Оккультные силы СССР - Колпакиди Александр Иванович (читать онлайн полную книгу TXT) 📗
Но если сам факт кураторства имел место, то, может быть, архивы органов и прежде всего Спецотдела НКВД за 1921 — 1937 годы расскажут о последних, во многом загадочных работах Барченко?
Приоткрыть завесу тайны могли бы, наверное, документы, конфискованные при арестах начальника Спецотдела НКВД СССР Г. И. Бокия, сотрудника 9-го отдела ГУГБ Е. Е. Гопиуса и, конечно, самого А. В. Барченко — начальника нейроэнергети-ческой лаборатории ВИЭМ. Эти документы, а также работы Барченко, судя по протоколам допросов, неоднократно предъявлялись обвиняемым (Г. И. Бокию, например). Это прежде всего диссертация А. В. Барченко «Введение в методику экспериментальных воздействий объемного энергополя» (один том плюс том приложений), «Доклад об исмаилитах» и другие.
Достоверно известно, что Барченко продолжал организовывать экспедиции. В 1921 году он отправился в Кострому, где подвергся кратковременному задержанию и обыску в местном отделе ВЧК. В 1925 — 1926 годах подготавливалась так и не состоявшаяся экспедиция в Афганистан, Монголию и Тибет. 1927 год — экспедиция в Крым (Бахчисарай); 1929 — 1930 годы — алтайская экспедиция (по устным свидетельствам, организованная без разрешения спецслужб).
О целях и характере этих путешествий сегодня можно только догадываться. Материалы экспедиций, вероятнее всего, стали собственностью Спецотдела НКВД СССР и его наследников. Наследникам же А. В. Барченко под разными предлогами на протяжении 40 лет отказывали в ознакомлении с перепиской Барченко (30 папок), с вышеупомянутой диссертацией, с докладами и отчетами об экспедициях. Возможно, что научные исследования Барченко считаются еще «живыми» и не подлежащими широкой огласке.
Основной на сегодняшний день источник наших знаний о Барченко — протоколы его допросов, любезно предоставленные Архивом КГБ СССР для ознакомления его потомкам в 1989 — 1990 годах, — дает все-таки однобокое представление о работах ученого. Направленность его исследований была означена заместителями наркома внутренних дел Вельским и Фриновским как «масонско-шпионская», а веские аргументы следователя (известно, какого рода были тогда эти аргументы) не давали отклониться от заданного курса. Кстати, следователь Адхем Алие-вич Али, который до 1937 года был помощником начальника ОБХСС города Перовска (Кзыл-Орда), а затем, уже на Лубянке, вел «шпионско-масонские» дела Барченко, Бокия и других, за пять дней до расстрела своего подследственного А. В. Барченко, 20 июня 1938 года сам был арестован и вскоре расстрелян. То ли исследования Барченко оказались действительно секретны, то ли применили обычный способ прятать концы в воду.
Несомненно то, что финансирование работ Барченко проходило через Спецотдел НКВД и руководство комиссариата. Исследования, развернутые этим отделом, были весьма важны для обороны, экономики, политики СССР, а потому довольно дорогостоящи. Требовались знания серьезных специалистов, экспертов, консультантов в различных областях науки. Одним из таких специалистов и был А. В. Барченко.
Мистические учения открывают посвященным три основных оккультных таинства:
— контроль над незримой энергией. Находясь под контролем человеческого сознания, в зависимости от склонности субъекта, эта энергия может служить мистическому просвещению как средство исцеления или средство установления власти над окружающими;
— контроль над событиями и создание желаемых ситуаций в материальном мире. Это достигается упражнениями. Развитая сила воли направляется на реализацию предполагаемого события. Варианты событий и ситуаций опять же зависят от склонности и намерений посвященного;
— установление связи с «тайными повелителями». Эти учителя находятся на нематериальных («внутренних») уровнях и принимают человеческий облик лишь время от времени, поэтому важной практической областью знаний являются методы установления контакта с такими существами.
В этом «установлении связи» Спецотделу активно помогал Барченко: Александр Васильевич предпринимал неоднократные попытки организовать экспедиции в Тибет, совершал поездки к пещерам Крыма, в «медвежьи углы» Костромского края, на Алтай, где было отобрано немало оккультных предметов.
Лабораторией Барченко, помимо прочего, разрабатывалась методика выявления лиц, склонных к криптографической работе и к расшифровке. Ученый выступал также консультантом при обследовании всевозможных знахарей, шаманов, медиумов и гипнотизеров. Для проверки этих «аномалов» служба Бокия оборудовала у себя специальную «черную комнату». Также результаты изысканий и методика Барченко применялись в особо сложных случаях дешифровки — в таких ситуациях проводились сеансы с ноосферой. Кроме того, Бокий организовал из числа сотрудников Спецотдела кружок по ознакомлению с «древней наукой».
В протоколах допросов Г. И. Бокия указано, что «Барченко проявлял большой интерес и давал какие-то консультации ЭКУ ОГПУ по делу микробиологов». Еще значительнее следующая цитата: «…конкретного плана совершения теракта у нас не было. Возможность совершения последнего, по крайней мере лично мной, связывалась с теми исследованиями, которые вел наводивший нас на мысль о терроре Барченко в области производства взрывов на расстоянии и разложении атома. Наводя нас на мысль о терроре, Барченко говорил, что его исследования в случае успеха дадут нам в руки могучую взрывную силу, и приводил в пример аналогичные работы Капицы, которые якобы позволят ему взорвать Кремль. Полагая, что успех исследований Барченко действительно может дать нам в руки могучее средство, в том числе взорвать Кремль, мы оборудовали для Барченко спецлабораторию, где он с сотрудником нашего 9-го отдела ГУГБ Гопиусом производил свои опыты». И кто знает, как повернулась бы история, если бы Спецотдел не был разгромлен в 1937 году…
«Общность интересов по изучению трудных и малодоступных для понимания широких масс областей человеческого духа» сблизили Николая Рериха с Константином Рябининым, талантливым психиатром, занимавшимся терапией эпилепсии, и вскоре доктор начал движение по ступеням масонской иерархии. А в 1912 году Рерих привел в стационар Рябинина 2-го секретаря посольства Японии Есуке Мацуока. Дипломат выполнял в столице весьма щепетильное поручение — подыскивал врача-консультанта для императора Иошихито, которого одолевали приступы безумия.
8 марта 1927 года скромного врача портовой лаборатории и ленинградской карантинной службы Константина Николаевича Рябинина срочно вызвали в Москву в иностранный отдел ОГПУ. Там ему предложили поехать в качестве врача с экспедицией Н. К. Рериха в Гималаи. Судя по тому, что беседовал с ним сам заместитель начальника ОГПУ М. А. Трилиссер, вопрос представлялся для чекистов весьма важным.
Экспедиция Н. К. Рериха в Гималаи была организована на средства американских общественных организаций. Для широкой публики ее задачи определялись как научно-художественные: сбор и изучение древних памятников буддийской культуры, а также ознакомление с тибетской медициной. На самом деле этим цели экспедиции не ограничивались. Лишь узкий круг знал, что Рерих направлялся в Лхасу к далай-ламе в качестве главы западных буддистов. Имеется еще предположение, что помимо перечисленного Рерих имел какое-то секретное задание от советского правительства.
Перебравшись в декабре 1924 года из Америки в Европу, Рерих тайно посетил в Берлине советского полпреда Н. Н. Кре-стинского и имел с ним продолжительную конфиденциальную беседу. Крестинский доложил о состоявшейся беседе своему руководству. Нарком иностранных дел Г. В. Чичерин проявил большой интерес к миссии Рериха, тем более что он был настроен решительно против готовящейся Спецотделом экспедиции в Тибет на поиски Шамбалы. Победу на этот раз одержал Чичерин. Однако чекисты решили взять дело под свой контроль и потому переговоры с Рябининым проводили сами.
Кандидатура Рябинина появилась не случайно. Свидетельством тому его биография и, в особенности, врачебная деятельность.
