Дмитрий Медведев. Человек, который остановил время - Дорофеев Владислав Юрьевич (читать книги бесплатно полностью .TXT) 📗

Одним из главных его собеседников был хозяин саммита японский премьер Наото Кан. Их заранее запланированная встреча едва не оказалась под угрозой срыва. Поначалу отозванный из Москвы посол был возвращен с заданием любой ценой организовать встречу японского премьера и российского президента. В итоге встреча состоялась, причем за несколько часов до нее последние детали согласовывали главы МИД России и Японии Сергей Лавров и Сэйдзи Маэхара.

По итогам встречи, продлившейся около получаса, стороны всячески старались продемонстрировать, что острая фаза дипломатического конфликта осталась позади. Как сообщил Сергей Лавров, премьер Кан выразил сожаление в связи с поездкой президента РФ на Кунашир, в ответ же Дмитрий Медведев призвал «отказаться от эмоциональных заявлений и дипломатических жестов». Затем, по словам Сергея Лаврова, президент предложил отложить территориальную проблему и выдвинуть на передний план в отношениях экономику, а под конец пригласил Н. Кана посетить Россию, причем любой ее регион, включая Дальний Восток. Предложение было принято ^{292}.

Но наметившееся было потепление очень скоро сошло практически на нет. 7 февраля 2011 г. премьер Наото Кан на собрании по случаю Дня северных территорий назвал поездку президента России на Южные Курилы «непозволительной грубостью». В свою очередь, группа ультраправых хулиганов перед посольством РФ в Токио разорвала российский флаг.

Реакция Москвы не заставила себя долго ждать: Дмитрий Медведев на встрече с министрами во вторник назвал Южные Курилы «неотъемлемой территорией РФ», «стратегическим регионом» и пообещал, что российские военные на островах получат современное вооружение для обеспечения их безопасности. У японского посольства в российской столице прошли демонстрации активистов молодежных движений под лозунгом «Руки прочь от наших Курил!». Сигнал российской стороны был предельно ясным: вопрос об островах закрывается, переговоров больше не будет.

Масла в огонь дипломатического конфликта подлило распространенное российскими СМИ со ссылками на высокопоставленный источник в Минобороны сообщение о том, что первые два вертолетоносца типа Mistral будут переданы Тихоокеанскому флоту.

Для японцев все это стало шоком. Так что глава МИДа Маэхара напрочь забыл о своем намерении до и во время февральского визита в Москву вести себя предельно сдержанно. «Для оккупации северных территорий у России нет международно-правовых оснований, – сказал он, перед тем как отправиться в аэропорт. – Сколько бы ни ездили туда важные российские лица, как бы ни наращивали там военное присутствие, это не изменит выводы международного права о том, что северные территории – это исконные земли нашей страны. Наша воля непоколебима» ^{293}.

В Токио тем временем нарастала растерянность: одни призывали к санкциям против России, другие требовали от правительства попридержать язык. Из этого порочного круга, казалось, выхода не будет. Но 11 марта 2011 г. Японию потрясло небывалое в истории страны землетрясение и серия вызванных им цунами высотой с многоэтажные дома. Москва отреагировала быстро и с большим сочувствием. В зону разрушений был отправлен многочисленный отряд МЧС – самый крупный из всех международных групп спасателей, приехавших тогда в Японию. Токио получил партию гуманитарной помощи, включая одеяла, в которых тогда остро нуждались люди, оказавшиеся без крыши над головой.

Японские власти много раз выражали благодарность России, а токийская печать вовсю заговорила о том, что ситуация после цунами и «Фукусимы» создала уникальные возможности для нового сближения двух стран ^{294}. Но как только японские СМИ распространили информацию о готовящемся визите на Курилы вице-премьера Сергея Иванова, вернулась и японская риторика насчет «северных территорий».

Инструментальная дипломатия

«Все базовые направления, которыми мы занимаемся, должны, как „Отче наш“, знать и наши дипломаты», – бросил Дмитрий Медведев в притихший зал. Он перечислил три задачи, на решении которых отныне должны сосредоточиться в своей работе за границей все без исключения дипломатические работники: во-первых, это модернизация экономики и производства; во-вторых, укрепление институтов российской демократии и гражданского общества; в-третьих, борьба с организованной преступностью.

Данные задачи еще никогда не объявлялись приоритетными для российского МИДа. Возможно, поэтому Дмитрий Медведев решил разъяснить слушателям, как к этому подступиться.

По его словам, МИД мог внести свою лепту в модернизацию, устанавливая связи с теми странами, сотрудничество с которыми «даст наибольшую отдачу для развития в России технологий» и поможет выходу «отечественной высокотехнологичной продукции на региональные и глобальные рынки». Для этого посольствам РФ за рубежом следует вовлекать мировую интеллектуальную элиту и НПО в обсуждение вопросов модернизации и, как выразился президент, «вообще активнее с ними работать».

«Это очень конкретная работа, ее результат легко оценить, в том числе и руководству страны», – подчеркнул президент, дав тем самым понять, что за неисполнение этого поручения будет точно так же легко спросить.

Дмитрий Медведев подсказал дипломатам, с кем именно следует налаживать контакты в первую очередь: с Германией, Францией, Италией, в целом с ЕС, а также с США. Страны СНГ, сотрудничество с которыми ранее называлось стратегическим, на этот раз были упомянуты лишь после государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Объясняя дипкорпусу важность развития демократии в России, глава государства отметил, что Москва «должна способствовать гуманизации социальных систем повсюду в мире, и прежде всего у себя дома». До того дня подобные установки привыкли слышать в основном из уст западных, в первую очередь американских, политиков, но Дмитрий Медведев продолжал удивлять: «Интересам российской демократии отвечает следование как можно большего числа государств демократическим стандартам в их внутренней политике».

Еще один важный наказ, который Дмитрий Медведев дал российским дипломатам, касался непосредственно их самих: «Исходя из многовекторности современной жизни, следует работать открыто, отказываясь от конфронтации, а иногда и просто снимать шоры, которые могут быть у любого государства и которые, наверное, существуют и у нас. Нужно находить в себе силы отрешаться от стереотипов, даже если они усвоены еще в период учебы в МГИМО».

При закрытых дверях Дмитрий Медведев устроил дипкорпусу основательную взбучку. Сотрудник кремлевской администрации разъяснил суть разговора: «Установка была дана следующая: либо меняй взгляд на вещи и мозги, либо – уходи из этой профессии». По словам того же источника, выступивший постпред России при ЕС Владимир Чижов в своей речи возмущался советами европейцев, которые настаивают на том, чтобы Москва в рамках совместной с ЕС программы «Партнерство для модернизации» обеспечила в России верховенство права и работала с гражданским обществом. «Он словно не слышал того, что буквально перед ним говорил президент и про демократию, и про сотрудничество с Европой. Это тут же высветило ментальный разрыв между поставленными Медведевым целями и восприятием действительности некоторыми дипломатами. И это при том, что Чижов – хороший дипломат», – сетовал кремлевский чиновник ^{295}.

Еще одной иллюстрацией коррекции внешнеполитического курса стала замена главы департамента информации и печати (ДИП) – официального представителя МИДа – в январе 2011 г. Работавший в этой должности с 2008 г. Андрей Нестеренко резко прокомментировал решение Совбеза ООН о санкциях в отношении Ирана. 9 июня ООН решила надавить на Тегеран при помощи дополнительных санкций, и Андрей Нестеренко повторил давний тезис Москвы о том, что они не помешают исполнить договоренности между РФ и Ираном о поставках российских комплексов С-300. К тому моменту, когда дипломат произносил эти слова, позиция российского руководства по С-300 изменилась – Москва пообещала Вашингтону заморозить выполнение этих контрактов (позже обещание было выполнено: в сентябре Дмитрий Медведев своим указом запретил поставки Ирану С-300).