Оппозиция: выбор есть - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (смотреть онлайн бесплатно книга .TXT) 📗
Вообще, политическая сила КПРФ пока что создана не ею, а силами вне ее. Это – еще висящий в воздухе образ советской жизни и жуткая реальность существования при «демократах». Советский образ еще не растаял, есть возможность что-то вернуть на землю. А демократическая жуть еще не узаконена, ее еще можно смести. Так думают люди, и это дает авторитет коммунистам. Но этот благоприятный миг будет очень коротким, и авторитет, данный призраком, надо наполнять живыми идеями. И прежде всего вечными идеями. Беда в том, что смысл их КПСС утратила, остались пустые оболочки. Смысл остался у людей, на том и держимся – но оболочки им противны. Надо же переосмысливать.
Наверху, похоже, не до этого. Все силы уходят на то, чтобы не вывалиться на политических ухабах. Но ведь есть множество левых интеллигентов. Может, где-то в катакомбах они обсуждают главные проблемы? Не знаю, мне туда ходу нет. Я даже не представляю себе, чтобы где-то в левых организациях можно было выйти к доске и сделать нормальный доклад с нормальным обсуждением.
Иное дело внизу. Здесь уже возник новый тип партийного работника, который освободился от ветхого груза КПСС и в трудном диалоге с людьми из всех возникших течений осмысливает суть. Здесь есть мысль, здесь никакой вопрос не кажется абстрактным. Сегодня партработник районного звена думает о болезнях человечества, о пути для целых цивилизаций. Говоря о нынешнем кризисе, он держит в уме судьбу России начиная с Х века. Он впитывает знания и идеи. И вокруг него есть облачко таких же людей – часто беспартийных. Они еще опасаются, что КП РФ несет в себе слишком много генов КПСС, но, по сути, участвуют в формировании новой партии.
Это вселяет надежду и привлекает людей сильнее, чем программы. В хаосе мыслей здесь виден центр кристаллизации какого-то реального проекта. Этого совершенно нет у «демократов» – честные люди у них уже знают, что зашли в тупик. Этого нет и у «патриотов» – не желая честно задуматься о русском коммунизме, подняв на щит генерала Краснова, они тоже зашли в тупик.
Какие же ловушки ждут оппозицию? Повторю старую мысль: отсутствие своего языка. Использование языка противника, который владеет смыслом своих понятий, а мы – нет. Давно известно: кто владеет языком, тот и властвует. Уже около ста лет философы бьются над этой загадкой: что за сила в слове? Почему язык – главное средство доминирования? Есть разные теории, но факт несомненный. Потому-то такая борьба идет за школу – она дает детям язык, и его потом трудно сменить. Писатель Оруэлл дал фантастическое описание тоталитарного режима, главным средством подавления в котором был новояз – специально изобретенный язык, изменяющий смысл знакомых слов. Понятие Оруэлла вошло в философию и социологию, создание новоязов стало технологией реформаторов – разве мы этого не видим сегодня в России! А вот формула из западного учебника: «главная задача идеологии – создание и внедрение метафор». Мы и живем сегодня в ложном мире новояза и фальшивых метафор.
Продираться через эти ловушки трудно, но надо. Читаешь программы партий – чего только не накручено. Вот Конгресс русских общин. Каковы его цели? Создание гражданского общества! Но ведь это – антипод общины, тем более русской. Гражданское общество и община несовместимы, как лед и пламень. Нарочно встроена эта мина или по неразумению?
А взять обычное утверждение о «капитализации» России – что за странный тезис? Что такое «капитал»? Это базовое производительное богатство. Буржуазия смогла создавать капиталы благодаря гениальному изобретению – акционерным обществам. Они собирали малые средства в капитал. У нас капитал был создан в виде общенародной собственности. А сегодня через абсурдное акционирование (новояз) его растаскивают. В России идет быстрая «декапитализация» – распыление, разрушение и вывоз капитала.
Когда говоришь с избирателями – на селе, в вузе, на заводе, обретаешь надежду. Люди уже стряхнули с себя наваждение всей этой чуши, уже говорят на нормальном языке, уже исчезли все эти «демократия», «рынок» и т.д. Видно, нужда уже пробирает до костей. Люди даже не спорят по мелочам, а ставят главные, ключевые вопросы. Это давно подметил русский философ Питирим Сорокин. Он писал:
«В обычные времена размышления о человеческой судьбе (откуда, куда, как и почему?), о данном обществе являются, как правило, уделом крохотной группы мыслителей и ученых. Но во времена серьезных испытаний эти вопросы внезапно приобретают исключительную, не только теоретическую, но и практическую важность; они волнуют всех – и мыслителей, и простонародье. Огромная часть населения чувствует себя оторванной от почвы, обескровленной, изуродованной и раздавленной кризисом. Полностью теряется привычный ритм жизни, рушатся привычные средства самозащиты… В такие времена даже самый заурядный человек с улицы не может удержаться от вопроса:
– Как все это произошло? Что все это значит? Кто ответит за это? В чем причины? Что может еще случиться со мною, с моей семьей, с моими друзьями, с моей родиной?». Именно этот поворот мы и видим сегодня.
Пока что, на мой взгляд, идеологи левой оппозиции не на высоте этих вопросов. Они по инерции еще ведут агитацию против режима, говорят про всем известные беды. А люди уже ушли вперед. И агитация встречается прохладно не потому, что ей не верят – просто она отвлекает от раздумий более высокого порядка. А кроме того, она блокирует наметившийся диалог с «демократами» – первый за все годы реформы. Это еще очень хрупкая вещь, робкие и почти застенчивые попытки. Впервые антикоммунисты, а их еще немало в интеллигентной аудитории, задают вопросы без подвоха и нахальства, а потому, что хотят понять – куда же это они забрели и что из всего этого выйдет. Они сейчас в меньшинстве, им трудно, и достойны глубокого уважения поразительно деликатные наши люди. Они, уже сильно озлобленные на «демократов», молчаливо подбадривают их и благодарны, когда оратор отвечает им спокойно и по существу.
И еще важная вещь: те, кто поддерживают оппозицию, не задают ей «трудных» вопросов, они с ней заодно. Но эти вопросы-то не исчезли, каждый о них думает. И получается, что, выходя с этими вопросами, «демократы» становятся представителями всех, берут на себя нелегкую роль. Поэтому они – исключительно ценная часть аудитории.
В разговоре с антикоммунистами – а к нему напряженно прислушиваются все – часто делается, на мой взгляд, такая ошибка. Их пытаются убедить логикой. А ведь позиция человека зависит не только от рациональных выводов и логики, но и от сложившихся у каждого из нас идеалов. Раньше, когда общество было охвачено обручами жестко предписанных норм, эти различия не были так заметны. Сейчас обручи сняты, и расхождения вырвались наружу. Многие даже не в состоянии поверить, что нормальные и разумные люди могут мыслить до такой степени иначе, чем они сами, и видят злой умысел.
Об идеалах спорить нет смысла, они не от разума, а от сердца. Льву Толстому казался очевидным идеал братской солидарности и справедливости, никакие логические доводы для этого ему были не нужны. А другому гениальному философу и писателю, Ницше, эти идеалы представлялись не только фальшивыми, но и мерзкими. И спорить с ним было бы бесполезно.
Разумно спорить можно о другом – о том, к каким результатам приведет внедрение тех или иных идеалов в нашу конкретную жизнь. И как нам ужиться с разными идеалами. К нашему горю, пока что мы видим иную картину: человек высказывает свой идеал, а его хотят убедить логикой, да еще со страстью, а то и с руганью.
Вот две главные темы: собственность и СССР. Вспомним, как В.Селюнин излагал символ веры заметной части населения: «Рынок есть священная и неприкосновенная частная собственность. Она, если угодно, самоцель, абсолютная общечеловеческая ценность». Это – язык религиозного фанатика. Ну какой смысл убеждать его, что частная собственность не священна и не абсолютна, что она появилась недавно и канет, как любое историческое явление, когда пройдет ее срок. Это надо говорить тем, кто колеблется, кто не уверовал в эту священную «самоцель». А когда идет диалог, то продуктивнее, считаю, поставить вопрос иначе: сформулировать без карикатуры идеалы двух конфликтующих по этому вопросу частей народа, зафиксировать расхождение как вполне нормальное явление, само по себе не ведущее к драке.
