Новый Макиавелли - Пауэлл Джонатан (книги регистрация онлайн бесплатно .txt) 📗
Глава седьмая. «Размышления о стратегии, тактике, новых приемах и дисциплине».
Для премьер-министра путь наименьшего сопротивления — регулярно заглядывать в ящик с надписью «Входящие» и разбираться с каждой бумагой в порядке очереди. На вопрос, чего государственный деятель должен более всего страшиться, Гарольд Макмиллан отвечал: «Событий, юноша, событий»; фраза стала чем-то вроде афоризма. Действительно, событий с избытком хватает, чтобы занять все время премьер-министра; многие события представляют собой кризисы, требующие повышенного внимания. Однако если премьер не хочет, чтобы его управление страной свелось к реагированию на события, ему следует научиться отделять неотложные дела от важных; первые можно переложить на плечи помощников, а самому заняться теми, что будут иметь долгосрочные последствия.
Чтобы запомниться, премьер должен предпринимать упреждающие действия, а не просто реагировать, из чего следует обязательное наличие у премьера четкого представления, куда он хочет завести страну, а также виртуальной карты маршрута. Макиавелли советует: «Человеку разумному надлежит избирать пути, проложенные величайшими людьми, и подражать наидостойнейшим, чтобы если не сравниться с ними в доблести, то хотя бы исполниться ее духа. Надо уподобиться опытным стрелкам, которые, если видят, что мишень слишком удалена, берут гораздо выше, но не для того, чтобы стрела пошла вверх, а для того, чтобы, зная силу лука, с помощью прицела, попасть в отдаленную цель» [149].
Таким образом, лидеру необходимо разработать полный, подробный план, определить цель и повыше поднять лук. Макиавелли цитирует македонского царя Филиппа и отдельных римских правителей, чтобы показать важность наличия стратегии, очевидную уже в античные времена: «Римляне поступили так, как надлежит поступать всем мудрым правителям, то есть думали не только о сегодняшнем дне, но и о завтрашнем и старались всеми силами предотвратить возможные беды, что нетрудно сделать, если вовремя принять необходимые меры, но если дожидаться, пока беда грянет, то никакие меры не помогут, ибо недуг станет неизлечим. Здесь происходит то же самое, что с чахоткой: врачи говорят, что вначале эту болезнь трудно распознать, но легко излечить; если же она запущена, то ее легко распознать, но излечить трудно» [150]. Мудрый лидер в хорошие времена готовится к временам плохим, которых ни одно правительство не минует: «Ибо каждое правительство, будь оно хоть республиканского типа, хоть монархического, должно уметь провидеть, какие беды могут на него обрушиться и на каких людей ему тогда придется полагаться, и в обращении с этими людьми должно действовать таким образом, словно беда уже на пороге» [151]. Великий правитель — всегда стратег, а не только тактик.
Совет, впрочем, не подразумевает в правителях непреклонности. Нет; правителю надо быть готовым меняться по мере изменения обстоятельств. Ведь если правитель запутается в силках собственной стратегии, смерть (во всяком случае, смерть политическая) неизбежна. Макиавелли уверен: «Стоит времени и обстоятельствам перемениться, как процветанию [государя] приходит конец, ибо он не переменил своего образа действий... государь... гибнет, а если бы его характер менялся в лад со временем и обстоятельствами, благополучие его было бы постоянно» [152].
Существуют простые, проверенные приемы, позволяющие лидеру охватить взором все аспекты сразу, подумать как следует и разработать долгоиграющий план; если эти приемы игнорировать, получится правление по принципу «день да ночь — сутки прочь». Премьер-министр — он всегда нарасхват; его время расписано по минутам — но, если соблюдать это расписание, когда же думать? У Джона Мэйджора был невероятно плотный график; Мэйджор с девяти утра до восьми вечера света белого не видел, не имел ни единого «окна» между совещаниями, официальными обедами и вечерними приемами. Мы, заняв Номер 10, заявили: никаких «дополнительных» встреч, за исключением совершенно необходимых. Кроме того, дали понять МИДу, что иностранные гости, прибывающие в Британию в расчете на встречу с премьером, — не приветствуются. Лидеры иностранных государств периодически пугали МИД: дескать, отменим визит, если не гарантируете встречу с премьер-министром. Мы неизменно отвечали: пожалуйста, отменяйте, это ваше право. Разумеется, такими методами друзей быстро не завоюешь (ключевое слово — «быстро»). Зато, применяя эти методы последовательно, можно приучить к ним иностранных лидеров. Барак Обама, например, в первый год своего правления тоже этот метод практиковал — и работало! По крайней мере в графике оставались просветы для решения срочных внутренних проблем.
Тони не делал секрета из своего желания иметь время на анализ ситуации в целом — и устраивал нам пропесочку, если мы слишком загромождали его график. От нас требовалось высвободить ему один-два часа в середине дня — и мы неизменно высвобождали, разве только что-нибудь экстраординарное случалось. В отличие от президента премьер-министр является главой правительства и должен рулить им каждый день. Обеспечение «окон» в графике порой ставит секретаря в неловкое положение, ибо приходится отвечать решительным отказом на требования о дополнительных встречах по поводу специфических политических проблем и кризисов. Чтобы облегчить секретарскую жизнь, мы вносили в график фальшивые встречи. Тони не всегда преуспевал в расшифровке и, бывало, просил отменить несуществующие мероприятия.
Время, которое мы с таким трудом ему высвобождали, он нередко тратил на тренажерный зал, на разговоры о футболе или треп с помощниками — и все же так было лучше, чем если бы Тони вовсе остался без времени на раздумья. Мы регулярно организовывали совещания по разработке стратегии, с голосованием и ценными мыслями товарищей по партии, однако мозг Тони устроен таким образом, что стратегии он генерирует в процессе бесконечных, «круговых», по выражению Алистера Кэмпбелла, дискуссий. Более практические умы такая «тягомотина» бесила. Но таков уж Тони — мысль формируется у него во время озвучивания, под многочисленные «а что если» и «допустим». Обыкновенно мы заседали в «логове»; Тони жевал свой ленч или пил чай кружку за кружкой, слушал наши рассуждения, а сам думал. В результате, к концу выходных или праздников, на свет являлась конкретная стратегия, изложенная на энном количестве листов бумаги; этакая инструкция, по которой мы дальше и действовали. Инструкцию размножали и раздавали ключевым членам команды, а также аутсайдерам вроде Филипа Гоулда и Питера Мандельсона; впрочем, инструкция лишь знаменовала начало нового раунда по прежнему вопросу.
Конференции и другие основные плановые мероприятия нередко наводили нас на важные решения и выражения, тянущие на термины. Питер Мандельсон называл их «прищепками» для развешивания «идеек». Разумеется, предложения «со стороны» нужно принимать с оглядкой. В 2004 году консультант подбросил нам фразу «общество равных возможностей» в качестве этакого резюме к речи на конференции. Фраза нарядная, спору нет; хорошо, что я догадался ее погуглить. Выяснилось, что она давно в ходу, и среди «юзеров» такие персонажи, как Джон Кеннеди, Рональд Рейган и Джордж Буш-младший. Пришлось от нее отказаться. Зато мы взяли на вооружение немало других звучных фраз, начиная с «демократии групп влияния», фигурировавшей в основной речи в Сингапуре (1996), продолжая «молодой страной» и «битвой против сил консерватизма». В целом нарядным фразам у нас был уготован очень недолгий срок — каждая жила ровно до появления следующей; таким образом, дальше заглавия той или иной речи их влияние не шло. Алистер обычно бросал фразу журналистам — тон задавал.
«Силы консерватизма» наглядно показывают, почему не следует прельщаться эффектной фразой, тщательно ее не обдумав. Звучит отлично, принимается на ура — но стратегию подразумевает в корне неправильную. Тони позиционировал себя как лидер «единой нации», строил «общий шатер»; сторонники консерваторов содействовали наравне со сторонниками лейбористов и либералов. Употребив слово «консерватизм» в уничижительном смысле, мы отмели этот источник поддержки. И разумеется, совершенно неприемлемо в погоне за красивой фразой устанавливать жесткие сроки — как сделали мы, назвав 1999 год «Годом свершений». Раскаяние наступило в 2000 году. Пошли разговоры на тему «поспешишь — людей насмешишь», появилось словосочетание «постэйфорический период» — который заодно оказался еще и очень длинным и очень неприятным.
