Временщики. (Судьба национальной России: Ее друзья и враги) - Власов Юрий Петрович (читать книги без регистрации полные txt) 📗
Лозунг марксистов, страстно принятый Лениным: "У пролетария нет отечества", – разложил не только сознание рабочих.
Родины нет, есть революция! Есть мировое государство трудящихся!
Через интернационализм в мозг и плоть России проникало, просачивалось всё чужеродное.
В 1917 году вся противорусская нечисть могла торжествовать. Народ сам отказывался от Родины.
Большевизм рушил опорные понятия нации.
Это распахивало ворота России для проникновения и порабащения её Западом (прежде всего и главным образом – мракобесным сионизмом) и чрезвычайно ослабляло её. Всё это было не столь заметно и угрожающе, покаместь в стране господствовала суровая сталинская диктатура.
Национальное чувство не чудодейственное средство в мире социальных зол и преступлений. Оно всего-навсего помогает народу сохранить себя в борьбе за место на земле. Именно оно, и лишь оно, помогает провести социальные преобразования с опорой на тысячелетний опыт народа.
Патриотическое чувство всячески поносят и высмеивают нынешние масонские хозяева США и Европы. Оно заурядный повод для острот и разного рода унизительных намёков и сравнений. Кроме страха, злобы и невежества перед всесметающей силой патриотизма, за этим ничего не стоит.
Именно патриотизм, национальное чувство сохраняют всё замечательное и самобытное на земле. Человечество во все времена, и в нынешние тоже, обязано им своей цивилизацией и самыми высокими образцами мужества, любви и благородства, что совершенно не соответствует низменно-торгашеским идеалам и содержанию нынешнего общества.
Для строительства счастливой жизни вовсе не обязательно было мордовать народ снизу доверху. Ленин же успел в этом, как никто в земной истории.
Поэтому мы толкуем о национальной составляющей, о пространстве, замкнутом ею, в котором должны происходить все социальные преобразования. И сам путь в более справедливое будущее должен быть иной – не через истребление, не партийную догму и суровое стеснение жизни.
Этот шаг с бережением народа мы сделать в состоянии. Другие же шаги будут делать другие поколения. У них может быть своя, совершенно отличная оценка мира. Мы из своих могил не можем им приказывать.
Дверь в новый мир не должна мокнуть от крови и около неё не должна болотиться кровинью земля.
Но отпор врагу будет всегда беспощадный.
Мы всегда будем помнить, чем обернулась демократия в России и что же она такое и откуда пошла эта история государственного разграбления и предательства.
Эта демократия даже замечательные стадионы Москвы превратила в громадные базары. Она, эта демократия, только и занята тем, что бы и кого бы ещё продать, это её существо, весь исподний смысл прав человека.
Моему отцу шел тринадцатый, когда в 1918-м завязалась гражданская война. Мой дед, бабушка и отец жили тогда в Воронеже. Однажды, я спросил, это было году в 1948-м:
– А что запомнилось более всего о той войне?
Отец повозил ложкой в стакане, он любил чай с ложкой хорошего портвейна. Задумавшись, какое-то время молчал, всматриваясь в прошлое, после сказал неторопливо (он всегда говорил неторопливо):
– Как бежали белые в 1919-м. Будёновцы ворвались в город под утро. Крики, выстрелы… Я выскочил на крыльцо. Мама тянет назад за руку – так и осталась в памяти та картина… Белые выбегали кто в чём. Вся улица в бегущих людях, некоторые на лошадях, но тоже в кальсонах или полуодетые, но чаще всего в белье… белом нательном белье… Лишь кое-кто бежал с винтовкой или пистолетом. А с другой стороны в улицу врубаются красные – все верхами. Клинком полоснёт – и кровь на белом, валится кулём… Красные дружно, в одну грудь кричат "ура"! И рубят с разворота… Белые кричали от ужаса. В предрассветной мгле завис на одной ноте стон, вой и победный рёв.
Это ворвалась Конная армия Семёна Михайловича Буденного (в 1960-м маршал Буденный вручит мне орден Ленина)…
Вожди.
Сталин вяло пожимал руку очередному посетителю, пристально высвечивая его жёлтыми глазами. Усы прятали выражение губ. Сталин неторопливо усаживался и ждал. Отчёты он требовал краткие и доказательные. Если работник допускал ложь, Сталин почти мгновенно наполнялся острым раздражением. "Никого не щадить, тогда сам будешь жив", – похоже, таким было одно из его правил.
Хрущёв никак выше председателя колхоза подняться не должен был, да и то следовало бы его беречь от побоев односельчан за страсть к неосуществимым прожектам, которые ставили бы колхоз на грань разорения.
Брежнев создан был служакой полковником – не более того, а судьба зачем-то закинула его под самые облака на кресло генерального секретаря ЦК КПСС.
И, наоборот, сапожник Сталин был создан управлять страной. У него всё получалось. Кровь не в счёт, сами согласились на неё, убив царя с семьёй. Другого порядка захотели.
Получили этот порядок.
Разорение казацкого быта, поборы, расстрелы, гражданская война привели к крайней нужде и ослаблению людей. Продотряды и войска, то красные, то белые, выметали всё подчистую. С наскока брали и зелёные, что тысячами хоронились в плавнях. Зажиточные прежде станицы если не нищенствовали, то бедовали. От тифа в 1919-й и 1920-й полегли, пожалуй, каждый четвёртый или пятый.
Зимой 1920-го мамину сестру – Юлию Даниловну – поразил жесточайший фурункулёз. Тетя Юля была ещё маленькой, она ослабела пуще других, и люди говорили, что она может потерять ноги – их изъели сплошные язвы. Не было ни йода, ни мазей, ни бинтов – вообще ничего не было. Зато хоронили каждый день…
Весной, по первому теплу, маленькую Юлю вынесли на крыльцо греть ноги. Её любимый пёс обнюхал ноги и принялся заботливо вылизывать, вычищая язвы до ямок, едва ли не до самых костей. Мой дед Данила (отец мамы и тёти Юли) велел не прогонять его. Назавтра всё повторилось, как и ещё через день, а после язвы стали затягиваться…
Более трезвое исследование содержания власти Ленина выявило для Запада бессмысленность разгрома большевизма и советского государства (на том первом промежутке его устройства). Расчёт давал Западу утешительную картину России.
Новая ленинская власть повела политику лютого подавления народа: это с неизбежностью должно было завершиться его обескровливанием. Эта власть окончательно уничтожала веру – ту веру, что тысячелетием сообщала России невероятную крепость. Духовно мёртвый народ не способен к борьбе за свою землю и свою самостоятельность.
Автономизация бывшей империи русских должна была обернуться её распадом. Установка на самоопределение наций, замена губернского деления России на национальное (до мельчайшего национального округа) разрывало Россию на части куда более успешно, нежели любая из победоносных войн против неё.
Большевизм беспощадно уничтожал национальное государство – естественного врага мракобесного сионизма и масонства. Во веки веков национальное государство прежде всего означает самостоятельность его политики и независимость экономики. Поэтому и стали ломать и крушить национальные государства любыми способами.
Большевизм прививал русским космополитическое сознание, подмалёванное под интернационализм.
Воспитывая из русских безбожников (атеистов), большевизм превращал их в безродных космополитов, растаптывая национальный патриотизм, заменяя его на поддельный эрзац-патриотизм во имя советской власти.
Большевизм уничтожал власть русских над страной.
Русская власть погибла вместе с последним русским императором.
В недрах масонско-сионистских обществ, в узком кругу воротил мировой экономики, предтечей мирового правительства, вызревало понимание того, что ленинский режим вполне приемлем.
Пока большевизм безжалостно дробит Россию, он выполняет ИХ заветную работу – в этом проявлялась определённая общность большевизма и либерального масонства. Недаром на их знамёнах начертаны одинаковые лозунги: свобода, равенство, братство!
У тех и других была одна цель: мировое государство, мировое правительство. Пусть большевики расчистят к нему дорогу на одной шестой части суши. Остальную заботу примет на себя Запад… разгромив большевизм. К тому времени большевизм уже сделает своё.
