также «политическая борьба» (если только она была таковой) за более справедливую в экономическом и социальном плане жизнь в стране, несмотря на бесчисленные пропагандистские акции, не могла быть успешной. Сербия при Милошевиче задыхалась в доселе невиданном иле непотизма, правовой анархии и общей гражданской нестабильности. К сожалению, было ясно, что могло быть и хуже. Рационализация собственных неудач способствовала дальнейшему блужданию в тумане самопроизведенных мифов. Этот политический факт, в зависимости от меры, вкуса или просто характера, толковался как «жалкая», «скандальная», «катастрофическая», «пагубная» или «преступная» политика.
Все это совсем неудивительно, если знать, что режим Милошевича в Сербии никогда ни с чем по-настоящему не считался, кроме своих собственных интересов. И чтобы выжить, этот режим был готов абсолютно на все: от иллюзии так называемой демократизации и (скрытой) войны до «миротворческой политики» и лжеприватизации. Кульминацией всего стала война против НАТО, американского империализма и мировой несправедливости.
Всегда имея перед собой цель личного продвижения, то есть присвоения и сохранения за собой личной власти, Милошевич все многочисленные политические и другие проблемы, которые он спровоцировал (включая и те, что появлялись сами по себе, без его «заслуг»: Косово, словенский и хорватский сепаратизм, окончание холодной войны), рассматривал именно под этим (и только под этим) углом зрения. Конечно, беспрестанная борьба за сохранение собственной единой и неделимой (неконтролируемой) власти должна была сказаться и на характере человека номер один. Вскоре после своей инаугурации, по свидетельству биографов, он даже иностранным дипломатам стал говорить, что сербы видят в нем некие божественные свойства, с помощью которых он заранее узаконивает любое свое политическое решение. Вероятно, он и сам начал верить в собственную Богом данную миссию просвещения народа, принимая во внимание, как относительно быстро и легко он прошел путь от классического человека аппарата, мелкого государственного деятеля типа «социалистический политик-хозяйственник» до харизматичного лидера «Митинга правды». В конце концов он успокоился, ведя благородные разговоры с глазу на глаз (за бокалом виски) в мистической тишине своих четырех президентских стен, откуда все выглядело – если уж не лучше и красивее – то по крайней мере не так больно и реально.
Как бы то ни было, основным «результатом» и «знанием» многолетней власти Милошевича стало то, что в политике нет ничего святого, то есть что все средства хороши, если они способствуют укреплению силы и сохранению власти. Национальный, экономический или моральный предел цены этой власти никогда не устанавливался, даже когда страна вступала в «войну» с НАТО и можно было заранее с уверенностью сказать, что войну эту никаким образом выиграть не получится. Обо всем этом Милошевич может (возможно) размышлять только сегодня, покуда ожидает, что за ним придут органы местного или же Гаагского правосудия.
Закончить рассказ о Милошевиче нужно следующим рассуждением. Ясно, что нет политика, который мог бы так долго оставаться у власти, не имея за собой крепкой и дееспособной политической организации. В самом начале фатально запоздавшего в Сербии процесса партийного плюрализма Милошевич просто переименовал мощный Союз коммунистов, а также призрачный Социалистический союз трудящихся в единую Социалистическую партию, при этом существующая государственно-партийная система дополнительно окрепла в правовом плане благодаря парламентским выборам, на которых Милошевич просто не мог проиграть. Крепко держа в своих руках партийно-государственный аппарат, командовавший не только экономикой, но и всеми другими сегментами общества, Милошевич стремился к абсолютной централизации силы, означавшей временное создание политической ситуации, с помощью которой «покупается» всегда ценное политическое время. В такой переходной (проходящей, временной) ситуации всегда преуспевает та политика, которая внушает собственную надежность и постоянство.
Новое всегда проблематично (чуждо, плохо) – придерживайтесь старых проверенных ценностей. Вот девиз политического стиля Милошевича. Он знал, как использовать страх перемен и всего того, что нарушает покой социальной и экономической уравниловки. В какой-то момент этот страх был побежден другим страхом – общей безнадежностью. Новые политические фигуры должны ясно выразить тот политический инстинкт самосохранения, который проявили граждане Сербии. Вопрос, однако, в том, смогут ли они это сделать?
Политические плакаты
ДОС – «хорошие парни в плохое время»
Мы уже сказали, что намного важнее рассказа о Милошевиче и его псевдокоммунистическо-национальной власти знание контекста, в котором она появилась, включая и понимание ее последствий. Конечно, освещение этой проблемы потребовало бы намного большего, чем позволяет объем этой статьи. Поэтому мы только в основных чертах остановимся на том, что Милошевич оставил в наследство новой (демократической?) власти. Прежде всего, здесь нужно различать «долгосрочное» наследие и то, что непосредственно относится к заслугам Милошевича.
В первую группу, не относящуюся к макиавеллизму Милошевича, попадают проблемы национального государства и национального самосознания, с одной стороны, и предпринимательского менталитета и традиционной общественной уравниловки – с другой. Одним словом, даже после всех наших страданий мы все еще не знаем ни объема, ни содержания того государства, в котором хотим жить. Даже с его названием не все понятно.
О том, что вещи необходимо называть своими именами и на основании этого строить гражданское общество и демократию, мы уже говорили и писали в других статьях. Добавить можно только то, что сербское общество сегодня снова, в который раз, находится на своеобразном историческом распутье. На этот раз дилеммы практически нет: мы должны «открыться», то есть приспособиться к мировой расстановке сил, насколько бы она ни была сейчас или постоянно (не)справедлива по отношению к нашим законным интересам.
Мы должны быть открыты Иному, но это не означает, что не нужно обращаться к местным традициям и в существующей галиматье найти те ценности, которые смогут нас как нацию и государство вытащить из многолетнего сна и приобщить к универсальным ценностям. Мы уже подчеркивали, что для этого прежде всего нужно сделать все возможное, чтобы у нашего государства появились демократические, не скомпрометированные и не коррумпированные институты, которые способствовали бы развитию национального осознания нашей особости, а также и рациональной рефлексии о внешнем мире, в котором мы живем. Таким образом мы могли бы сделать из Сербии (и ее возможного союза с Черногорией) настоящее национальное, то есть трансэтническое государство, чьи граждане были бы не рабами своего культурного или языкового происхождения, а автономными индивидуумами, добровольно, в соответствии с личными интересами принимающими правовые институты страны, в которой они живут. В этом случае «иностранцами» останутся только те, кто ими и является, – граждане других политических сообществ.
