Тюрьма народа - Широпаев Алексей (книга регистрации TXT) 📗
Владимирское великое княжение досталось Александру. Вскоре он оказал огромные услуги татарам в проведении на Руси переписи для регулярного взимания дани. Перепись, фактически закреплявшая азиатское иго, вызвала недовольство белого населения Северо-восточной Руси и, особенно, Новгорода, где дело дошло до восстаний. "Большинство новгородцев твердо придерживалось прозападной ориентации", – признает Л. Гумилев. В итоге татарские чиновники вошли в нордическую твердыню под охраной войск Александра Невского, которого уместнее именовать Ордынским. В Новгороде начался второй евразийский террор (первый был, как мы помним, в 988 г. при крещении). Одних героев, вставших за русскую честь, Александр казнил, другим по его приказу резали носы и уши, кололи глаза. Так он отблагодарил тех, кто еще совсем недавно бился под его началом со шведами и германцами. За что же, спрашивается, бились новгородцы с братьями по расе? За то, чтобы стать потом татарскими данниками? А ведь перед тем, как идти на шведов, Новгород колебался: не признать ли власть единокровной варяжской короны? Сильная прогерманская партия была тогда и в Пскове. Забегая вперед, отметим, что дань Орде, удерживавшая Новгородскую Русь в связи с другими русскими землями, а, по сути уже с Нерусью, не позволила Новгороду сформироваться в качестве полнокровной политической альтернативы Москве.
Обращенная "к обдорам" Нерусь, основанная Андреем Половецким и Александром Ордынским, приняла отчетливые очертания при сыне последнего – неразборчивом в средствах князе Данииле Московском, и внуках – князьях Юрии Даниловиче и Иване Даниловиче (Калите). "Первенство Москвы, которому положили начало братья Даниловичи, опиралось, главным образом, на покровительство могущественного хана" (Костомаров).
Юрий Данилович, боровшийся за власть с тверским князем Михаилом, своим двоюродным дядей, стремясь заручиться поддержкой Орды, целых два года прожил в ставке хана, изучая татарский язык. Он даже женился на принявшей православие ханской сестре Кончаке, хотя, как мы видим, в этом поступке князя как раз-то и нет ничего экстраординарного. К несчастью, нет ничего из ряда вон выходящего и в том, что Юрий Данилович повел на Тверь татарские полчища, вместе с которыми шли хивинцы и мордва, под командованием ордынского посла Кавдыгая – мы помним, как русские (русские ли?) князья еще в домонгольские времена наводили на Русь азиатов. Даже Михаил Тверской, и тот не избежал повальной в условиях татарщины заразы бесчестия, используя в борьбе с Юрием ордынские рати. Для нас важно в данном случае другое: понять, на каком "нравственном" основании возводилось "величие" Московии, какую "мораль" укореняли в народе московские властители.
Как известно, в 1317 году Кавдыгай и Юрий были разбиты Михаилом Тверским, Кончака попала в плен и там неожиданно умерла. Последнее обстоятельство стало роковым для Михаила. Кавдыгай и Юрий, а также множество дрожавших за свою шкуру русских князей (эпидемия бесчестия!) поехали в Орду и коллективно донесли хану на Михаила. Хан вызвал князя в Орду, куда он и приехал под угрозой карательного похода татар на его родную Тверь. В Орде, при участии Юрия и других русских князей, Михаил был осужден на смерть и зверски убит. Сначала князья вместе с татарами его "били, топтали ногами, а потом русский, некий Романец, вырезал у него ножом сердце" (Вс. Н. Иванов, "Даниловичи"). Потом русские участники убийства сели пьянствовать, а тело валялось на земле нагим. Тут даже басурманин Кавдыгай не выдержал и сказал христианину Юрию: "Ведь он тебе старшим братом был, заместо отца!… Что же он лежит теперь голый и брошенный?…" Лишь после этого Юрий прикрыл тело Михаила своей епанчой. Тем не менее евразиец В. Кожинов считает возможным сетовать, что многие историки изображают Юрия Московского "в качестве низменного злодея", "скопища всяческого зла" и "бесстыдного своекорыстного "холопа" Орды".
После смерти Юрия, убитого Дмитрием Грозные Очи, сыном Михаила Тверского, его дело продолжил брат Иван Данилович, "тихий" и "смиренный" собиратель русских земель, получивший характерное прозвище Калита – денежная сумка. Он постоянно сновал в Орду, сумел понравиться хану и ждал удобного случая для окончательной "разборки" с Тверью, где сидел сын Михаила Тверского, Александр Михайлович. Случай вскоре представился. В 1327 году в Твери вспыхнуло яростное антитатарское восстание, вызванное наглым поведением азиатов. Почти все татары были перебиты, в Орду прибежали лишь единицы. Но, похоже, их опередил "тихий" и "смиренный" Иван Калита, поспешивший доложить хану о тверском восстании. На Русь двинулась карательная экспедиция, к которой присоединилось московское войско. Огнем и мечом прошла татаро-московская армада по тверской земле, предваряя известный поход Ивана Грозного; причем москвичи, шедшие под хоругвями со Спасом, лютовали не слабее басурман (позднее москвичи в составе татарской рати ходили и на Смоленск). Остается лишь представить себе степень извращенности сознания московского ратника, в союзе с татарами истреблявшего столь похожих на него тверских. По меткому выражению Игоря Дьякова, с этим ратником сопоставим лишь омоновец образца 1993 года…
Князь Андрей Михайлович бежал в Псков, а оттуда в Литву, где и прожил десять лет. Потом вернулся прямо в Орду и по-арийски бесстрашно вручил свою судьбу хану. Тот его помиловал и отпустил княжить в Тверь. Но Иван Калита не дремал, как говорится, "никто не забыт и ничто не забыто". Он немедленно мчится по натоптанной дорожке в Орду и начинает там против Александра интриги, в результате которых тот был вызван к "царю" и убит вместе с сыном.
После этого у Москвы уже не было конкурентов. Надо сказать, что определенное время Орда колебалась, оказывая поддержку и Москве, и Твери, не делая окончательного выбора между ними. В конце концов Азия поддержала Москву, поскольку Тверь расположена западнее, т.е. ближе к родственным Руси европейским странам, прежде всего к Литве. Москва была ближе Орде – и географически, и генетически. Только она могла стать тем, чем и стала – полноценным золотоордынским улусом.
Московский улус
Лишь осознав Москву в таком качестве можно понять ее подлинную роль в российской истории. Повторяем: Московское княжество – это не столько вассал Орды, сколько ее составная часть. Для ясности напомним одно любопытное обстоятельство вынужденного визита Даниила Галицкого в ханскую ставку. Тогда "царь" попытался угостить Даниила кумысом со словами: "Пей, теперь ты наш, татарин!" То есть для ордынцев не имели значения ни расовые, ни тем более религиозные различия, это были типичные евразийцы, не хуже Л. Гумилева или В. Кожинова. Орда – это СССР того времени. Подчиняешься хану, пьешь кумыс – значит, ты татарин. И уж конечно Александр Невский и тем более его потомство воспринимались Ордой как татары, как свои. Всевозможные недоразумения, типа вероятного отравления Александра и его отца Ярослава татарами вполне укладываются в рамки взаимоотношений при дворе азиатского деспота, каковым и являлся хан. Женитьба Юрия Московского на ханской сестре(!) Кончаке ясно показывает степень доверия к нему "царя". Вероисповедные различия, повторяем никакой роли не играли, о чем говорит, в частности, и то спокойствие, с которым хан воспринял переход Кончаки в православие (еще в ХIII веке племянник самого Батыя принял православие, стал Петром и впоследствии был даже канонизирован). Москва была улусом – православным улусом. И неудивительно, что при Иване Калите ордынские чиновники перестали тревожить русскую землю – московский князь, будучи одним из ордынских администраторов, сам собирал дань хану. И ответ на наивный вопрос "Как же Москва шла с татарами против своих, русских?" очень прост: а она не воспринимала тех же тверичей и уж тем более новгородцев как своих (напомним, что уже для Андрея Боголюбского киевляне и новгородцы были чужими). Для того же Ивана Калиты своими были татары – и хоругви со Спасом тут не при чем. Иван Данилович, следуя своей родовой логике, никак не насиловал свое самосознание, а вот на русское население московская политика оказывала чудовищное воздействие, делая из него безродных "совков", лишенных расовой памяти. Мягко говоря, потомство Невского, как и его самого, нельзя называть русскими князьями (строго же говоря, уже Владимир не был русским князем). Это не русские, а московские князья. Московия – это Н ерусь. Русь осталась в Новгороде; там да в Киеве она всегда и была.
