Евроцентризм — эдипов комплекс интеллигенции - Кара-Мурза Сергей Георгиевич (читать книги без txt) 📗
Конечно, нарциссизм западного человека поражает — ведь бег трусцой стал массовым явлением, а престарелый президент считает своим долгом взбегать по трапу самолета, перепрыгивая через три ступеньки. И когда ученые убедительно заявили, что «курить — здоровью вредить», половина американцев бросила курить как по волшебству, так что, как говорят, в некоторых городах даже на улице курить запрещено.
Даже грустно бывает читать, в какие нелепые ситуации попадают люди из-за этого отношения к своему телу как инструменту успеха. Летом этого года в страшном горе пребывают молодые люди Швеции. В их размеренной жизни была одна большая проблема: распространилось убеждение, будто они совсем разонравились шведским девушкам. И началось повальное увлечение анаболическими препаратами — гормонами, которые позволяют быстро наращивать мускулы и в короткие период белых ночей принимать на пляже позу Геркулеса. Но дела шли все хуже, что лишь увеличивало спрос на анаболики. А недавно от биохимиков пришла печальная весть: прием этих препаратов на 70% подавляет секрецию мужских половых гормонов и делает мальчика еще менее интересным для требовательных блондинок. Совсем испортили инструмент!
Хотя, повторяю, эта проблема в России была на периферии философских интересов, на основании личного опыта можно хотя бы предположить, что отношение к телу было иным. Оно никак не рассматривалось как частная собственность индивидуума («Земля — божья, а люди — царевы»). Об этом говорит и вся концепция здравоохранения при уравнительном социальном порядке в СССР. Помню, в студенческие годы, после ХХ съезда партии, уже проникнувшись правовым сознанием, я потребовал у стоматолога вырвать мне зуб — хотел избежать долгого и болезненного лечения. Врач отказывался: полечим да полечим. Я возмутился — зуб мой, и мне решать. Но врачиха, дай бог ей сегодня здоровья, поставила меня на место: «Ишь, какой собственник выискался. Твой зуб — народное достояние!». Как ни гротескно это звучит, этим была выражена суть целой эпохи. И когда сегодня я прихожу в тот же кабинет, и мне совершенно равнодушно вырывают пять зубов за раз — надо только заплатить за анестезию, я чувствую, что в нашей жизни что-то действительно сломано (а при новом строе мое тело без зубов никаким инструментом успеха уж не будет).
Вернемся к истокам. Именно исходя из концепции человека-атома, индивида, Томас Гоббс создал философскую основу рыночной экономики, которая и формулирует ее естественное право. В чем же оно? В войне всех против всех, в силе, основанной на собственности, «законным способом» отнятой у ближнего. Гоббс представляет «естественного» человека, очищенного от всяких культурных наслоений, и утверждает, что его природное, врожденное свойство — подавлять и экспроприировать другого человека:
«Природа дала каждому право на все. Это значит, что в чисто естественном состоянии, или до того, как люди связали друг друга какими-либо договорами, каждому было позволено делать все, что ему угодно и против кого угодно, а также владеть и пользоваться всем, что он хотел и мог обрести» [2].
Гоббс стал, таким образом, провозвестником нынешней социобиологии (он писал в «Левиафане»: «В мышлении человека нет ни одного понятия, которое в принципе не было бы порождено, полностью или частично, органами чувств»). В этом смысле все современные отсылки к естественному происхождению того или иного социального порядка не новы — мы их видим четко сформулированными уже у первых философов капитализма. Этот понятный с точки зрения интересов идеологии жреческий трюк с апелляцией к «природному» закону (как это было уже в случае атомизма) создал методологическую ловушку, из которой не может выйти наука Нового времени. Маршалл Салинс пишет:
«Раскрыть черты общества в целом через биологические понятия — это не совсем „современный синтез“. В евро-американском обществе это соединение осуществляется в диалектической форме начиная с XVII в. По крайней мере начиная с Гоббса склонность западного человека к конкуренции и накоплению прибыли смешивалась с природой, а природа, представленная по образу человека, в свою очередь вновь использовалась для объяснения западного человека. Результатом этой диалектики было оправдание характеристик социальной деятельности человека природой, а природных законов — нашими концепциями социальной деятельности человека. Человеческое общество естественно, а природные сообщества любопытным образом человечны. Адам Смит дает социальную версию Гоббса; Чарльз Дарвин — натурализованную версию Адама Смита и т. д.
С XVII века, похоже, мы попали в этот заколдованный круг, поочередно прилагая модель капиталистического общества к животному миру, а затем используя образ этого «буржуазного» животного мира для объяснения человеческого общества… Похоже, что мы не можем вырваться из этого вечного движения взад-вперед между окультуриванием природы и натурализацией культуры, которое подавляет нашу способность понять как общество, так и органический мир… В целом, эти колебания отражают, насколько современная наука, культура и жизнь в целом пронизаны господствующей идеологией собственнического индивидуализма» [36, c.123,132].
Интересно сравнение образов животных у Льва Толстого и Сетона-Томсона. Толстой, с его утверждениями любви и братства, изображает животных бескорыстными и преданными друзьями, способными на самопожертвование. Рассказы Сетона-Томсона написаны в рамках идеологии свободного предпринимательства в стадии его расцвета. И животные здесь наделены всеми чертами оптимистичного и энергичного предпринимателя, идеального self-made man . Если они и вступают в сотрудничество с человеком, то как компаньоны во взаимовыгодной операции.
Итак, первый вывод, который приходится сделать: наша либеральная интеллигенция в лице ее делегатов, сочинивших проект конституции, предлагает положить в основу нашего жизненного устройства самую тоскливую и разрушительную философскую идею Гоббса. Ибо даже фашизм не доходит до идеи войны всех против всех, а предполагает хоть и извращенную, но солидарность части людей. Это, кстати, означает и отказ от демократии: по Гоббсу, предотвратить разрушение общества, заставить вести войну по правилам должно государство-Левиафан. А. Тойнби пишет об этом замещении христианства культом Левиафана:
