Уолл-стрит и большевицкая революция - Саттон Энтони (книги регистрация онлайн .TXT) 📗
Мы были бы весьма рады получить от Вас любой совет или указания, которые Вы можете дать нам по этому вопросу.
С искренним уважением, [подписано]
Дж. Х. Картер
вице-президент Приложение”
Комментарий
Это письмо имеет значение относительно длительной связи семейства Хаммеров с Советами.
Документ № 8
Письмо, датированное 3 августа 1920 года, от советского курьера “Билла” Боброва Кеннету Дюрану, бывшему адъютанту полковника Хауса. Взято у Боброва Министерством юстиции США.
“Министерство юстиции
Бюро расследований 15 Парк Роу,
Нью-Йорк, штат Нью-Йорк
10 августа 1920 г. Директору Бюро расследований, Министерство юстиции США, Вашингтон, Округ Колумбия
Многоуважаемый сэр: Подтверждая телефонную беседу с г-ном Рачем, состоявшуюся сегодня, передаю при этом оригинальные документы, изъятые из имущества Б.Л. Боброва, пароход “Фредерик VIII”.
Письмо на имя г-на Кеннета Дюрана, подписанное Биллом и датированное 3 августа 1920 года, вместе с переводом из “Правды” от 1 июля 1920 года за подписью Троцкого и копии телеграмм были обнаружены внутри голубого конверта, адресованного г-ну Кеннету Дюрану, 228 Саут 19-я стрит, Филадельфия, штат Пенсильвания. Этот голубой конверт был, в свою очередь, запечатан внутри прилагаемого белого конверта.
Большая часть имущества г-на Боброва состояла из каталогов на оборудование, спецификаций, корреспонденции, касающейся отправки различного оборудования в российские порты. Г-н Бобров был тщательно опрошен агентом Дэвисом и таможенными властями; подробный отчет об этом будет направлен в Вашингтон.
С искренним уважением
Г.Ф. Лэмб
Начальник отделения”
Письмо Кеннету Дюрану
“Дорогой Кеннет: Благодарю за столь приветливое письмо. Я очень сильно ощущал свою оторванность и окруженность врагами, и чувство это резко усилилось в результате последних событий. Я испытывал отчаяние из-за неспособности добиться другого отношения к бюро и как-то доставить средства Вам. Телеграфный перевод 5000 долларов Вам, как это было сделано на прошлой неделе, является всего лишь унылой шуткой. Я надеюсь, что предложение продавать золото в Америке, о чем мы недавно телеграфировали, будет вскоре сочтено осуществимым. Вчера мы телеграфировали запрос, могли бы Вы продать 5.000.000 рублей минимум по 45 центов при теперешнем рыночном курсе 51,44 цента. Это дало бы чистыми по крайней мере 2.225.000 долларов. Л. сейчас нужно 2.000.000 долларов, чтобы заплатить компании “Нильс Йуул & Ко.” в Христиании за первую часть партии угля из Америки в Вардо, Мурманск и Архангельск. Первый пароход приближается к Вардо, а второй выходит из Нью-Йорка примерно 28 июля. В общем, “Нильс Йуул & Ко.” или скорее “Норгес Банк” в Христианин на своем и нашем счету держат наши золотые рубли на сумму 11.000.000 долларов, которые они сами доставили из Ревеля в Христианию в качестве обеспечения нашего заказа на уголь и фрахта, но предложения на покупку этого золота, которые они до сих пор смогли получить, очень плохие, лучшее из них это 575 долларов за килограмм, тогда как курс, предлагаемый Американским монетным двором или Министерством финансов, сейчас равен 644,42, и учитывая задействованную крупную сумму, было бы позором дать ей уйти со слишком большим убытком. Я надеюсь, что прежде чем Вы получите это, Вы сможете осуществить продажу, одновременно таким образом получив четверть миллиона долларов или больше для бюро. Если мы не сможем каким-то образом в течение очень короткого времени выплатить 2.000.000 долларов в Христиании, а срок этого платежа истек четыре дня назад, то “Нильс Йуул & Ко.” получат право продать удерживаемое ими наше золото по лучшей цене, чем возможная для нас, которая, как уже сказано, совсем низкая.
Мы еще не знаем, как идут канадские переговоры. Мы понимаем, что Нуортева передал все нити Шоэну, когда арест Н. казался неизбежным. Во время написания этого письма мы не знаем, где находится Нуортева. Мы догадываемся, что после его вынужденного возвращения в Англию из Эсбьерга, Дания, сэр Бэзил Томпсон посадил его на пароход в Ревель, но из Ревеля еще не сообщили, что он туда прибыл, а мы, конечно, получили бы весть от Гуковского или от самого Н-вы. Хамфриз виделся с Нуартевой в Эсбьерне и из-за этого сам имеет проблемы с датской полицией. Были проверены все его связи; его паспорт отобрали; дважды он был на допросе, и все выглядит так, что он будет счастлив, если избежит депортации. Это было две недели назад, когда Нуортева прибыл в Эсбьерг в 300 милях отсюда, но без датской визы датские власти отказались разрешить ему сойти на берег, и он был перевезен на пароход, готовый к отходу в 8 часов следующего утра. После уплаты залога в 200 крон ему разрешили на пару часов сойти на берег. Желая связаться с Копенгагеном по телеграфу и практически не имея больше денег, он заложил свои золотые часы за 25 крон и благодаря этому связался с Хамфриз, который через полчаса вскочил в ночной поезд, спал на полу, и прибыл в Эсбьерг в 7:30. Хамфриз нашел Нуортеву, получил разрешение от капитана взойти на борт, провел 20 минут с Н., затем ему пришлось сойти на берег, и пароход отошел. Затем Хамфриз был приглашен в полицейский участок двумя людьми в штатском, которые наблюдали за происходившим. Его подробно расспросили и, записав его адрес, освободили, тем же вечером он уехал обратно в Копенгаген. Он послал телеграмму Эверу, в “Дейли геральд”, Шоэну и Клишко по адресу Нью-Бонд стрит, настаивая, чтобы они встретили пароход Нуортевы, с тем, чтобы Н. нельзя было снова тайно похитить, но мы еще не знаем, что в действительности случилось. Британское правительство энергично отрицало, что оно имеет какие-либо намерения высылать его в Финляндию. Москва пригрозила ответными мерами, если с ним что-нибудь случится. В то же время начался допрос X. К нему пришли в отель полицейские и предложили пройти в полицию, но не арестовали, и мы думаем, что его дело сейчас находится у министра юстиции. Каков бы ни был окончательный результат, Хамфриз отмечает проявленную к нему разумную вежливость, противопоставляя ее жестокости красных набегов в Америке.
Он выяснил, что в полиции знали содержание некоторых отправленных им писем и телеграмм.
Мне были интересны Ваши благоприятные комментарии к интервью Красина с Тобенкеном (Вы не упоминаете Литвинова), так как мне пришлось сражаться, как демону, с Л., чтобы добиться возможностей для Тобенкена. Хотя Т. прибыл с письмом от Нуортевы, как и Артур Рул, Л. бесцеремонно отклонил меньше чем за одну минуту заявление Т. о въезде в Россию, не уделив времени, чтобы его выслушать, и сказав, что невозможно разрешить въезд в Россию двум корреспондентам от одного издания. Он дал визу Рулу главным образом из-за обещания, данного Рулу Л-м прошлым летом. Рул затем выехал в Ревель, чтобы ожидать там разрешения, которое должна дать Москва по просьбе Л-ва. Тобенкен нервный, почти сломленный человек из-за отказа, оставался здесь. Я понимал, что ошибка была допущена в результате того скоропалительного суждения, и начал работу, чтобы изменить его. Короче, я доставил его в Ревель с письмом Гуковскому от Л. Тем временем Москва отказала Рулу, несмотря на визу, выданную Л-м. Л. рассвирепел из-за такого аннулирования его визы и настаивал на признании ее. Это произошло, когда Рул готовился к отъезду. Внезапно из Москвы ему пришло извещение, аннулирующее разрешение, и Литвинову сообщили, что по информации, поступившей в Москву, Рул находится на службе у Государственного департамента. В момент написания этого письма и Тобенкен, и Рул были в Ревеле, ошарашенные.
Я сказал Л. сегодня утром, что судно отходит завтра и что есть курьер, спросил, есть ли у него что-нибудь написать Мартенсу, предложил застенографировать это для него, но нет, он сказал, что писать нечего, и что я могу, возможно, послать копии наших последних телеграмм Мартенсу.
Каменев проследовал мимо на британском эсминце в Лондон и не остановился здесь, а Красин ехал прямо из Стокгольма. О переговорах союзных сил и Польши и об общей ситуации вы знаете примерно столько же, сколько и мы здесь. Переговоры Л. с итальянцами в конце концов привели к созданию взаимного представительства. Наш представитель, Боровский, уже отбыл в Италию, а их представитель М. Гравина находится на пути в Россию. Мы только что отправили два судна с зерном в Италию из Одессы.
