Вымысел исключен (записки начальника нелегальной разведки) - Дроздов Юрий Иванович
"БИР" сообщает Центру"
"Решение о рассекречивании имени разведчика-нелегала при его жизни может принять только председатель КГБ СССР. Такой документ был подписан в начале марта. Сегодня мы рассказываем о бывшей блестящей советской разведчице Ирине Каримовне Алимовой, тринадцать лет проработавшей под чужим именем в одной из стран Юго-Восточной Азии.
@
^ИС: ЗАПИСКИ НАЧАЛЬНИКА НЕЛЕГАЛЬНОЙ РАЗВЕДКИ
^ДТ: 15.05.1999
^АВ: ЮРИЙ ДРОЗДОВ
^ЗГ: Глава 8. Слежка
^ТТ:
Она почувствовала слежку почти сразу. "Шестое чувство", интуиция, опыт, умение "видеть спиной"? Она и сама не могла бы объяснить этого. Множество людей шли позади нее, но почему-то молодой человек в светлой куртке со смуглым лицом, черными усиками и узкими раскосыми щелками глаз привлек ее внимание. Говорят, у разведчиков "шестое чувство" развито очень сильно... Тревога шевельнулась внутри неприятным холодком и тут же улетучилась, уступив место холодному, как бы со стороны анализу обстановки.
Будто внутри включили ЭВМ. И словно все происходящее не имело к ней никакого отношения. В такие моменты она преображалась, ощущала удивительную собранность, прилив сил, энергии, ясность мысли, душевный поъем, словно играла перед кинокамерой свою лучшую роль.
В этом шумном многоцветном городе далекой азиатской страны у нее было другое имя, другая фамилия. По узкой улочке шла не Ирина Каримовна Алимова, а... Впрочем, и сегодня мы не можем назвать то имя, под которым она долгое время жила за рубежом. Ее тамошние знакомые считают, что она поехала то ли в Гонконг, то ли в Стамбул... Выберем для нее другое имя, например, Гюзель.
Еще раз, не поворачивая головы, взглянула на ходу в зеркальное стекло огромной витрины магазина. Человек в куртке равнодушно, не обращая на нее никакого внимания, шел на том же расстоянии. Людей стало заметно меньше, и теперь они двигались, будто связанные невидимой, но очень прочной нитью.
"Проверим для начала его квалификацию", - сказала себе Гюзель. Она подошла к небольшому киоску, увешанному с двух сторон массой всевозможных мелочей. Выбрала дешевенькую брошку. "Что же он предпримет? Может пройти мимо и чуть дальше задержаться, чтобы купить сигареты. Это для него удобнее всего. Там, на углу, легко наблюдать за всей улицей. А если я пойду обратно, то и он может сделать то же - вроде бы ходил за сигаретами. Менее профессионально в данной ситуации подойти к "моему" киоску или остановиться где-то на подходе, ожидая, когда "объект" тронется дальше. Ну, посмотрим...".
Конечно, Гюзель не раскладывала все это "по полочкам", это ей после казалось, что она думала так - последовательно и методично, а в те секунды действовала скорее по наитию, за которым стоял многолетний опыт выявления слежки. Расплатившись, отошла от киоска, успев заметить краешком глаза: белая куртка где-то позади.
"Новичка приставили. Хорошо... Но почему я считаю, что "приставили"? Если бы "вели" всерьез, то дали бы не "новичка", да к тому же не одного. Значит, пристроился случайно? Иностранка (это по лицу видно), вот и увязался? Прилип он где-то у торгового центра. Что показалось ему подозрительным в моем поведении? Ну что ж, попробуем создать ему некомфортные условия...".
Гюзель свернула в переулочек. Прохожих было мало. Проезжая часть была настолько узка, что водитель широкой американской машины отгибал на въезде боковые зеркала справа и слева, чтобы во время движения не задеть штабеля картонных ящиков, высившихся возле маленьких лавчонок и магазинчиков.
Гюзель спокойно шла вперед. Остановилась, сняла туфлю, вытряхнула из нее воображаемый камешек. Белая куртка быстро спряталась за штабель ящиков.
"Ну хорошо. Теперь вроде все ясно. Надо от него уходить - времени в обрез".
Гюзель шла не на прогулку и не за покупкой модной шляпки - в кармане у нее лежал миниатюрный контейнер, "письмо", которое ей предстояло опустить в "почтовый ящик", то есть в тайник.
Она вышла на просторную улицу и на следующем перекрестке решила использовать прием, который называла "встречный ход". Агент в куртке, похоже, не догадывается, что раскрыт, старается маскироваться. Значит, он не имеет приказа вести открытое наблюдение... Гюзель завернула за угол и встала за толстым деревом. В тот момент, когда человек в куртке, ощупывая взглядом улицу, поровнялся с деревом, она выросла перед ним, прямо взглянула ему в глаза и спокойно пошла в противоположную сторону.
"Продолжит слежку или нет? Вид у него был не ахти...". В стекле витрины была хорошо видна его растерянная фигура. Он постоял, посмотрел ей вслед, махнул рукой и побрел прочь...
Она сделала еще контрольную "восьмерку", затем села в автобус и в последний момент, будто вспомнив что-то, вышла из него, провела еще одну проверку и, убедившись, что "хвоста" нет, выполнила намеченное и поехала домой.
***
- Ирина Каримовна, хочу задать вопрос, который, наверное, покажется Вам наивным: страшно было? Ведь , если бы полиция Вас раскрыла, то грозила торьма...
- Да, около 20 лет тюрьмы. Но страх - это все-таки не то слово. Страшно это когда человек боится. А тут было другое - я не боялась этого парня в белой куртке. Я его изучала, стремилась осмыслить ситуацию, ощущала, разумеется, большую опасность, тем более, что письмо было со мной, но не боялась... Напряжение, мобилизация своих возможностей, решимость найти выход - да, все это, но не страх. Ведь еще когда принимала решение стать разведчицей, знала: все может быть, и была готова к этому.
- Вы сообщили о слежке в Центр? - Да, я была обязана сделать это. Центр попросил тщательно проверить, будет ли слежка в другие дни. Проверка показала: больше слежки не было.
- Как прореагировали в Москве на сообщение о слежке? - А азиатских странах слежка за иностранцами - в общем-то обычное дело. Строгий полицейский режим, широкая сеть осведомителей контрразведки, традиционная подозрительность к иностранцам, специфика местных условий - все это создавало чрезвычайные трудности в работе разведчика. (Ирина Каримовна и ее муж проработали на Востоке тринадцать лет и уехали не "раскрытыми". Это говорит о многом. Во-первых, о высочайшем классе работы, профессионализме. А во-вторых, о том, что работа их была высокоэффективна. Ибо если должной отдачи от разведчика нет, его отзывают).
