Второе предупреждение. Неполадки в русском доме - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (бесплатные книги полный формат .TXT) 📗
Историки давно выявили главные различия в условиях хозяйства и быта Запада и России, дали и количественные выкладки. Главные различия — в климате, в пространстве, в доступе к «чужому труду». Но ведь эти различия очевидны, не надо даже копаться в книгах. Почему же их не видят новые поколения?
Сравним условия земледелия и урожайность зерновых. Это ведь главный источник богатства России до ХIХ века. В хороших хозяйствах во Франции с 1319 по 1327 г. пшеница давала урожаи от 12 до 17 ц/га (средний урожай сам-восемь). В имениях Тевтонского ордена в Пруссии урожайность пшеницы с 1550 по 1695 г. была 8,7 ц/га. В России на пороге ХIХ века урожай был сам-2,4! В четыре раза ниже, чем в Западной Европе. Надо вдуматься и понять, что эта разница, из которой и складывалось “собственное” богатство Запада (то есть полученное не в колониях, а на своей земле), накапливалась год за годом в течение тысячи лет и даже больше. Величина этой разницы колоссальна, она с трудом поддается измерению.
Отчего же разница? Оттого, что на Западе в ХVIII веке производили до семи вспашек в год. Это улучшало структуру почвы и избавляло ее от сорняков. Главными условиями для этого был мягкий климат и стальной плуг, введенный в оборот в ХIV веке (следствие накопленного богатства). Академик Л.В. Милов пишет простые, жесткие вещи: “Беспашенный период, когда в поле нельзя вести никакие работы, длится в средней полосе России семь месяцев. В Англии “беспашенный” период охватывал всего два месяца (декабрь и январь)… В Парижском регионе затраты труда на десятину поля под пшеницу составляли около 70 человеко-дней. В условиях российского Нечерноземья земледелец мог затратить на обработку земли в расчете на десятину всего 22-23 дня (а барщинный крестьянин — вдвое меньше)».
Запад уже в ХIV веке стал переходить к многопольным севооборотам, а у нас и во времена Столыпина это было невозможно, а половина крестьян в 1910 г. вообще пахала деревянной сохой. Наверстать разрыв смогли только в советской системе — а ее сломали. Что имеем? Крах сельского хозяйства — в 2003 г. балансовая прибыль всех сельскохозяйственных предприятий РФ составила 10,97 млрд. руб., а накопленные за годы реформы долги 346,7 млрд. руб.! Опять к сохе, о фермерах уж и забыли.
Наконец, как выразился историк Фернан Бродель, “капитализм вовсе не мог бы развиваться без услужливой помощи чужого труда”. Комфорт жителя из «золотого миллиарда» обеспечен трудом трех рабочих на периферии, получающих плату за такой же труд в 15 раз меньшую, чем в метрополии. Чего тут можно не понять? Советский тип хозяйства для нас эффективнее западного, ибо СССР «мог развиваться без услужливой помощи чужого труда». Раз источники этой услужливой помощи для нас закрыты, не о чем и говорить. Точнее, надо честно признать: хотите такого же комфорта, как на Западе — вырывайте кусок из глотки у стариков, грабьте своих слабых соотечественников. Другого источника у вас нет. И нечего глаза прятать, именно этим наша «продвинутая» часть общества в РФ и занимается.
Такие вот простые дилеммы, от которых молодежь хочет увернуться. Но это уже неприлично.
Промышленная политика — утопии и результаты
В лексиконе реформ есть ритуальное словосочетание — «промышленная политика». Все кивают на то, что она «нужна», скептики говорят, что «ее нет». Термин, имевший ранее ясное и ограниченное значение, превратился в клише, которое должно было маскировать реальность и устранять из гласной части политики определенность и рациональность.
Уже сам тезис, что в 90-е годы «не было промышленной политики», выпадает из рациональности. Не может такого быть, поскольку в РФ промышленность существовала. А отношение власти к существующим объектам всегда есть политика. Вспомним, по аналогии, что преступлением может быть как действие, так и бездействие.
Более того, 90-е годы были периодом самой активной промышленной политики в истории России, что доказывается беспрецедентным изменением динамики объективных показателей (по данным ЮНИДО, в 90-е годы сходную форму динамики имела промышленность трех стран в мире — Ирака, Югославии и РФ; в первых двух произошло воздействие на промышленность извне, а в РФ — политики своего государства). Достаточно вспомнить, что только за 1991-1994 г. объем промышленного производства снизился в 2 раза, и причиной этого были политические решения. Результатом промышленной политики стали и структурные изменения — за 90-е годы продукция гражданского машиностроения сократилась в 6 раз.
Начиная с 2001 г. и поныне говорится о новой промышленной политике. Неявно проводится мысль, что прежняя была плохой и ее надо менять. В докладе бывшего главы Экономического управления Администрации Президента РФ А.В.Данилова-Данильяна «Основы новой промышленной политики России» (27 мая 2004 г.) даже сказано: «Термин “промышленная политика” многими воспринимается плохо. Виной тому — крайне неудачное наполнение этого термина конкретными мерами в начале и в середине 90-х годов… Если реализуются неразумные меры, то это дискредитирует любую политику».
Тезис о «неудачной» политике и «неразумных» мерах кочует из доклада в доклад, но ему нигде не дано обоснования. В чем неудача? Каковы были цели реформы? В чем результат противоречит целям? Напротив, из слов идеологов реформы следует, что «сделано великое дело» — демонтирована промышленность СССР. Отказ от рефлексии, от холодного структурного анализа политики 90-х годов ведет к методологической беспомощности в выработке новой политики. Именно под углом зрения методологии рассмотрим главные положения нового подхода.
Наиболее полно они выражены в документе «О задаче разработки промышленной политики в России», подготовленном Торгово-промышленной палатой РФ. В последующих докладах лишь оттеняются установки этого документа, а в нем видна суть подхода. О ней и будем говорить, а не о нюансах. В этой программе выражено кредо всей политики реформ на новом этапе. Судя по всему, это кредо в малой степени осознается властной элитой, оно устойчиво и потому неадекватно быстро меняющейся обстановке кризиса. Вот, коротко его главные качества.
1. Выведение политики из контекста главных общественных противоречий
В документе сказано: «Нужно согласованное в обществе решение по целям и ценностям промышленной политики». С какими же общественными силами надо согласовывать самые главные установки политики (ее цели и ценности)? Сил всего две — «Государство» и «Бизнес». Таким образом, в число тех, с кем должны быть согласованы цели, не включаются ни трудящиеся (хотя бы в лице профсоюзов), ни структуры гражданского общества (хотя бы в лице политических партий). В обществе созрело глубокое противоречие, имеет место столкновение интересов и ценностей. Уход от диалога со всеми противостоящими силами неизбежно приведет к очередному провалу и углублению кризиса.
Если и говорят о противоречиях, то о частностях, а от фундаментальной стороны дела уходят. Вот пример: «Решение проблем промышленной политики находится в системе конфликтов интересов. Например, конфликта интересов сырьевого сектора и сектора высокой нормы передела… Это противоречие между задачей создания условий для предельной эффективности бизнеса и задачей его ответственности за стратегию развития, т. е. отчислений на подготовку кадров, обеспечение соответствующей науки…».
2. Резко искажены структура проблемы и «вес» ее элементов и факторов
Главную задачу документ формулирует как «восстановление государственного правового механизма регулирования проблем промышленной политики». Далее говорится: «Есть и ряд более частных проблем. Изношенность основных фондов, низкое качество продукции и производительность труда, неприемлемая фондоемкость, технологическая отсталость. Они ведут к низкой конкурентоспособности российской промышленной продукции и на внутреннем и на внешнем рынках… Слаб и не имеет стимулирующего характера спрос на внутреннем рынке… Российская промышленность все больше теряет инновационный характер, утрачивается научно-технический потенциал ее воспроизводства. По каждой из этих частных проблем необходимо и, конечно, существует свое конкретное решение».
